— Это было неплохо, дядя, — заявляет Рейнира, только они спускаются по лестнице.

Она идёт вперёд, не оборачиваясь и не пытаясь взглянуть на чету Поттером.

— Совсем не так весело, как я хотел бы, моя дорогая, — пожимает плечами Деймон, покорно следуя за ней.

— Ты планировал явиться верхом на драконе? Ошеломляя всех и порожая до глубины души? — уточняет Рейнира.

— В общих чертах — да.

Они мирно общаются, перекидываясь ничего не значащими фразами, но напряжение растёт с каждым пройденным до Выручай-Комнаты шагом.

Нетерпение и гнев кипят в Рейнире, въедаясь в кости. Ей хочется распахнуть грудную клетку, чтобы огонь внутри сжёг всё дотла. Он не ответил ни на одно её письмо! А теперь смеет заявиться так неожиданно и вести себя, как заботливый дядюшка! Рейнира никогда не упускает возможности поиграть, поэтому включается в представление, но гнев нарастает в ней с каждой секундой нахождения рядом.

Ей хочется разодрать ему горло когтями, сжечь в пламени Сиракс. Она хочет поглотить его полностью! Сожрать без остатка. И — Пекло! — пусть попробуют ей помешать. Она возьмёт всё, что хочет.

Рейнира не предупреждает. Стоит двери за ними закрыться, а в большом зеркальном зале зажечься огням, как палочка скользит ей в руку. Она бросает в него проклятие ещё толком не развернувшись. Рейнира кипит.

Звенит стекло, когда заклятие рикошетит от поднятого щита, и где-то сбоку градом сыплются осколки. Плевать. Рейнира видит только его. Его широко раскрытые от удивления глаза, блеск Тёмной Сестры и расползающуюся ухмылку.

Рейнира не медлит, хотя он наверняка в чём-то ей поддаётся. Она бросается не безобидными заклятьями — в ход идут проклятье их семьи. Они резкие, наполненные огненной магией и оседают гарью в легких. Рейнира с детства окружена драконами, ей не привыкать к подобному.

Вспышки пламени отражаются в зеркалах многократно, заставляя тени водить вокруг них хороводы. Это больше похоже на брачный танец, чем на дуэль.

Деймон отвечает ей не менее яростно, Рейнира едва успевает создавать щиты и убегать с линии атаки. Одно из заклятий опаляет её руку, а затем рассекает нежную плоть. Кровь стекает, заливает ладонь, мешая уверенно держать палочку. Это злит её ещё больше.

Она так чертовски зла!

Магия словно чувствует эту невыраженную жажду, эту сокрушительную ярость, огонь в её венах кипит, и очередное проклятье меняет форму. Словно кто-то направляет её руку, заставляя добавить новый штрих.

У Рейниры звенит в ушах от взрыва, дядя едва успевает поднять щит. Волна магии выбывает оставшиеся зеркала. Она не слышит, как они звенят, пока сыплются на мраморный пол.

Кап-кап-кап. Как легкая морось после бури.

Это больше не выглядит, как игра, это было опасно близко.

Деймон неожиданно застывает, странно смотря на неё и словно наконец-то замечая. У Рейниры в глазах стоят злые слёзы, в горле — ком обиды и гнева.

— Ты не ответил ни на одно письмо! — рычит она, взмахивая палочкой, чтобы послать очередное проклятье, но та просто выскальзывает из рук.

Крови слишком много, руку простреливает запоздалой болью, и Рейнира стискивает зубы, чтобы не заскулить. Это недостойно дракона, она не станет так унижаться.

— Рейнира! — голос Деймона теряет прежний азарт.

Он обеспокоенно смотрит на неё, опуская палочку и пытаясь подойти к ней. Рейнира вскидывает руку, и брызги крови вновь орошают мрамор.

— Нет! Не смей! Не смей изображать из себя заботливого дядюшку сейчас! — она проталкивает эти слова, чувствуя, как внутри всё сжимается от страха и боли. — Тебе было плевать что со мной, пока ты игнорировал каждое моё письмо. Я боялась за тебя! Места себе не находила!

Горячие слёзы катятся по щекам крупными каплями, и Рейнира чувствует себя невероятно жалкой.

— Я не знал, что ответить, — отвечает Деймон, медленно, но уверенно подходя к ней.

Под ногами скрипит стекло, а Рейнира смотрит на него зло и болезненно.

— Издеваешься?!

— Никогда, мой маленький дракон, — Деймон не обращает внимания на её гнев и ярость.

Он перехватывает занесенную для удара руку и прижимает к своей груди. Кровавый отпечаток остаётся едва заметен тёмной коже. Деймон внимательно рассматривает порез и ожог на плече. Рейнира упрямо крепче сжимает зубы и не издаёт ни звука.

— Я не знал, что написать. Я хотел столько всего сказать и решил, что должен рассказать это лично, — устало рассказывает Деймон.

Он хмурится и ведет палочкой вдоль пореза аккуратно заживляя его.

— Я здесь, можешь начинать! — огрызается Рейнира.

Он игнорирует её ярость.

— Я читал каждое твоё письмо. Подавить восстание… Это было тяжело, Рейнира. Много волшебников погибло. Письма напоминали мне, к чему я должен вернуться.

Деймон прижимается к окровавленной ладони щекой, потираясь также, как это иногда делает Караксес. Её дракон… Рейнира скалится, резко убирая руку и залепляя ему пощёчину. Все слёзы мира не могли потушить пожар в её груди. Яростное драконье пламя.

— Ты сбежал на грёбанные Ступени в день, когда меня назначили Наследницей, — прошипела Рейнира. — Вместо тебя! Ты даже в глаза мне не смог посмотреть. Чёртов трус!

— Трус? — Деймон выгибает бровь и опасно скалится. — Я выиграл эту гребанную войну без помощи твоего отца и этой сраной страны.

Палочка скользит обратно в крепление на бедре, и Деймон хватает её руки быстрее, чем Рейнира успевает отшатнуться.

— Я пролил крови больше, чем ты можешь представить, моя дорогая.

Он наклоняется ближе, смотря ей в глаза. Рейнира чувствует его дыхание на своих губах. Её кровь всё ещё стекает по его щеке. Кровь дракона.

— И всё равно ты сбежал, — шепчет она, упрямо, задевая его губы своими.

Это — последняя капля.

Он кидается вперёд, как хищник, оголодавший и разъярённый. Это не похоже на робкие поцелуи Коля или мягкие Джеймса. В действия Деймона нет нежности. Он целует её страстно, грубо сминая губы. Рейнира стонет и отвечает тем же.

Её близнецовое пламя.

Деймон отпускает её руки, притягивая к себе за талию, ближе, намного ближе. Ему нужна вся она, каждое касание, каждый чёртов кусочек. Рейнира обхватывает его шею, поддаётся и раскрывается навстречу. Кусает губы — сучка — словно желая сожрать его и напиться крови. В этом они с Деймоном слишком похожи.

Она болезненно тянет его за волосы, заставляя запрокинуть голову, и делает то, о чём мечтала давно, — вгрызается в горло, сжимая зубы до крови, до мелькающих перед глазами пятен. Деймон стонет, прижимая её ближе, крепко сжимая её бедра и наверняка оставляя синяки.

Рейнира будет приветствовать их, как он привечает оставленные ею раны.

Рейнира тщательно слизывает выступившую кровь прежде, чем отстраниться и посмотреть Деймону глаза. Её не пугают пожары, которые она там видят. Дракона не напугать пламенем, даже если оно родом из Преисподней.

— Почему ты сбежал? — шепчет Рейнира, облизывая губы.

Деймон стонет, жмурясь и откидывая голову назад:

— Ты станешь моей погибелью, дорогая племянница.

— Я рада, что ты признаёшь, что только я имею на это право, но ответь. Деймон.

Рейнира смотрит на него выжидающе, внимательно, ей надо знать ответ на этот вопрос.

Она хотела поделиться с ним своим счастьем. Разделить его. Деймон мог уйти вечером, в любой момент, но… сбежал заранее, не попрощавшись.

— Твой отец, — Деймон тяжело вздыхает, — он изгнал меня. Я не мог ослушаться Главу Дома в Главном замке.

— Что ты натворил?

Деймон не умеет ей лгать.

— Он узнал про то, как я назвал твоего брата в день похорон, — он заминается. — Я не горжусь теми словами, я скорбел по своему.

— Что ты сказал?

Рейнира знает, что его слова, какими бы они не были, принесут ей боль и оставят раны, но она никогда не бежала от проблем.

— Рейнира, — просит Деймон, не желая вспоминать это сейчас.

— Скажи, — уже рычит она, теряя всякое терпение и благородство.

— Наследник на один день, — произносит он по-английски, словно не желая марать валирийский этой фразой.