Черт! Черт! Черт!

– Успокойся, Дана. – расслабленно говорит Эмма, покуривая сигарету на моем диване.

Как она может так спокойно сидеть? Мой мозг уже отфильтровал около сотни человек. Смартфон буквально превратился в раскаленный кусок металла, а ноги не могут перестать мерить пространство.

– Я выбрала пятнадцать лучших вариантов, – тараторю я. – завтра утром отправлю им приглашения, еще выложу несколько постов в своем профиле и видео в сториз, надеюсь это поможет. Что думаешь?

– Думаю, ты поработала достаточно на сегодня.

– Почему ты такая спокойная? – отрываю глаза от экрана, впервые за три часа.

– Потому что ты сделала достаточно, Дана. Что есть, то есть. Мы с Тристаном пригласим еще знакомых, они, конечно, не знаменитости, но сарафанное радио еще никто не отменял. Ты не можешь сделать больше, чем уже сделала. Так что иди сюда, сядь.

– Поражаюсь тебе. – плетусь к дивану и плюхаюсь рядом с ней, ощущая себя полностью истощенной. – Как ему вообще такое в голову могло прийти?

– Ты о чем?

– Тристан. Как он мог так легко принять такое важное решение?

– Это Тристан. – выдыхает дым. – Он не колеблется в принятии решений.

– Но он меня даже не знает.

– Он неплохо разбирается в людях. И видимо, ему удалось что-то разглядеть в тебе. Он дал тебе возможность и ты ухватилась за неё, хотя могла и отказаться. Знаешь, иногда нужно иметь стальные яйца для этого.

– Но почему он просто не нанял кого-то изначально для продвижения в социальных сетях?

– О-о-о, в этом он динозавр.

– А ты ему на что? Почему не предложила?

– Как я уже тебе говорила – мне просто нравится готовить. Весь организационный процесс – не мое.

Я кладу ноги на кофейный столик и запрокидываю голову назад. Эмма же придвигается ближе, поджимая под себя ноги, и выжидательно смотрит.

– Что? – спрашиваю я.

– Вы поговорили с Шоном?

Из меня вырывается стон, и я прячу лицо в ладони.

– Не напоминай.

– Ты ему не сказала?

– Нет. Знаешь, когда он устроил сцену ревности перед Тристаном у меня как-то не получилось сказать – "прости, но свадьба сейчас не в списке моих приоритетов"

– А что в списке?

Не этот вопрос я ожидала. Опускаю руки и смотрю подруге прямо в глаза, надеясь найти…что-то…не знаю, осуждение что ли. Но ничего подобного там нет.

– Ну, на данный момент, я хочу, чтобы хотя бы половина из блоггеров согласились прийти на открытие.

– А потом что?

– Не знаю, так далеко в будущее я не заглядываю.

– Неплохое начало, не думаешь?

– Да, может быть.

Неужели у меня и вправду появилась цель? Я так долго жила мыслями других, что кажется, напрочь забыла, как звучит мой собственный голос. Сейчас он кричит мне спасаться бегством.

– Мне страшно. – признаюсь я.

– Значит, ты все делаешь правильно. Нам всегда страшно, когда приходится делать что-то важное для себя и других. И преодолевая этот страх, ты становишься сильнее, забираясь выше. Это называется жизнь, подруга.

– Значит, мне страшно жить.

Она начинает смеяться.

– Добро пожаловать во взрослую жизнь. Здесь всегда так. Иногда хреново, но иногда, – она придвигается ближе, опускаясь до шепота. – чертовски восхитительно.

Мы обе начинаем смеяться в один голос.

– Чем мы вообще тут занимаемся? – вдруг выпрямляется она.

– Ну, я пытаюсь предотвратить паническую атаку, а ты может, помогаешь мне?

– Раз я – скорая помощь, тогда мы прямо сейчас идем в бар.

Она тут же подрывается на ноги.

– Что? Нет. Я сегодня не в настроении для веселья и…

– И что? – внимательно смотрит на меня.

– Подожди, я пытаюсь придумать еще одну отговорку.

Она закатывает глаза и тянет меня за руку.

– Ты пока подумай, а я выберу, что тебе надеть.

Её руки толкают меня в спину, и я буквально вваливаюсь в спальню. Подруга распахивает шкаф и принимается внимательно изучать содержимое.

– Почему у тебя все платья такие длинные?

– Шону не нравится, когда я слишком сильно оголяюсь.

Её голова тут же оборачивается ко мне с испепеляющим взглядом.

– Тащи ножницы.

– Зачем?– с ужасом спрашиваю я.

– Будем творить искусство.

Я отлично понимаю, что если не принесу ей ножницы сама, она в любом случае их найдет рано или поздно. Поэтому просто повинуюсь ей и всему, что она собирается сделать. Мне и самой не нравятся эти платья только из-за их длины. Мои ноги в них кажутся короче.

Эмма достает темно-синее платье на бретельках и опускается с ним на пол, вооружившись ножницами.

– Отойди, – приказывает она. – Ты мне свет загораживаешь.

Я сажусь на кровать, внимательно наблюдая за тем, как её руки с хирургической точностью обрезают платье прямо по середине, сантиметр за сантиметром.

– Готово! – заявляет она. – Надевай!

– Слушаюсь и повинуюсь. – бормочу я и срываю с себя такие удобные шортики с футболкой.

Тонкая ткань струится по моему телу и опускается на середину бедра, нет, даже выше.

– Черт, я же не надеваю белье под него. А теперь еще и нагнуться не смогу.

– Бесшовных трусов нет?

– Нет.

– Тогда идешь так.

– Ты издеваешься?

– Нет, я серьезно.

И судя по выражению её лица, возражений она тоже не примет. Так что я просто соглашаюсь. Да и к тому же, идея немного выпустить пар начинает приобретать новые очертания. А мои ноги и правда выглядят просто шикарно в этом платье.

Мы вместе делаем себе вечерний макияж. Она надевает один из моих топов с открытой спиной.

– Не пойму, ты сказала, что Шону не нравится, когда ты оголяешься, но этот топ…

– Я не надеваю его, когда я с ним. – отвечаю я, думая, какие босоножки надеть.

– Ты хоть понимаешь, как дико это звучит?

– Это не проблема для меня. – пожимаю плечами и наношу немного духов на запястья и шею. Серебряные. Надену серебряные босоножки.

– Ты рассказывала, что твоя мать тоже полностью контролировала твой гардероб.

– Да, и я в тайне от неё покупала себе юбки и топы.

Она странно смотрит на меня и будто бы хочет еще что-то сказать, но передумывает.

Спустя час мы вызываем такси и выдвигаемся в ночной Париж.

По дороге к бару я отвечаю на сообщение Шона и вру, что уже ложусь спать. У нас с ним и так все не совсем гладко, а если он ещё узнает, что я собираюсь в бар с Эммой…всё станет намного хуже. Так что, это можно считать ложью во благо. Успокаиваю себя этой мыслью и отбрасываю все остальные навязчивые, о честности. Сегодня мне хочется просто забыть обо всем.

Этот бар отличался от тех, в которых я была раньше, потому что он находится в подвале. Мы спускаемся по металлическим ступенькам. Эмма крепко держит меня за руку, когда мы проходим через толпу мимо бара. Черт, да тут полно народу. Мы протискиваемся между танцующими парами и попадаем к кабинкам с кожаными диванами, где нас уже ждет Элиот с парой девушек и еще одним парнем.

– Марсель? – кричу я, узнав его.

Он растягивается в улыбке и машет мне, продолжая прижимать к себе симпатичную брюнетку.

– Вы знакомы? – тут же спрашивает Элиот, когда мы с Эммой садимся напротив.

– Да, -отвечает она. – мы работаем вместе. А ты то откуда его знаешь?

– Он делал мне тату на заднице. Классный парень. – ухмыляется Элиот и придвигает нам поднос с шотами. – Угощайтесь.

– У тебя тату на заднице? – удивляюсь я.

– Да, хочешь взглянуть? – подмигивает он.

– Воздержусь.

Марсель во всю занят тем, что засовывает язык своей спутнице в рот, а мы с Эммой только берем по первому шоту.

– Нам нужно их догонять. – говорит мне подруга. – Дорожку в Рай?

Я киваю, в предвкушении, и мы опрокидываем подряд каждая по четыре шота.

– О-о-о, – протягивает Элиот, внимательно наблюдая за нами. – Это будет райская ночка.

Его девушка дотошно изучает языком каждый сантиметр его кожи на шее, а ему кажется, больше нравится следить за тем, как мы напиваемся. Он вдруг выпрямляется и широко улыбаясь, говорит: