Кроме того, ведьму беспокоил капитан галеи. После происшествия с таможенником он всячески избегал их пятёрку. Не нужно быть великим психологом, чтобы почувствовать исходящую от него неприкрытую ненависть.

— Он что-то задумал, — поделилась своими опасениями с Везави Агнесса, кивая на капитана.

— Разумеется, — фыркнул убийца. — Мерзавец сдаст нас портовым властям как только трап коснётся причала.

— Вас это не беспокоит?

— Абсолютно. Вот если бы я не знал его намерений… А так — не за борт же его бросать. Да и этот мешок с кхм… неважно, явно не утонет. Где, кстати, твой любовник?

— Мой кто?! — изумилась вопросу Агнесса.

— Ну этот — недомаг-катастрофа, как оборотень, только буква другая… — искренне пытаясь вспомнить то, чего он никогда не пытался запомнить, сказал Везави.

Ведьма огляделась. И вправду: среди собравшихся на верхней палубе пассажиров Ликона не было видно.

— Пойду схожу за ним…

— Стой, никуда от меня не отходи, — остановил её убийца, бросая обеспокоенный взгляд в сторону причала. — Сейчас уже начнётся.

— А Ликон?

— Вон он твой ликантроп, бежыд-спешыд.

— Я ничего не пропустил? — спросил запыхавшийся Ликон.

— Гевент пообещал завязать с убийствами и собирается стать козлопасом. Везави отрёкся от Всеотца и теперь поклоняется истинно правильному богу — Летающему Макаронному Монстру. Агнесса постриглась и собирается уйти в запой, — безбожно путая имена присутствовавших, сообщила ему Хродгейр, сидевшая на плече у ведьмы.

Агни резко дёрнула плечом, показывая, что не потерпит такого бессовестного вранья о себе, ближе чем в пяти метрах.

Точно следуя предсказанию Везави, стоило галее причалить и отдать трап, как её капитан сразу же побежал сдавать всех, за кого портовые власти согласились бы заплатить хотя бы медяк. Судя по его виду, он был готов даже, впервые в жизни, не торговаться и не спорить.

Командир стражи, выделявшийся среди своих подчинённых самым цветастым халатом, выслушал капитана, а затем жестом приказал своим подчинённым его увести.

— Но как же оплата? — изумился владелец галеи.

— Тридцать плетей — более чем достаточно. Сержант, отпи… кхм, вознаградите его наконец.

Остальных не слишком вежливо выгнали на причал. Команда корабля практически сразу всем скопом отправилась следом за своим капитаном. Пассажиров же принялись проверять, сверяя имена присутствующих с судовым журналом. Некоторые, особенно из числа «забывчивых», когда очередь доходила до них перед лицом неминуемого путешествия «куда-то туда» со стражниками, предпочитали прыгать с пирса в мутную, не слишком ароматную воду.

— Принести багор и выловить их? — поинтересовался один из стражников.

Командующий, приложив к носу платок, брезгливо глянул на барахтающихся не то в воде, не в то каком-то фекальном киселе людей, и отмахнулся:

— Запачкаете только всё здесь. Пускай патрульное шакальё ловит.

Удивительно, но как ни уменьшалось число непроверенных пассажиров, ни Агни, ни её попутчиков не тронули, словно специально оставили напоследок. Дошло до того, что на причале только они и остались.

Когда стражники принялись шушукаться между собой по их поводу, ведьма бросила обеспокоенный взгляд на Везави, на что тот только пожал плечами, мол: «не дёргайся». Неожиданно Ликона, невзирая на протесты, взяли под локти и куда-то повели. Командир буркнул:

— Надеюсь, парень ты толковый, бездельников в этом городе и так с избытком. Впустите его.

Агнесса хотела было помешать, но её остановила массивная лапища убийцы, больно сжавшая плечо. Откуда-то сверху раздалось хмурое предостережение:

— Не глупи, ведьма. Всё с ним будет в порядке.

Командир стражи решительно захлопнул судовой журнал и объявил оставшимся:

— Ваши документы просрочены.

Гевент возмутился:

— Протестую! У нас вообще нет никаких документов.

— Тем хуже для вас. В каземат всех, пускай с ними и-ми-гра-ци-он-ная служба разбирается, — выговорив сложное слово по слогам, приказал командир и, выбросив журнал в воду, удалился.

Агнессу с компанией отвели в какое-то полуподвальное помещение, где из мебели была лишь пара кроватей да крохотное застеклённое окошко, криво прорубленное в стене, и приказали ждать.

— Командир, столько здесь сижу — дай хоть каплю спирта, не могу больше терпеть, душу рвёт сильно-сильно! Сердечко требует спиртовой инъекции! — удивляя всех, надрывно крикнул сквозь дверь Гевент.

С той стороны послышалось в ответ:

— Ты тут всего две минуты! Угомонись, поп.

— Это нарушение прав заключённых! Я буду жаловаться! — крикнул первосвященник и мгновенно прекратил ломать комедию. — Ну вот, я же говорил, что не стоит сюда соваться, — обращаясь к Везави, заметил Гевент, поудобнее располагаясь на кровати.

— Что-то не так? — спросила ведьма.

— Да, они здесь… у нас с ними боги разные, — несколько неуверенно ответил первосвященник. — Они верят, что вселенную сотворил не Всеотец, а Матерь! Ну не бред ли!

— А мне их версия нравится больше, — заметила фея. — У нас тоже есть легенды о женщине, выносившей в себе яйцо, из которого вылупился окружающий нас мир.

Все присутствовавшие странно на неё посмотрели и от дальнейших подробностей поспешили отказаться. Везави, которому происходящее явно не нравилось, сел на вторую койку и сказал:

— Плевать, во что или кого они там верят, улыбайся и будь вежливым.

— Тебе легко говорить, безбожник, — огрызнулся никто иной как Гевент.

Убийца усмехнулся этому слову и заметил:

— Я знавал троицу, которая называла себя богами. Вся их божественность заканчивается тогда, когда у них начинает идти кровь.

— Вы вправду сражались с богами?

Глядя на Везави, можно было легко представить, скольких он убил, но чтобы богов…

— Не существует настоящих богов, ведьма. То были самозванцы, заполучившие в свои лапы бессмертие и огромную власть. Один построил империю, в которой слово «свобода» оказалось под запретом, другой бросил ему вызов, и ещё непонятно, по чьей вине погибло больше народа.

— А третий?

Прежде чем ответить, Везави долго молчал, размышляя над тем, нужно ли что-то говорить. Наконец, убийца нехотя рассказал:

— Избранный, который должен был всех спасти. Прежде чем он явился, о нём успели состряпать целое пророчество. Влекомый ложными идеалами, он сумел разрушить даже то немногое, что осталось после двух предыдущих «божков». Из-за него ни у меня, ни у моего господина больше нет дома.

Закончив рассказ, Везави демонстративно отвернулся к стене, показывая, что больше он ничего говорить не собирается.

Агни показалось, что убийца не до конца честен в своём рассказе, и что у противоположной стороны конфликта наверняка найдётся своя, во многом отличающаяся версия произошедших событий.

Возвращения стражи ждать пришлось долго, не меньше трёх, крайне нервных часов. Вернулись халатированные лишь затем, чтобы снова их куда повести. Правда, на этот раз в здание куда более приятное на вид — из мрамора, с колоннами и статуями на фасаде. Судя по табличке, сие называлось «дворцом Миграционной Службы».

Обстановка внутри соответствовала — это был именно дворец, нисколько не напоминавший какое-то административное здание. Миновав пару роскошных коридоров, компания оказалась в просторной зале, по центру которой среди множества слуг на горе подушек, словно это был трон, восседал весьма упитанный мужчина.

Количеству украшений как на нём, так и на его халате, могла бы позавидовать даже мадам Фатум. Правда, даже самый крошечный драгоценный камушек с украшений толстяка наверняка стоил больше, чем всё то, что надевала гадалка.

Заметив появление гостей, он улыбнулся и жестом приказал слугам разойтись, оставив лишь пару захалатированных стражников. Усевшись поудобнее, толстяк их хорошенько рассмотрел, причём, как показалось Агнессе, всё его внимание пришлось именно на неё, а затем заявил выстроенной перед ним компании: