Ваксма приложил камень к уху, в глупой надежде услышать какой-нибудь звук.

— Зря, — сказала Эмбер. — Прошло семнадцать лет, камень мёртв.

— Да… Семнадцать лет, а казалось, что было это вчера… — прошептал Ваксма.

Он положил камень и прошагал к семейному портрету Эмбер. Ваксму привлекала почти живая семья королевы. Она напоминала ему о давних годах, когда королева Зенрута была в его глазах прекрасной девушкой. Оборачиваясь назад, он видел быстротечность и немилосердного времени. Если бы он семнадцать лет назад верил в Чёрный океан, может быть, та экспедиция закончилась по-другому.

— Эмбер, почему всё самое интересное происходит у вас в Зенруте? — Ваксма с завистью спросил. — Дневник, экспедиция Кекир, войны, эта настырная девочка Нулефер, что родились с магией Тенкуни…

— Агасфер жил у вас в Тенкуни, — напомнила Эмбер, со злом рассмеявшись.

Засмеялся и Ваксма. Насекомые выползли из его бороды и хотели расправить крылышки, чтобы полетать — хорошее настроение хозяина передавалось его питомцам. Они чувствовали, что Ваксма находится среди друзей, поэтому им можно полетать, тоже забыв про этикет. Но Ваксма сердито приказал букашкам оставаться на его теле, не позволяя себе вольностей.

— Нулефер вчера была в Тенкуни, пыталась подслушать собрание, — произнесла сурово Эмбер. — Хотелось бы знать, почему её никто не пытался поймать. Оруженосцы же были посланы за Тенриком. За Нулефер они погнались, когда их план сорвался. Ваксма, между Зенрутом и Тенкуни было заключено соглашение о выдаче политических преступников.

Рот Ваксмы скривился — раскусили.

— Нулефер, в отличие от меня, верит в Абадонию и мечтает попасть на остров. Мне нужна её сила и вера. Экспедиции не помешает маг, который способен убивать.

— Но она будет противиться порабощению абадон.

— Кто сказал, что Нулефер доживёт до порабощения абадон? — лукаво улыбнулся Ваксма.

Он подошёл к Эмбер и заулыбался ещё пуще.

— Перешедший мне дорогу не доживёт. Всё это время ваш Зоркий сокол сражался с освободителями на равных. Каким бы сильным не был противник, ночью, во время сна он становится беззащитнее орущего и брыкающегося младенца. Нулефер и любой, кто разбудит мой гнев и, если хотите, ваш, будет уничтожен. Эмбер, помимо магов и абадон я могу вам предложить следующее — голову ваших врагов.

Ваксма протянул руку, Эмбер, не задумываясь, взяла её. Но пока не пожимала, лишь смотрела в потемневшие глаза старейшины и невольно обращала внимания на его неунывающих насекомых.

— Я буду вам очень признательна. Но осмелюсь вас попросить ещё о двух моих желаниях. Постарайтесь взять в Чёрный океан Идо Тенрика. И избавьтесь от него и Нулефер, даже если никакого острова и животных не существует.

— Обещаю, что в вечный сон Нулефер и Тенрик уйдут вместе с сыном моих соперников Твереев и с супругами Кариями, которые так хотят мне помешать заковать в кандалы бедного зверюшку. Кстати, Карии как-то заикались, что четырьмя руками поддерживают восстание Джексона Мариона, своего одноклассника… Не хочу недовольных выступлений в своём государстве.

Эмбер отпустила руку Ваксмы. Обошлось без рукопожатий. Она достала из сейфа красное вино с двумя бокалами и разлила его. Борода Ваксмы зрелищно шевелилась из-за суетящийся насекомых. Вот же дар — разговаривать с ползучими тварями. Проклятье! При этом Видоном имел удивительную харизму и представление о мыслях собеседника. Он напомнил Эмбер её. Вместо насекомых у неё был сын, который насыщался её кровью. И ещё один сын, которого она отказывалась понимать. И брат, оскорблённый на весь мир. И грязная челядь под ногами, помнящая клятву своей королевы — защищать свой народ!

Ваксма поднёс бокал с вином к носу и сделать насыщенный глубокий вдох.

— Кстати, как поживает Бонтин, ваш родственник-бастард?

Эмбер увидела самодовольную улыбку на лице старейшины. «Нет, он не может знать правду!» Она не ожидала такого поворота.

— Вроде хорошо. Я давно не интересовалась его жизнью.

— А надо бы, — сказал Видоном, не скрывая ухмылки. — Бонтин стал знаменитым человеком в Зенруте, если его донора кто-нибудь встретит в Тенкуни из ваших недоброжелателей, то я вам помочь не смогу. В Зенруте узнают, что за Бонтина вы выдаёте другого человека… Кого-то настолько важного, что вы третий год заказываете из Тенкуни зелья превращения для него.

«Когда он узнал?!» — Эмбер пожалела, что с ней нет Огастуса, готового оказать поддержку.

— Каков риск, что человек, знающий Бонтина, встретит его донора?

— Мал. Бонтин и донор при беглом взоре не так уж схожи. Донор Бонтина ценит свои деньги, и он хитёр. У этого парня длинные волосы, вырос второй подбородок, раздулись щёки. Он постарался изменить своё лицо, чтобы стать противоположностью Бонтина, когда ваш бастард заявил о себе на всю страну. Но, Эмбер, донор старается жить незаметной мышиной жизнью в своём роскошном доме на ваши деньги, а Бонтин нет. Я редко слышал про людей, которые так яростно показывали свою ненастоящую мордашку на весь свет. Люди, которым есть от чего скрывать свою личность, живут не вызывающе и тихо. Эмбер, вы благодаря Бонтину ходите по короткой доске.

Эмбер уставилась на полный стакан вина. По ритмичному тону Видонома она никак не могла понять, с какими же намерениями он рассказывает, что знает правду Бонтина. Хочет навредить, запугать, требовать плату за молчание? Или это предупреждение, чтобы обезопасить её. Боги, да, хитро устроена Тенкуни! Тайна её семьи, это насмешки у старейшин. Ничего не скроется от бдящих оруженосцев и их всемогущих господ.

— Ваксма, вы искали донора Бонтина или случайно прознали, что мальчик-то ненастоящий?

— В Тенкуни проверяют всех магов, способных оборачиваться в других людей. За продажу зелья превращения манарам они должны приносить часть отчислений в казну Тенкуни. А также отслеживают всех граждан, которые становятся донорами для других. Такая вот политика, Эмбер. Мы живёт за счёт чужих тайн, по этой причине я и другие знающие люди немы как рыбы. Но, может, по секрету вы расскажите мне, кто же такой Бонтин? У меня есть парочка соображений, но я не хочу их проверять сам, моё любопытство утрачивается по мере старения.

Королева медленно мотнула головой — не сегодня, и старейшина улыбнулся, признавая поражение.

— Выпьем за Чёрный океан! — Эмбер подняла бокал.

— Пьём за победу Зенрута в войне, — пригубил вино Видоном.

***

Нависли серые тучи, орали городские драчливые вороны, тянуло с улицы тиной и плесенью. Люди предусмотрительно держали в руке зонт. Привычная родная Конория и её дикая быстрая жизнь. В городе сильнее всего боятся освободителей, но именно в городе можно спрятаться среди людей, где каждый будет занят собой и не заметит своего врага.

Нулефер и Уилл стояли под аркой дома и ели купленные в лавке пирожки. Уилл надел на себя чужую куртку и шляпу, Нулефер укуталась в сворованной шали и повязала голову платком. Они были незаметны, поцарапанное лицо Нулефер, на котором уже выскочили синяки, закрывал собой Уилл.

— Это точно одно из ваших тайных мест? — недоверчиво спросил Уилл, смотря на древнюю башню, которая по сей день служила храмом Пятнадцати Богов.

— Да, — ответила Нулефер, — говорила, ты будешь удивлён. Но эта башня только прикрытие, мы должны дождаться в ней освободителей. Сейчас в храм пойдут люди на службу и мы затеряемся с толпой.

— Смотрю, ты стала гениальным разведчиком. Какого человека Зоркий сокол потерял! — засмеялся Уилл.

— А ты стал гениальным дураком, — улыбнулась Нулефер и толкнула его в плечо. — Если ты сегодня не пожалеешь о своём выборе, то завтра или послезавтра обязательно скажешь: «Что я натворил!». Я просто знаю твой характер… Зря ты спас меня, пожалеешь.

Уилл сурово посмотрел на неё и толкнул в отместку. Нулефер потёрла ушибленное плечо. Эта детская забава в шутливую драку смутила Уилла, он прижал к себе Нулефер и вздохнул. Да, было о чём жалеть. Прощай Тобиан, лучший друг! Неизвестно, когда он сможет с ним заговорить… И о Люси пора забыть. Если с Тобианом их опальные пути и пересекутся, то мирская кроткая жизнь Люси никогда не затронет его. Да, и с Фредером тяжело расставаться, тот хоть и вонзил ему кинжал в грудь, но двенадцать лет дружбы так просто не стереть.