– Принесите яйца, – Кэтрин впихнула ему в руки маленькую корзинку. – Пока куры заняты завтраком, вам ничего не угрожает.

Герцог послушно взял корзинку и даже направился к выходу, не задумываясь о том, насколько это недостойно его положения. Он остановился, решив все же возразить, но Кэтрин деловито кивнула, как будто благословляя его на это дело и мужчине ничего не осталось, кроме как идти к курятнику.

– Оставьте по одному яйцу в гнезда, – прилетело ему в спину.

Кэтрин сдержала смешок и побежала на второй этаж одеваться. Не хватало еще им столкнуться при этом. А теперь она была уверена, что времени ей вполне хватит, пока аристократ отвоюет хотя бы одно яйцо у её суровых курочек.

Кэтрин скинула накидку и надела на сорочку простенькое светлое платье без корсета. Она отвыкла от него с тех самых пор, как когда-то оставила его в трактире на пути в свой дом.

Майкл вошел в курятник. Внутри было теплее, чем снаружи, да и не пахло, как он опасался. Только терпкий сладковатый аромат сена. Мужчина взял по одному яйцу из каждого гнезда и, помня о наставлении Кэтрин, оставил также по одному. Это оказалось легче, чем показалось на первый взгляд.

Ничего не предвещало беды до тех пор, пока он не добрался до последнего насеста, в котором мирно сидела нахохлившаяся несушка. Пестрая курица повернула клюв в сторону, окинув гостя внимательным взглядом.

– Мадам, я здесь не по собственной воле, – усмехнулся Майкл, приближаясь к наседке. – У вас есть для меня что-то вкусное?

Он не мог бы объяснить ни одной живой душе, почему после этих слов курица всполошилась, и грозно закудахтала, начав хлопать крыльями. От такой реакции герцог не на шутку смутился.

– Хорошо. Я понял, – усмехнулся он и направился обратно, но у двери уже топтался оставшийся выводок, завершивший утренний моцион.

Несушки кудахтали подобно своей подруге и наступали на мужчину, отрезая ему путь отступления. Кудахтанье усилилось и герцогу пришлось ретироваться, перепрыгивая через куриц и держа корзинку в здоровой руке.

Это было самое постыдное бегство за всю его жизнь. А ведь однажды он улепетывал в одном исподнем через балкон.

Майкл выбрался из курятника, решив, что Кэтрин должна была знать о норове своих куриц, а значит, не просто так отправила его сюда. Туше, дорогая жена. Он отыграется по возвращении в столицу. Крохотный домик и домашняя скотина – это вражеское поле, а воевать он был намерен на своей территории.

Отряхиваясь от попавших на него перьев, мужчина направился обратно к кухне. Солнце поднялось над горизонтом, осветив сад и двор. Вчера Майкл был слишком уставшим, чтобы оценить в полной мере красоту этого небольшого домика. Не будь у него таких жестких условий, он был бы не прочь остаться здесь на какое—то время. И даже согласился бы еще раз отвоевать у куриц яйца. Но пора было пошевеливаться.

Он вернулся как раз к тому моменту, когда Кэтрин сняла с огня закипевший чайник. Вид у появившегося мужа был такой чудной, что девушка не удержалась и бесстыдно залилась смехом.

– Теперь вас можно назвать деревенским жителем, – смахнув выступившую слезу, улыбнулась Кэтрин.

Она приняла из его рук корзинку и не удержалась от того, чтобы встать на цыпочки и достать из волос Майкла застрявшее светлое перо.

– Вы можете переодеться. Я приготовлю завтрак.

Девушка взялась за омлет и предоставила герцогу самостоятельно заняться своим туалетом. Мужчина поднялся в спальную, где его уже ждала постиранная рубашка и вычищенный сюртук и жилет. У стены расположился сундук с вещами, но пытаться справиться с ним без посторонней помощи не было смысла. Поэтому Майкл накинул на себя рубаху и жилет, даже не вспомнив о шейном платке. Весь лоск слетел с него после встречи с курами. Это не то место, где сидящий с иголочки костюм мог впечатлить кого-либо.

Он спустился вниз, когда Кэтрин поставила на стол поджаристую яичницу. Запах стоял ароматнее, чем от самого изысканного блюда в лучшем ресторане.

– Я вижу, вы здесь неплохо справляетесь, – хмыкнул мужчина, сев за стол.

– Да, сельская жизнь мне подходит, – улыбнулась Кэтрин, принимаясь за еду. – Не остается времени на уныние. Сегодня собираем тыкву и вечером испечем из нее пирог. Уверена, Вам понравится.

Она хотела добавить, что с радостью даст его в дорогу мужу, но прикусила язык. Лучше отложить этот разговор. Сначала она сделает его пребывание здесь невыносимым, а уж тогда городской денди сам побежит от нее со всех ног.

Герцог Синклер в полной мере оценил масштабы работ, когда Кэтрин показала свои владения. Он представлял что-то похожее на клумбу, на которой должно расти что-то очаровательное и обязательно само по себе. Но он не готов был увидеть ровные ряды зелени, покрывавшие по меньшей мере несколько сот квадратных метров.

– Кто возделывает эту землю? – удивленно спросил герцог.

Кэтрин, подоспевшая с орудием, напоминавшим серп, вручила его Майклу.

– Они уже должны подсохнуть, поэтому у вас не возникнет проблем с этим, – улыбнулась девушка, не услышав или проигнорировав его вопрос.

Мужчина посмотрел на острое орудие в руках.

– А где мой извозчик? – внезапно спросил он.

Кэтрин сдавленно рассмеялась.

– Он в деревне. Слуги приютили. Боюсь, вы загнали не только себя и лошадей, но и слугу.

Майкл на секунду смутился. Пусть в шуточной манере, но, похоже, эта девица его отчитала.

– У меня были на то причины.

– Какие?

– Соскучился по вам, – герцог одарил жену самой очаровательной улыбкой и направился к первой оранжевой громадине, намереваясь как можно быстрее покончить с этим делом.

Кэтрин понадобилась пара секунд, чтобы прийти в себя. Она была бы последней дурой, если бы стала отрицать его красоту и обаяние. Но она не готова была к тому, что в груди предательски что-то шевельнется от его улыбки и глубоких синих глаз.

– После их нужно будет сложить в сарае.

Разделавшись со всеми тыквами, Майкл разогнул спину и с удовольствием потянулся. Это оказалось тяжелее, чем он думал. Солнце поднялось высоко в небе, нещадно припекая кожу. Жилет оказался сброшен на землю в первые пятнадцать минут. Рубашка пропиталась потом и теперь неприятно липла к телу. Даже на фехтовании или занятиях боксом он не ощущал такой отдачи. Майкл осмотрелся. Работы здесь хватало, и жена не ответила ему, кто же занимается огородом.

Не может быть, чтобы двое старых слуг здесь управились. Едва он подумал об этом, как его внимание привлекло движение в конце грядки. Кэтрин бодро катила огромную тыкву в сторону деревянного сооружения.

Майкл тихо выругался сквозь зубы. Ну уж нет. Этого достаточно. Он собирался играть в этот спектакль до вечера, но видеть, как герцогиня собирает урожай, оказалось выше его сил. Он широким шагом преодолел разделявшее их расстояние и встал на пути у жены.

– Вы загораживаете мне дорогу, – Кэтрин зажмурила один глаз от палящего солнца и посмотрела на вставшего перед ней стеной мужчину.

– Я на это рассчитывал, – довольно грубо ответил он. – Думаю, мы закончим на этом.

– Простите?

Майкл сложил руки на груди.

– Я приехал, чтобы забрать вас, а не для того, чтобы выполнять работу слуг.

– Это ниже вашего достоинства? – усмехнулась девушка, воспринимая это заявление не больше, чем каприз ребенка.

– Нет. Но я предпочту не заниматься этим и не хочу, чтобы вы это делали. Наймите больше слуг или отдайте кухарке распоряжение, чтобы покупала продукты в лавке.

Кэтрин пришлось опустить взгляд, чтобы скрыть улыбку.

– Если вы устали, можете пойти в дом. Миссис Билл скоро придет и сделает для вас ванну.

– Я не устал, но я не хочу, чтобы моя жена занималась подобным.

Леди Синклер не знала, смеяться ей или плакать. Где был этот внезапно объявившийся супруг, когда она переживала первую зиму, не запасшись урожаем? Чем он занимался, пока она не разгибая спины работала на этой земле? Кэтрин сжала губы, вспоминая первую подстреленную дичь, объединившую в себе голод и сожаление о содеянном. Безумно хотелось вывалить все на него, обвинить в своих бедах, услышать мольбы о прощении, но она сдержалась. Было что-то еще во всей этой ситуации, что мужчина скрывал и верить в его внезапно проснувшуюся совесть она не собиралась.