— Но ведь ты или я, когда обижены, тоже много злого говорим, — продолжал рассуждать Ликон.

— К чему ты клонишь? — понимая, что в полёте этот разговор будет сложно продолжить, прерывая предполетную подготовку, спросила ведьма.

— Да к тому, что она не злая, а обиженная.

Агни вспомнились другие элементали. Все они, наверное, даже Ветер, пожалуй, попадали под это определение.

— Может быть ты и прав, — задумчиво ответила она. — Но вряд ли сгорать от этого станет приятнее… Летим уже!

У Ликона явно были ещё мысли, которые ему бы хотелось высказать, но он молча сел на метлу, вцепившись ведьме в район талии. Метла поднялась в небо, покидая залив Фроон. Уже оттуда Агни вдруг, сама точно не зная зачем, обернулась. Помимо испуганно-восторженного лица дикого мага она увидела, как из айсберга выходил знакомый силуэт. Похоже Пламя собралась на прогулку.

Обратный путь занял куда как меньше времени. Оно и не мудрено: мало того, что в спину дул ветер с моря, так ещё и летели они по прямой, не пытаясь что-то искать или экспериментировать с направлением полёта. Агнесса даже замёрзнуть толком не успела, хотя Ликон стал ощутимо холоднее, превратившись из печки раскалённой, в печку остывающую.

Изельда ожидала их на крыльце, меланхолично попыхивая трубкой. Мимо неё периодически пробегал взмыленный и уставший Кадм, носивший внутрь дрова. Кажется, бабушка нашла способ надёжным образом отбить у него тягу к приключениям. По виду мальчика можно было уверенно предположить, что ближайшие дни он проведёт спокойно и тихо. Правда, Агни сомневалась, что такой «пилюли» хватит надолго.

— Посадка, Агнеска, у тебя отвратительная, — наблюдая отсутствующими глазами за действиями своей ученицы, прокомментировала старая ведьма. — Будта мешок картошки решил сам прыгнуть в погреб.

— Как там птица? — не желая обсуждать свои полётные навыки, сменила тему ведьма.

— Сидит в огне, чахнет, — коротко ответила Изельда. — А у тебя, зажигалочка, — она указала на Ликона, — дрова закончились.

— Их же было… — вспоминая свои запасы, начал дикий маг.

— Нечего было клювом щёлкать столько времени, — фыркнула дымом старая ведьма.

Сделав ещё одну затяжку, она, не слишком-то торопясь, поднялась на ноги и жестом сказала идти за собой. Уже с порога Агни ощутила, будто и вправду оказалась возле вулкана. Хотя у неё было сравнение даже получше — ведьму как-то пустили посмотреть на паровой двигатель «Своенравного». В доме Ликона, пожалуй, даже было теплее, чем там. Имелся и свой «кочегар» — красный, как рак, Кадм, постоянно подбрасывающий в бушующий огонь всё новое и новое топливо.

— Давай сюда, — скомандовала Изельда, требовательно протягивая руку.

Ликон осторожно, стараясь не обжечь прикосновением, передал ей лепесток.

— Хм. Надо же, — подняв его, словно рассматривая, прокомментировала старая ведьма. — Не забыла ещё.

— Что не забыла? — не поняла Агнесса.

— Из всех этих бестолочей Пламя была самой толковой, — бросив лепесток в печь и отвернувшись, ответила Изельда. — Больше остальных у меня переняла. Творить научилась по-настоящему, а не лишь жалкие подобия.

Агни стоило немалых усилий продолжить её слушать. Дело было не в отсутствии интереса, а в той сцене, что разворачивалась за спиной старой ведьмы. Жар-птица подняла голову и из последних сил подползла к лепестку, накрыв тот всем телом. Огонь в печи вдруг замер на секунду и, закручиваясь, стал собираться вокруг феникса, образуя что-то вроде кокона.

Такого буйства красок, как тот, что был в этот момент в печи, Агнесса никогда в своей жизни не видела. Здесь были все цвета радуги, в самых неожиданных комбинациях, которые танцевали, накладывались, прыгали, сменяли друг друга. Словно дом Ликона посетила невиданная цирковая труппа, хотя вряд ли подобный танец цветов было возможно повторить специально.

Он завораживал, не в последнюю очередь именно тем, что в нём не чувствовалось какого-то замысла, порядка. Чистейший хаос в самом первозданном своём виде.

— Как красиво… — заворожённо сказал Кадм, непроизвольно выронив из рук очередное полено.

— Дааа, — согласился с ним Ликон.

— Никогда прежде такого не видела, — присоединилась к ним Агни.

— Глаза закройте, — прервала общую эйфорию Изельда.

Агнесса, не мешкая, последовала совету, заодно закрыв руками глаза Кадма, а вот Ликон, конечно же, замешкался. Поэтому вспышка ослепительного белого света, которая закончила танец огня, ослепила только его одного.

Когда всё завершилось, Агни осторожно заглянула в погасшую печь. Там, среди огромного количества пепла и золы, тянул голову вверх краснопёрый желторотый птенец, нисколько не напоминающий ту взрослую птицу, которая здесь была ещё несколько минут назад.

— Поздравляю, теперь ты — мама-птиц, — похлопала по плечу пытающегося перебороть слёзы Ликона Изельда. — Корми его всем, что придёт в голову, кроме воды. И от горючих веществ держи подальше. Как захочет улететь — отпусти. Будешь хорошей наседкой — может и вернётся.

— Она меня не сожжёт? — поинтересовался дикий маг.

Волосы его к этому моменту стали обычного цвета, а сам он был лишь на пару градусов теплее нормы.

— А ты будь аккуратнее, — усмехнулась Агнесса, с интересом разглядывая птенца.

Особенно ей в нём нравились глаза. Обычно они у птиц, особенно птенцов, были пустыми, без малейшего проблеска разума, но только не у этой. В них чувствовалась древняя мудрость множества прожитых веков.

— Ты уже решил, как назовёшь своего питомца? — спросила ведьма.

— Кадм, пойди вон, — неожиданно решительно сказала Изельда.

Мальчик не стал спорить, лишь удивлённо посмотрел на неё перед тем как уйти. Агни повторила за ним, тоже непонимающе посмотрев на бабушку, но та лишь грустно покачала головой.

— Ну, я тут подумал, — наконец растерянно ответил Ликон, — мне нравится Заря, как тебе?

Агнессу словно молнией ударило. Улыбка ведьмы медленно померкла и исчезла, уступая место растерянности и испугу.

«С небес падёт Заря…» — всплыл у неё в памяти отрывок пророчества.

— Что-то не так? — встревоженно наблюдая за её реакцией, уточнил дикий маг.

— Почему? — одними губами спросила у него Агни.

— Что? Что ты сказала?

— Поч… почему именно это? — осевшим голосом переспросила ведьма.

— Ну…

Договорить Ликон не успел. Агни сорвалась с места и, хлопнув дверью, убежала. Дикий маг так бы и стоял в растерянности, но его отвлёк тяжёлый вздох:

— Эх, ведь знаю, как будет, а всё равно тяжело, — разговаривая сама с собой, сказала Изельда и села на табуретку, попутно разжигая свою трубку.

— Что я сделал не так? — спросил дикий маг у неё.

— Ты? Абсолютно ничего, — заверила его старая ведьма, которая выглядела сильно уставшей, измотанной, и даже, как это ни странно, старой. — Феникс, и тот, упал не по твоей вине.

— Я ничего не понимаю, — признался Ликон.

— Тебе, милок, не повезло влезть в чужое представление с весьма плачевным финалом в роли гонца с плохими вестями.

— Но, я же не специально, я…

— Я да я, — передразнивая его, пыхнула дымом Изельда. — Ты высокого мнения о себе. Тоже мне пуп земли. На твоём месте мог быть любой. Эта курица, — она указала на печь, — могла свалиться когда и где угодно. Но не повезло именно тебе.

— Почему? — рефлекторно спросил Ликон.

— Сам-то как думаешь? — развела руками, словно ответ был очевиден, старая ведьма. — Хочешь быть с ней? Любишь её? Так будь готов разделить с ней как счастье, так и несчастье. А иначе никакая это не любовь. Так, дешёвая похоть.

Ликон растерянно моргнул, лишь очень смутно понимая, что ему сейчас сказали.

— Только не спрашивай меня, где искать Агнеску, — упреждая его, раздражённо сказала Изельда. — А то начнётся: как нам то, как нам это, как детей делать… — Ликон покраснел. — Сам найдёшь. Если мозг не поможет — так сердце подскажет. А коль их нет, ну и не нужен ты никому, такой тупой и злой.