— Хозяин, — дрожащим голосом сказал Уилл, набравшись в конце концов смелости, — я положительно повлияю на принца Тобиана, если я буду рядом с ним…

— Не вмешивайся в чужие дела, тебя это не касается, — рявкнул Огастус.

— Нормально! — свистнул Тобиан. — Не касается тебя, а ничего, что решается жизнь Уилла?

— Он раб, у него нет права голоса, — налетел герцог на Тоба.

— Дядя, — хмыкнул Фредер, — выходит, вы своего племянника записали в рабы?

Вопрос остался без ответа. День, когда осуществится план, был всё ближе и ближе. Тобиан роптал, кричал, пускал угрозы, Фредер обдумывал пути, которые без смертей помогут убрать камертчуан с его земли. Уилл покорно ждал, он не умел возражать хозяину. До одного дня. На юбилей Афовийской династии Огастус поехал в Рысину провинцию почтить своим визитом город, с собой он предпочёл взять раба, чтобы Уилл в посмотрел на примере телохранителей герцога, как необходимо охранять своих хозяев в дальних многодневных поездках. В самом городе Уилл Огастусу только мешался, а поскольку Огастус пребывал в хорошем настроении, он разрешил Уиллу гулять по за пределами гостиницы. Всё равно время Огастуса в Рыси было забито плотным графиком.

В день великого празднования династии Афовийских Уилл выбрался в лес подальше от людей и случайно встретил её. Нулефер. Не так много мальчик видел в своей жизни хороших людей, он им просто не доверял, любил только Фреда и Тобиана. Но это девочка по странным необъяснимым причинам в одночасье стала родной. Уилл, забыв про страх, подчинение, связал с ней винамиатис.

Покидая чудесный тихий городок, Уилл смотрел на его окрестности и жалел о брошенных на ветер словах. Он же никогда без Огастуса не посетит снова Рысь, как он будет с ней? «Я неудачник», — повторял Уилл. На следующий по прибытию из Рыси день Урсула внезапно позвала на тренировку Фредера и Тобиана. Женщина была таинственна, бледна.

— Принц Фредер, принц Тобиан, вы друзья Уиллу? — мрачно прозвучал её голос.

— Конечно, а что такое? — Фред сразу стал серьёзным.

Урсула крепко прижала Уилла к себе.

— У меня появилась возможность дать вашему другу свободу.

— Ура! Вы самая лучшая, фанеса! — завизжал Тобиан.

— Тише, тише! Я не только освобожу Уилла, но и спасу от смерти тебя, Тоб. Камерутчане мне тоже мешают жить, но таким варварским методом я не хочу изгонять их, — Урсула замолчала, находя нужные слова. Не для мальчиков, для себя. — Я готова пожертвовать своей карьерой, ради свободы и справедливости. Я помогаю отряду освободителей. И они готовы нам помочь. О, не бойтесь, освободители не знают ничего про Тобиана и магию Уилла! Мы сбежим из дворца, заживём по другим именам и лицам, но станем свободными.

Фредер кивал, когда Урсула рассказывала свой план. Уилл, не задумываясь, дал согласие. Тобиан колебался, его пугала разлука с братом, но ради страны, чести, друга… Он согласился бежать. Предусмотрительный Фредер имел много вопросов к Урсуле, всегда ли им будут поставляться зелья превращения, не отследят ли их маги-мыслечтецы? Какова вероятность, что Эмбер и Огастус, не зная, где Тобиан, не захотят его похоронить? Тело же есть! Всё решалось, Урсула уверяла, план пройдёт идеально. Единственная проблема — Тобиан не контролирует порой свои слова, тяжело будет научить его скрывать мысли. Но в остальном победа на их стороне, зелья будут, а без Тобиана никогда родители его не похоронят. Безрассудство принца — его туз в рукаве. Королева и герцог не смогут быть уверены, что через минуту после своей смерти принц не заявит на весь мир — он жив.

В назначенный день Тоб и Уилл попрощались с братом и другом и покинули город. Урсула нашла приют в Рысе, пристанище освободителей. Первоначально она планировала уехать в Тенкуни, но служение отряду перебороло полную безопасность, которую гарантировала бы родина. Друзья-освободители поставляли оборотное зелье из Тенкуни, сделали документы. Урсула по ним стала матерью Тоба и Уилла, друзья превратились в братьев. Чтобы лишить правителей последней доли уверенности в своём плане, решено было Тобиану появляться время от времени в стекле в настоящем времени.

Свобода ждала Уилларда! Мальчик наслаждался прогулками, безопасностью, он трогал свою шею и улыбался, когда после тщательных попыток так и не мог нащупать ошейник. Он бежал утром к подружке Нулефер и лишь вечером возвращался домой. Тобиан, которому Урсула временно запретила покидать дом, посмеивался и спрашивал, когда свадьба? Уилл давал ему подзатыльник и не боялся, что его пронзит боль. Урсула трудилась с освободителями, каждый день напоминая ученику:

— Скрывай своё имя. Не смей его называть.

Имя, единственная память о матери и об отце… Оно-то и стало оружием в руках предателя. Один из рабов признался королевским агентам, которые рыскали по всей стране, что слышал о мальчишке Уилларде, а потом, когда агенты вручили бывшему невольнику полторы тысячи аулимов, припомнил и его учительницу Урсулу Фарар. Он вспомнил дом, где они жили, рассказал о новой внешности, не упомянул лишь про освободителей — ведь за участие в этой организации ему бы самому грозило наказание.

— Убивайте Тобиана! — отдала приказ Эмбер.

И в ту секунду, когда стекло зенрутчан озарилось страшным известием, в дом Фарар ворвались люди Огастуса. Тобиан кричал, чтобы Урсула разбросала всех водой и бежала, ринулся к револьверу, но Урсула ухватила его руку и сдалась агентам. На следующий день к ним с помощью проходящего сквозь пространство мага прибыл Огастус. Расправа последовала незамедлительно.

Во Дворце Солнца благодаря чужой магии нарушители королевской воли оказались быстро. Для Уилла наказание было одно — ошейник, для Урсулы — депортация из страны. Над Тобианом долго думали, розгой ему мозги не вправишь. Наконец Огастуса озарило — принц понаблюдает за пыткой раба. Тобиан плакал, ползал на коленях, просил прощения за все свои грехи, грехи своих предков, начиная с Эмбер и заканчивая Неонилисом, его мольбы были, как мёд, для ушей поседевшего дядюшки и Строжайшей Эмбер. В другой комнате молил о пощаде Фредер. Мальчики могли сбить с ног дядю, схватить какой-нибудь стул и ударить им герцога, но внутренний страх, сыновья любовь мешали приблизиться к дяде, спасти друга.

— Пожалуйста, хозяин! — на другой день взмолился Уилл. — Позвольте мне… Мне нужно переместиться в Рысь, я… я оставил в лесу рюкзак, там лежат карточки с телом Тобиана в лаборатории.

— Что? — пробудил сильнее ошейник Огастус.

Уилл врал. Но иначе бы хозяин не дал ему попрощаться с Нулефер. Удары ног и кулаков обрушились тут же, Уилл терпел. От боли ему не скрыться всё равно, лишние часы страданий ничего не изменят, ради Нулефер можно продлить мучения.

На следующий день начались похороны. Плача над гробом сына и племянника, правители ликовали в душе. Среди приближённых было организовано торжество. Вот попляшут камерутчане. Подобно первому кораблю тенкунцев стала прощальная речь Фредера. Облачённый в траурное одеяние кронпринц рассказывал народу про брата, каким Тобиан был славным и хорошим. Внезапно Фредер покосился на мать и дядю и ехидно улыбнулся:

— Я свидетель смерти брата!

Во дворце Солнца, оставшись наедине с родителями, он гордо и уверенно сказал Эмбер и Огастусу

— Я, как и вы, не хочу, чтобы чужие войска находились на нашей земле. Но я не собираюсь избавляться от них путём смерти, будь то настоящая или ложная. Мой брат не вещь, не игрушка в ваших руках. Он мой брат. Если вы похороните ещё кого-нибудь, я снова скажу, что в смерти человека виноват я. Если вы устроите теракт в Санпаве, о чём, уверен, вы думаете, я и здесь возьму ответственность на себя.

— Это всё Конел, — простонала Эмбер.

— Не вмешивайте, мама, нашего отца. Ваш план с убийством провалился, думайте теперь о живом Тобиане. Куда его девать? Это должно вас теперь волновать.

— Прошу, Ваше Величество, — припала на одно колено Урсула, — позвольте истории с моим племянником жить. Я приму Тобиана!

— Племянника предательнице отдать? — почесал подбородок Огастус.