Я перевёл взгляд на руку с имплантами.

Долго прятаться — не в моих привычках. Аристократы и бандиты, японцы и англичане, Теонор на горизонте… Слишком много всех, в тихом углу не отсидишься, и даже палочкой-выручалочкой в виде волшебной фамилии «Распутин» не отмашешься. Не тот случай.

Значит, пора действовать на опережение. Бить, пока не ударили другие.

Солнце за окном окончательно взошло. Чёрт, и ведь всё это — одни сутки. Ох**нный денёк, надо сказать.

И то ли ещё будет.

Паренёк всё ещё тяжело дышал и поминутно оглядывался, хотя место взрыва осталось за восемь кварталов позади.

Чёрт, он никогда в жизни так не бежал!.. Господи… Что теперь делать?

Когда тот странный парень велел бежать, его охватило… это была словно дикая паника. Страх, какого он прежде не чувствовал. А потом — он пробежал два квартала — всё взлетело на воздух…

Господи. Теперь его найдут, да? Его прикончат? Он обречён? Господи, почему именно он…

Звук колёс.

Машина затормозила перед пареньком так резко, что он даже не успел отшатнуться, замерев от ужаса. Ну, вот… неужели… так быстро?

Он мысленно попрощался с мамой, бабушкой и котом. Наверное, это наказание… наказание свыше за то, что подворовавал из кассы. Но неужели он правда хуже всех? Почему именно он?!!

Дверца машины распахнулась.

— Выглядишь так себе, — протянул изнутри мужской голос — чуть растянутый и почему-то знакомый. — Вредно так много бегать без тренировки. Подбросить?

…что?

— я… я тебя знаю! — заморгал кассир, вглядываясь в водителя. — Ты Алексей Нахальный…Я все твои видосики про спиритическое путешествие по Тибету по три раза пересматривал! А ты…

Чёрт, это что, сама Агата Романова сидит рядом с ним? От осознания того, что он видит мисс Россию-2020 в трёх метрах от себя, у парня отключился даже страх смерти.

— Слюни подбери, — вздохнул Нахальный. — А то салон мне запачкаешь. И полезай в машину.

Парня снова обдало страхом. Что, это правда Нахальный и Романова взорвали заправку? Бред, но…

— Садись в машину, — с нажимом повторил Нахальный. — Не бойся, не убью. Нам просто…

Он чуть улыбнулся.

— Надо поговорить.

Где-то в небе. Рассвет.

— О чём задумался, Мори?

Мори Хидео вздрогнул. Всегда спокойный голос госпожи Рюдзин отчего-то казался ему насмешливым; словно она играючи прочитала все его скрытые мысли, а теперь спрашивает только ради забавы.

Он мельком глянул в окно. Самолёт уже заходил на посадку, снижаясь над утренней Москвой. Салон класса люкс был пуст, не считая их двоих; даже стюардессы не беспокоили их в этот ранний час.

— О делах, — отозвался он, приглаживая рукой причёску. — И о внезапных затруднениях.

Любые дела лучше обдумывать заранее. Не в спешке, не в пути. План свадьбы Юкино был расписан от и до, и даже строптивый характер дочери был в нём учтён.

Ждал ли Хидео сюрпризов? Разумеется. И от англичан, и от русских. Вообще от кого угодно — желающих урвать кусок пирога могло быть слишком много. Ни один человек не в состоянии предугадать всего, но до недавнего времени Хидео казалось, что он подготовился настолько, насколько было возможно.

А затем случилось то, чего не мог предвидеть никто. Особенно он — отец, знавший характер своей дочери. Девушка, которая могла покалечить за один только сальный взгляд в её сторону… внезапно влюбилась?

И в кого? В инвалида, девять лет пролежавшего в коме?

Хидео уважал Михаила Распутина. В меру, конечно; не как равного — как младшего товарища. Но, по крайней мере, Михаил был одним из немногих, вообще достойных уважения. Но его сын…

Даже если когда-то в нём и был потенциал, то девять лет в коме сделали из него пустое место. И вот это пустое место могло чем-то заинтересовать Юкино? Звучит как бред или какая-то ошибка.

Может, в этом и дело? Юкино пытается протестовать против отцовской воли, выбрав максимально смешного и нелепого кандидата в женихи?

— Слишком много серьёзных мыслей тебе не на пользу, — Рюдзин сложила руки перед собой, глядя не на якудзу, а куда-то вперёд. — Никому не на пользу, если так подумать.

Хидео перевёл взгляд на старуху, погасив в себе порыв резко возразить. Ладно, если Михаил Распутин был рядом с ним младшим братом, то рядом с госпожой Рюдзин смотрелся младшим уже он сам; старуха не из тех, кому следует хамить.

Тем более, что в её словах… нередко и правда содержится больше смысла, чем кажется на первый взгляд.

— Мысли о свадьбе, — сдержанно улыбнулся он. — Разве большое торжество может быть серьёзным?

— А разве свадьба Юкино и юного принца — торжество? — парировала Рюдзин. — Мне казалось, это скорее сделка.

Хидео не нашёл, что ответить сходу.

Разумеется, сделка. И, разумеется, старуха будет вставлять свои шпильки. Как-никак, Юкино была её любимой ученицей — самой прилежной, самой талантливой. Той, которая — как она надеялась — однажды встанет ей на замену.

Что ж, уважение не означает пресмыкание. У Хидео давно были конкретные планы на дочь, и менять их ради хотелок госпожи Рюдзин он не собирался.

Другой вопрос, что делать с этими планами сейчас? Появление Йошиды Распутина могло как всё испортить, пустив под откос многолетний план, так и…

…быть выгодным.

В конце концов, ничтожество или нет, но он потомок Императора. Того самого Императора, который в одиночку уничтожил три города в Японии. Того самого Императора, с которого он срисовывал каждого второго злодея-гайдзина в своей манге.

Внук, унаследовавший силы Императора. О, он знал бы, как его воспитать. Знал бы, на что пустить его силы. А если зачатие произойдёт сегодня-завтра — за пару дней до свадьбы — то англичане даже не сообразят, что произошло; по срокам всё сойдётся.

У кого найдутся возражения? Разве что у Йошиды Распутина, вот только кто его спросит?

Кажется, это было похоже на хорошее решение. Мысль, что вертелась у Хидео в голове всю ночь, наконец-то дооформилась, и японец улыбнулся.

Самолёт вздрогнул, касаясь земли; по салону класса люкс разнёсся мелодичный голос из динамиков, сообщающий, что посадка прошла успешно.

Госпожа Рюдзин снова улыбнулась.

— Ну, вот мы и в Москве, — заметила она. — Город новых начал, не так ли, Мори?

— А? — не понял Хидео.

— Мы оба прилетели сюда за своими новыми началами.

Хидео поправил очки на переносице.

— Можно и так сказать, — отозвался он. — Правда, я не знаю, за каким именно началом прилетели сюда вы, госпожа Рюдзин.

Он был сильно удивлён, неожиданно встретив в люксовом салоне её, летящую этим же рейсом, и понятия не имел, что одной из сильнейших мастеров Японии могло понадобиться в Москве.

— Филиал Драконьей Школы, — пояснила Рюдзин, отстёгивая ремни. — Я открываю новый филиал в Москве, сегодня.

Хидео поднял бровь.

— Разве Драконьей Школы в Токио недостаточно?

— Видишь, как мало ты знаешь о моих делах, — усмехнулась старуха. — Достаточно — слово, которого я не приемлю, если речь идёт о достижениях. У Драконьей Школы есть уже пять филиалов в разных странах, и это будет шестой. Сто девушек из Москвы уже отобраны для того, чтобы стать моими новыми ученицами. Кто знает, возможно, среди них найдутся… кто-нибудь вроде твоей дочери.

Новая шпилька в отместку за Юкино; Мори пропустил её мимо ушей.

— Что ж, — он тоже отстегнул ремень. Самолёт уже застыл на посадочной полосе. — Рад за ваши новые начала, госпожа Рюдзин.

Не то, чтобы он оспаривал силу старухи. Или не то, чтобы он не отдал ей в обучение собственную дочь, понимая, что ей нельзя быть слабой. Но в конечном итоге, как верил Хидео, лучшее занятие для молодых девушек — это найти достойного мужа и родить ему детей, а не махать заточенными железками или культивировать Ци.

— Вот что, Мори, — старуха поднялась с места. — Раз уж ты тоже здесь, в Москве…