— Охреневший — это точно, — подтвердил Звягин. — Думает, если он сын начальства, ему всё можно.

— И знаешь, что? — Карапулько был непреклонен. — Он прав. Ему действительно всё можно. Ему ничего не будет за то, что он избил нас. За то, что сбежал невесть куда. Может, он уже за пределы Третьего выбрался — и за это ему тоже ничего не будет, представь себе!

Тело Реверс напряглось ещё больше; одна рука скользнула по моей груди, другая ненароком коснулась бедра. То есть, это я понадеялся, что ненароком; кто их знает, перевозбуждённых девственниц.

Впрочем, лучше пусть думает обо мне в таком плане, чем задумается над словами о сбежавшем Йошиде всерьез.

— А вот нам, — Карапулько, судя по звуку, копался в вещах; ну, да — я же оставил его в одном белье, — нам, Звягин, лажать нельзя. И поэтому мы пойдём…

— Мне надо в медпункт! — тихо взвыл тот. — Говорю, у меня рука сломана! Завернём в медпункт — и оттуда сразу…

—…а, чёрт с тобой, — сдался Карапулько. — Но только учти, если за это время Йошида ещё что-то совершит — а он может, похоже…

Шаги отдалялись; тело Реверс чуть подрагивало, лёжа практически у меня в объятиях.

— Поверить не могу, — прошептала она мне в самое ухо. — Ты был совершенно прав насчёт него. Я считала Йошиду Распутина обычным инвалидом, но ты раскусил его, даже не глядя.

Томный вздох.

— Теперь понятно, почему ты не воспринимаешь меня всерьёз. Но я исправлюсь, обещаю!

— Да тише! — шепнул я. — Шаги!

Карапулько и Звягин, кажется, ушли. Зато я отчётливо слышал ещё чьи-то шаги, и приближались они… прямо к нам.

А затем кто-то нервно кашлянул прямо над нами.

— Эй… какого?

Голос не Карапулько и не Звягина. Уже хорошо. С другой стороны, кто-то стоит в полуметре от нас и требует объяснений; размышлять времени не было, поэтому я просто высунул голову.

Солдат в одном белье, с полотенцем, перекинутым через плечо, и тюбиком зубной пасты в руке, непонимающе и возмущённо уставился на меня.

— Ты ещё кто такой? — он понизил голос. — Это моя кровать, и если…

Я спокойно оглянулся. Главное, что те двое уже убрались, ну и ладно. Всё чисто; отлипнув от Реверс, я спокойно вылез из постели; девушка выбралась следом, поправляя форму; мельком глянула на солдата…

— Кха… Капитан Реверс? — тот округлил глаза, глядя, как мы вдвоём вылезаем из-под одеяла. — П-простите… сказали бы сразу, что вы тоже… э… тут отдыхаете. Я и на другой кровати поспал бы!

— Мы уже закончили, — спокойно сообщил я ему, пока Реверс не сочла за лучшее убрать нежеланного свидетеля. Интересно, успел ли он прочитать фамилию на моей форме?..

Если да, то о Карапулько по штабу теперь пойдут интересные сплетни.

Впрочем, это меня интересовало в последнюю очередь. Крепко ухватив Реверс за руку, я спокойным шагом повёл её прочь; та была только рада и не сопротивлялась.

Я выдохнул. Если не считать ошарашенный взгляд солдата с тюбиком пасты, наблюдавшего за тем, как его капитан скачет под ручку с Карапулько, то всё прошло гладко.

Но заговорил я, тем не менее, лишь когда мы отошли от казармы на приличное расстояние.

— Ну? Как видишь, Йошиды здесь нет.

— Нет, — со вздохом согласилась Реверс. Судя по озадаченному выражению лица, она сейчас прикидывала, в какой ещё казарме я могу находиться.

Так, ладно. Время поджимало, и мне было нужно кончать этот спектакль как можно скорее. Придётся действовать более прямо.

— Поменьше спорь и побольше слушай, — сухо посоветовал я. — Йошиды нет не только в казарме; как видишь, он не самый простой клиент. Он всё предугадал заранее и давно скрылся. А может, вообще готовится поднять тревогу. Кто знает этого психа? — я улыбнулся под маской. — Он чертовски хорош.

— Но он не может быть лучше меня… — девушка снова окинула меня взглядом, — и уж точно не может быть лучше тебя.

Я помахал перед ней указательным пальцем.

— Ты уже однажды усомнилась в моих словах, — дожимал я. — И кто оказался прав?

— Ты, — признала Реверс.

— Вот именно, — кивнул я. — Йошида либо покинул Третий Штаб, либо занял такую позицию, в которой его будет почти невозможно достать, не раскрыв себя всем.

Мы остановились в коридоре, ведущем к выходу.

— И… что ты предлагаешь? — Реверс посмотрела на меня.

Я снова пожал плечами.

— Здесь слишком опасно, — вздохнул я. — Одна миссия выполнена, а другая, увы, провалена. Остаётся только убраться отсюда… нам обоим, вместе.

Последнее слово перекрыло для Реверс любые недостатки положения. Вместе, ура! Она расцвела, словно фикус в горшке.

— Тогда нужно уходить сейчас, — девушка старалась скрыть радостное возбуждение в голосе. — Это будет непросто.

— А что так? — я покосился на неё. — Мне казалось, ты говорила, что тебя обучали лучшие из лучших.

Зачем напрягаться и думать о путях отхода, когда можно переложить заботы на кого-то другого?

— Пожалуй, я могу в последний раз воспользоваться образом капитана Реверса, — хмыкнула девушка. — По старой памяти. Мне здесь доверяют, и мы сможем угнать один из БТРов…

Она тут же посерьёзнела.

— Но это только в том случае, если Йошида ещё не поднял тревогу. Тогда придётся прорываться с боем.

— Не попробуем — не узнаем, — рассудил я.

Ага, как же. Тревогу. Да кто вообще поверит мне, если я подойду к местным и заявлю, что знакомый всему штабу капитан Реверс — девочка, да ещё и ассасин? А ещё, скажу я, так уж вышло, что я там Валеру вашего того… ушатал. В общем, пока я только попытаюсь объясниться, она меня уже три раза прирезать успеет.

Нет уж. Нужно просто свалить с ней подальше — а там я просто выйду за сигаретами на ближайшей заправке. Уйду по-английски, не прощаясь. А затем пробегусь по паре Оттисков, поправлюсь в силе… и дела сразу пойдут проще. Даже если она захочет вернуться и отомстить мне, силёнок у меня к тому моменту будет уже предостаточно.

Всё, что нам сейчас нужно — это убраться до того, как Валера очнётся или те двое заявятся к нему на отчёт. Надеюсь, Звягина будут бинтовать в медпункте подольше; план мне нравился.

Впереди показался пост охраны. Пройти его, и мы уже снаружи; затем в гараж, и…

— Плевать я хотела на все ваши правила! — донеслось от пропускного пункта знакомым голосом. — Ты не имеешь права не впустить меня. Я твоё непосредственное начальство.

А?

Сощурившись через прорези балаклавы, я с удивлением поглядел на Наину Распутину. А она здесь что делает, да ещё в такое время?

— Ты ведь понимаешь, что одно моё слово — и ты вылетишь отсюда? — докапывалась она до охранника. — Я явилась сюда поговорить со своим пасынком. И я это сделаю.

А дамочка настроена серьёзно. И что за срочные разговоры посреди ночи? У меня возникло ощущение, что эта беседа… не слишком мне понравится.

— Пошли, — быстро прошептал я Реверс, ускоряя шаг. — Отличный момент, чтобы выйти, пока на неё отвлечено всё внимание.

Девушка кивнула, и мы быстро зашагали вперёд.

— Командир не отвечает! — молодой солдатик только развёл руками. — Вы сами видели, госпожа Распутина, я пытался дозвониться до него, но…

— Мне плевать на Сокола, — отрезала Наина. — Для меня он такая же шестёрка, как и ты. На всех вас плевать, кроме…

Её взгляд быстро и с презрением скользнул по Реверс, по мне… и вдруг замер; лицо женщины вытянулось; она быстро заморгала.

—…кроме… Йошиды Распутина?.. — по инерции закончила она, изумлённо глядя прямо на меня.

В последней раз Михаил Распутин бывал в особняке Медведевых… да чёрт его знает, когда — кажется, ещё в юности. Их кланы всегда находились между собой на ножах, в состоянии холодной войны, поэтому дружеские визиты были плохой идеей.

Он оглянулся на окно. Уже светает; скоро прилетит Мори, но… нет, у него уже попросту не хватит сил на то, чтобы встретить японца. Ладно, пусть. Друг на то и друг, чтобы понять. Люди рода встретят Хидео, проводят в особняк со всем почтением. А уже днём они отобедают и обсудят дела.