– Кэтрин! Как ты могла такое позволить? – со слезами на глазах едва ли не билась в истерике женщина. – Кто возьмет в жены твою сестру после этого!

– Леди, успокойтесь. Здесь нет повода для истерики, – произнес ледяным тоном Майкл, которому происходившее уже порядком надоело.

– Что здесь происходит? – на крошечной террасе появился еще один участник представления. Патронесса леди Брэмор с округлившимися от ужаса глазами взирала на потрепанного вида молоденькую девушку и на маркиза Синклера с теми же следами урона на костюме. Она смотрела то на одного, то на другого участника происшествия и не находилась, что сказать.

– Немедленно покиньте это заведение, – упавшим голосом произнесла она, обращаясь к джентльмену и обхватывая юную леди за плечи, дабы привести в чувство девушку с поруганной честью, которая вовсе не выглядела таковой, а пыталась что-то говорить. – Милая, у вас шок, – встряхнула её леди Эмилия и с громко стенающей миссис Моррисон она повела их через зал в свой кабинет, дабы женщины могли избежать большего унижения, чем то, что уже было им нанесено.

Майкл сбежал вниз по ступенькам, пытаясь прийти в себя. Вечер обернулся совсем не так, как он рассчитывал. А забрезжившие лучи солнца, возвещающие о скором начале нового дня, вызвали еще большее раздражение. Он запустил руку в волосы и растрепал их. В ушах шумело от криков женщины.

Все же это оказалось ловушкой. Участвовала она в ней или оказалась только приманкой уже не имело значения. Он вляпался и отцу придется раскошелиться, чтобы вытащить его сухим из этой переделки.

– Что это, черт возьми, было? – он услышал голос Оуэна за спиной.

– Допустил оплошность, – раздраженно отозвался Майкл.

– Идем, мне нужно забыть этот чертов вечер.

Внезапно появившийся яркий солнечный свет больно резанул по глазам. Майкл со стоном перевернулся в постели, пряча голову под подушкой.

– Закройте шторы! – рявкнул он на слугу, посмевшего разбудить его таким неуместным способом. Но на требование хозяина никто не отозвался. Пришлось перевернуться и сесть, чтобы узреть того, кто посмел его ослушаться. Вопреки ожиданию, у окна стоял Харпер, личный слуга его отца. Крупный мужчина с грубыми чертами лица сопровождал его отца неотступно, где бы тот ни был.

– Вылезай, иначе Харпер вытащит тебя силой, – проскрежетал ледяной голос.

Майкл повернулся к восседавшему в кресле старику. С прямой, как трость, которую он сжимал в руках, спиной, тот сидел и хмуро сверлил взглядом чашку чая перед ним.

– Ужасный фарфор, – наконец, произнес он, переведя внимание на единственного отпрыска.

– Зачем ты пришел? – пытаясь до конца проснуться, спросил Майкл. Он встал с постели, накинул на голое тело халат восточного покроя и скрестил руки на груди.

– Этим утром меня посетила довольно приятная особа, которая поведала о событиях прошлой ночи.

Майкл поморщился. Он уже с трудом вспоминал то, что произошло. Что и говорить, они с Оуэном преуспели в попытке забыть недолгий вечер в Олмакс.

– И что же она тебе рассказала?

– Что ты набросился на юную леди в Олмакс! – герцог негодующе стукнул по полу тростью. – Подумать только! Я долго закрывал глаза на происходящее, все тебе прощал, но это переполнило чашу моего терпения.

Майкл передернул плечами как от холода. Что—то сквозило в тоне отца и это не было обычное его недовольство.

– Я не понимаю, что с тобой происходит, – с горечью проговорил герцог. – Разве я мало дал тебе?

– Похоже, я пошел в мать, – зло ответил Майкл. Если отец вознамерился читать ему мораль, то мог бы хотя бы дождаться его пробуждения, а не вламываться в столь ранний час.

Он не ожидал, что после этих слов отец порывисто поднимется и ударит его наотмашь. От звонкой пощечины голова Майкла резко дернулась в сторону и он слегка пошатнулся. Герцог шумно дышал, раздувая ноздри и буравя сына тяжелым взглядом.

– Достаточно, – прошипел он.

– Отец, сейчас уже поздно хвататься за розги. Я вырос, – с ядом в голосе проговорил Майкл, коснувшись горящей щеки, но все же отводя взгляд. Это был первый раз, когда отец поднял на него руку.

– Ты хочешь угодить во Флит? – уже спокойнее спросил отец.

– Нет, – Майкл устало опустился в кресло напротив отца. Произошедшее всего несколько часов назад казалось дурным сном, но он проснулся, а кошмар продолжил его преследовать. – Дайте отступных. Я уверен, эти люди, – он словно выплюнул последнее слово. – Согласятся на хорошую оплату, взамен такого зятя.

– Нет, сын. Ты достаточно опорочил наше имя. Даже если ты ничего не собирался делать с той девчонкой, тебе придется жениться. Возможно, это изменит тебя в лучшую сторону, – герцог кивнул Харперу и слуга, до этого стоявший мраморным изваянием у окна, направился к двери, открыв её для Ричарда.

– Как и матушку когда-то? – съязвил Майкл, не имея в запасе никаких аргументов и желая напоследок задеть родителя. Спорить сейчас, когда отец вознамерился его женить, тем самым наказав, было уже бесполезно. Он выждет пару дней и тогда все вернется на круги своя. Неизвестная семейка уедет в свою глухомань, а он продолжит жить в столице, ни с кем не завязывая отношений. Такой расклад дел всех устроит.

– Особое разрешение на твое имя при мне. Завтра утром ты должен явиться в церковь, иначе тебя приведут силой, – герцог покинул покои сына, не желая продолжать разговор.

Майкл нервно постучал пальцами по подлокотнику кресла и порывисто поднялся. Если срок до завтрашнего утра, ему нужно поторопиться.

– Экипаж! – крикнул он в коридор, где, Майкл был уверен, слуги усиленно прислушивались к разговору. Маркиз Синклер скинул халат, подошел к кувшину с остывшей водой и плеснул в лицо, пытаясь прийти в себя. Опьянение все еще чувствовалось и мешало сосредоточиться, а ему нужно все его обаяние, чтобы воплотить задуманное.

Спустя пару часов он сидел в крохотной гостиной с довольно старой мебелью и ожидал, когда к нему спустится хозяйка. Он успел узнать немногое, только то, что весь город гудел и ожидал одного из двух: маркиз Синклер вступит в скоропалительный, неравный брак или сядет в тюрьму. А ему всеми силами хотелось избежать как первого, так и второго. Именно поэтому он сидел в гостиной, которую на время сезона снимали некие Моррисоны, с которыми он имел несчастье начать знакомство прошлой ночью. Он недовольно поморщился и закинул ногу на ногу, устраиваясь поудобнее.

Дверь тихонько скрипнула и перед ним появилась та полная женщина, которая не жалея глотки ночью стенала о том, что её дочь опозорена и обесчещена. Миссис Моррисон опустилась на диван напротив Майкла и принялась разливать по чашкам бледный чай.

– Я рада вас видеть, – наконец, довольно дружелюбно произнесла она. – Я уже и не рассчитывала познакомиться до церемонии, – продолжила женщина, не дав и рта открыть гостю. – Но Китти вам видеть нельзя. Бедная девочка еще не оправилась. Право же, такой удар. Бедняжка не перестает плакать, – перешла на доверительный шепот миссис Моррисон.

У Майкла, казалось, впервые в жизни пропал дар речи. Извинения? Удар? Ему смутно припоминалось смеющееся лицо девчонки, когда они упали и какое-то её забавное замечание. Не произошло ничего такого, что могло заставить её испугаться. Он почти ощутил укол совести и впервые задумался о так называемой Китти, но тут же отмел эту мысль. Ему не должно быть до нее дела.

– Прошу прощения, миссис Моррисон. Но я здесь не ради этого, – Майкл старался говорить ровно и не выдать нарастающего раздражения. Не оставалось сомнений в том, кто навестил его отца. – Думаю, мы можем прийти к соглашению, которое устроит каждого из нас.

– Соглашению? – переспросила женщина, удивленно хлопая глазами.

– Да.

– Это вы меня извините, милорд. Но то, что произошло, не подлежит обсуждению. Хотя бы потому, что это ужасно неприлично, – тон женщины с приветливо-хлопотливого изменился до снисходительного. Похоже, она уже потирала руки, представляя, как её дочь станет маркизой, а после и герцогиней. Несказанная удача для кого бы то ни было. Придется постараться, чтобы вырвать свою свободу из этой хватки.