– Думаю, трех тысяч, как и моих искренних извинений из-за случившегося недоразумения будет достаточно, – Майкл изобразил вежливую улыбку, достал из внутреннего кармана сюртука чековую книжку и вопросительно посмотрел на женщину, только сейчас сообразив, что с ним разговаривает мать семейства, а не отец.

– Нет, – женщина перестала улыбаться.

– Четыре тысячи? – темная бровь вопросительно приподнялась.

– Милорд, мы с вашим отцом уже обсудили детали. И если вы пришли не для того, чтобы попросить прощения за свое поведение, то я бы попросила вас удалиться, – женщина поднялась и поправила складки на простеньком платье.

Майкл не успел ничего возразить, как оказался на улице, выведенный вежливо, но настойчиво. Он стоял под палящим полуденным солнцем и пытался привести мысли в порядок. Он полагал, что будет достаточно вежливой улыбки и озвученной суммы, которая и так казалась для этих людей более, чем достаточной. Отказ. Он провел рукой по уложенным темным волосам и выругался. Все начинало казаться вышедшим из-под контроля фарсом. Отец не заставит его связаться с неизвестной девчонкой и породниться с кем попало. А если заставит, то все участники этого действа сильно пожалеют. Уж он об этом позаботится. Он запрыгнул в экипаж, ожидавший у входа и назвал адрес. Он должен что-то придумать.

На следующее утро Майкл снова был довольно грубо выдернут из сна. Девушка, что лежала рядом с ним в постели испуганно вскрикнула, когда появившийся бесшумно Харпер вытащил маркиза из постели и едва ли не насильно начал одевать. Юноша отбивался, ругался, угрожал, но все напрасно. Его обрядили во вчерашний костюм, который валялся на полу комнаты борделя, в которой его нашли и в таком виде доставили в церковь.

С раскалывающейся от выпитого головой и покрасневшими глазами, он стоял у алтаря взъерошенный и зло сверлил взглядом священника. Похоже, имя и деньги отца повлияли на зрение и слух служителя Бога, поскольку он невозмутимо взирал на жениха, притащенного силой и даже бровью не повел, когда вскоре двери открылись и подталкивая вперед дочь, явилась миссис Моррисон собственной персоной.

Майкл прищурился, глядя на свою невесту. И как она могла показаться ему привлекательной? Виной всему плохое освещение на злополучной террасе и выпитый алкоголь. Бледная кожа с красными пятнами на шее и лице, припухшее лицо и блеклые, самые обычные волосы, свисающие паклей у лица. Девушку еще раз толкнули в спину и она поравнялась с Майклом, встав слева от него. Девушка смотрела прямо перед собой, боясь повернуться к пышущему злобой джентльмену.

Короткие слова о важности брачного союза, произнесенное сквозь стиснутые зубы согласие жениха и еле слышное «Да» невесты, роспись в книге и они оказались навсегда связаны нерушимыми брачными узами. Священник предложил скрепить союз поцелуем и Майкл повернулся к теперь уже жене. Ему было противно даже смотреть на нее.

– Теперь ты принадлежишь мне, – он скривил губы в усмешке и внезапно схватив Кэтрин Синклер под локоть, поволок её к выходу. Девушка не сопротивлялась, а едва поспевая за его широкими шагами, семенила следом. У входа стояла катера и Майкл понял, что его распоряжения, отданные поздним вечером, привели в исполнение. Распахнув дверцу, он впихнул девушку внутрь.

– Что ты делаешь? – воскликнул герцог, едва поспевая и опираясь на руку верного Харпера. Ричард взирал на старенькую карету, на которой не было герба и небольшой чемоданчик, прикрепленный сзади. Слишком малый багаж, чтобы вместить вещи двух человек. Дурное предчувствие холодком пробралось под кожу. Что еще задумал это мальчишка?

– Вы желали, чтобы я женился! – выпалил Майкл. – Но речи о том, что мы будем жить вместе или хотя бы в одном городе, не было, – лицо маркиза исказила жестокая улыбка. – Вы, моя дорогая, – он повернулся к перепуганной жене. – Будете жить отдельно и получать содержание, но я запрещаю вам поддерживать связь с родственниками. Никаких визитов и писем. Иначе, я лишу вас положенных денег.

Он захлопнул дверцу и карета в тот же момент тронулась с места. Справедливость торжествовала. Он не смог уклониться от бракосочетания в которое впутался таким глупым способом. Но это не значило, что он готов упасть к ногам какой-то девчонки и смотреть на нее влюбленными глазами и попрощаться с прежней жизнью.

– Мой долг исполнен, – он шутливо поклонился ошарашенным родственникам. – А теперь прошу извинить, я отправлюсь праздновать столько знаменательное событие!

Он взобрался в подъехавшую карету, совершенно новую, с изображением их семейного герба – ворона, и укатил прочь, испытывая злорадное удовлетворение от собственной выходки. Вскоре он даже не вспомнил, почему празднует.

Кэтрин вздрогнула от звука захлопнувшей дверцы и слегка покачнулась, когда карета тронулась с места. Она невидящим взглядом мазнула по лицу мужа и матери, рядом с которой стоял её свекр. Даже Лилиан не было на этой фальшивой глупой церемонии. Присутствующие смотрели, как карета покатила прочь, но никто не шелохнулся, чтобы помешать этому. До последнего ей казалось, что все это может прекратиться.

Слезы, потоком лившиеся из глаз последние сутки, снова навернулись. Она попыталась сглотнуть горький ком, застрявший в горле, но вышло довольно паршиво и откуда-то из глубины груди вырвался тихий, жалобный вздох.

Она ведь даже не хотела ехать в город. Не хотела участвовать в мероприятиях и всем подобном. Дома было куда больше дел, но матушка настояла, чтобы Кэтрин посетила столицу и благодаря этому не испытывала неловкости, когда через год её повезли бы в Лондон для дебюта.

Что она сделала не так и опять навлекла на себя неприятности? Отец когда-то говорил, что её наградили подобным даром, чтобы испытать родителей, но ей в это верилось с трудом. Кэтрин часто попадала в неловкие ситуации, дома все к этому привыкли, а разговор с Майклом не был чем-то из ряда вон выходящим.

Кэтрин приложила ладони к глазам, чтобы вытереть слезы. Она впервые подумала о нем как об определенном человеке, а не абстрактном безликом собеседнике. Кэтрин прокручивала события той ночи раз за разом и не понимала, в чем дело. Когда она наступила на ногу сыну соседского джентльмена во время танца, а потом растянулась посреди залы, это было воспринято как досадная неприятность. Но единственным последствием была остановка танца на пару минут, пока ей помогали усесться на один из стульев, чтобы прийти в себя и не мешать остальным танцующим. Кэтрин отчетливо помнила, что тогда мать лишь покачала головой и посоветовала меньше путаться под ногами.

Тогда почему она начала кричать сейчас? Если бы она точно так же повела себя, как и дома, происшествие осталось бы незамеченным.

Виски́ болезненно запульсировали, заставив ее поморщиться. Той ночью леди Брэмор хлопотала вокруг них, предлагала решить вопрос полюбовно, готовая вступиться за джентльмена, но матушка была непреклонна. С трудом удалось убедить её говорить тише. Она стенала над дочерью, прижимая к груди кровинушку и сокрушаясь по поводу её судьбы, пока леди не назвала имя и адрес, чего и желала мать девушек. Когда же они вернулись в арендованные комнаты спустя пару часов, матушку словно подменили.

– Кэтрин Моррисон! Я и не думала, что ты такая хитрая лисица, – довольно улыбнулась мать, усаживаясь в кресло и наливая рюмочку настойки. – Подумать только, понадобился всего один вечер, чтобы найти тебе мужа.

Лилиан, до того момента остававшаяся безмолвной декорацией и пережидая события ночи, села рядом с Кэтрин и скрестила руки на груди.

– Это несправедливо. Я старше и должна была первой выйти замуж. Как теперь на меня будут смотреть?

– Глупости, – отмахнулась мать. – Твоя сестра станет маркизой. У тебя появится еще больше возможностей. С твоей красотой это не будет проблемой.

– Но я не хочу замуж, – вставила свое слово Кэтрин. – Это все недоразумение.

– Конечно, недоразумение, – миссис Моррисон откинулась на спинку дивана. – Наконец-то твоя неуклюжесть пришлась нам на руку. Все разбитые сервизы оплачены стократ.