Василисе вдруг стало тепло и спокойно, будто у них снова та самая новогодняя ночь, бурлящее вино по венам и искрящиеся салюты над головой. Фэш, как бы они не ссорились, всегда умел ее успокаивать, вселять уверенность. С самого ее появления в Преисподней почти уже семь лет назад. Он был горячим, уютным и… сильным. Стойким утесом в мире ее бушующего океана. И она любила его, всамделишно любила. Природа за стенами трешки Розневых успокоилась, как и сама Василиса. Пламя внутри уже не бушевало, а теплилось мягко в углях. Фэш касался не только ее тела, он касался ее настроения. Оголенных до неприличия нервов, безумного сердца.
— Я тебя люблю, — тихий шепот на ухо, мягкие объятия, похожие на кокон из теплого пледа, легкий поцелуй, запечатленный на ее губах. — И все будет хорошо. Мы со всем справимся.
Василиса повернула голову и увидела, как Лисса все еще пылает гневом. Практически весь ковер в гостиной Розневых был осыпан кроваво-алыми рубинами, а ангел стоит посреди всего этого хаоса с перекошенным лицом. Оно уже не было милым и приятным, краснело пятнами от злости и вызывало лишь отвращение и злость ответную.
— Лисса, — холодно произнес Фэш, освобождая ее из своих объятий. — Никогда ты не умела делать хоть что-то правильно. И до сих пор не научилась. Повелительница моя, прошу вас, сядьте на диван. Будем учить матерей общаться со своими детьми.
Лисса лишь обессилено упала на колени рядом со своими драгоценностями. Василиса не знала, что это за магия и исчезнут ли камни, когда уйдет ангел, но очень хотела зарыться в любимую библиотеку Призрачного замка и всенепременно узнать.
А Инга с Лешкой чай принесли. Терпкий, с медом и корицей, он был именно тем лекарством, какое ей необходимо. За окном мягко кружился девственно-белый снег, подсвеченный уличными фонарями, а вдалеке сияла холодная и неприступная луна в голубоватой призрачной дымке. Василиса отхлебнула чай, грея о чашку ладони. Это была ее любимая, ее завела Лешина мать, когда Василиса еще в детстве заходила к ним в гости после школы вместе со своим верным рыцарем. Как-то так получилось, что такая же верная посудина перекочевала в квартиру Розневых, так и оставшись Василисиной.
Кружка была стеклянная, полая внутри. Между прозрачными слоями плавали сухоцветы в какой-то жидкости, позволявшей жить им так долго.
А чай был с кислинкой — Инга кинула сушеной облепихи в заварник. Василиса любила каждый отвар подруги — та была настоящей травяной волшебницей. А еще очень заботливой и верной, хоть и прятала эти качества под маской едкой змейки.
Розневы были ее семьей. Как и Фэш теперь. В комнате, которую молодожены пока присвоили Василисе, редко, но навещавшей их, спал Норт. И где-то далеко, под опекой рода Розерман, находилась Николь, ее маленькая малышка, которой сейчас так не хватало.
— А теперь говори, зачем здесь, — тихо и обжигающе-холодно произнес Фэш, тоже отхлебнув чая. Одна его ладонь переплеталась с Василисиной, не давая сорваться в глупую и детскую истерику.
— В обмен на помощь всем демонам Ада я всего лишь хотела познакомиться с родной дочерью, — так же тихо произнесла Лисса, продолжая сидеть на ковре, усеянном рубинами.
— И твой хозяин тебя отпустил? — едко хмыкнул Фэш. Василиса непонимающе взглянула на него, требуя ответа на невысказанный вопрос. — Ты же не знаешь, моя Повелительница. Лисса Сияющая согласилась стать подстилкой для Повелителя Перьекрылых за собственное разжалование из преступниц и горстку драгоценных камней, — Фэш кивнул на рубины. — Это произошло еще до твоего рождения, и я очень жалею, что не знал об этом раньше.
— Что?..
— Василиса, я сделала это лишь для того, чтобы спасти тебя! — в отчаянии закричала Лисса, разбивая ладони о собственные рубины. Кровь даже не была заметна на их фоне. — И Дар Камней Настроения я получила после испытаний в Садах Эдема! Я просто хотела, чтобы ты осталась жива!
И Василиса не выдержала. Она подошла к рыжеволосой женщине, рыдавшей на полу, уже практически непохожая на нее, но все еще ощущавшая что-то родное, едкое, больное, что не выдрать никак. Помогла ей подняться и утащила на кухню — вместе готовить какао по рецепту Марты.
А потом они сидели и говорили. Долго, больно, несколько раз снова срывались на крик, но успокаивались в объятиях друг друга. Василиса пожелала, чтобы на столе появились семейные фотоальбомы. И она впервые открыла их со смерти Марты. Та никогда не любила фотографироваться и не хранила их, но Василисины собирала со всей возможной скрупулезностью, иногда тоже мелькая на застывших моментах. Очень вовремя Лешка достал из кладовой виски, молча поставил бутылку Джека им на стол и вышел, прикрыв дверь.
Лисса Сияющая терпела издевательства, пытки, потом отношение как в прислуге и неприкрытое пренебрежение даже на публике. И все для того, чтобы однажды передать дочери свои воспоминания через Фэша и узнать, что та жива.
Инга молча прошла на кухню, не мешая им, достала из холодильника заготовки для ужина и по-быстрому подогрела еду для импровизированных семейных посиделок. Теперь они пили, разговаривали и ели. И говорили всю ночь. Обо всем: о жизни в двух противоположных мирах, о войне, об их силах, о различных испытаниях, которые они были вынуждены проходить. Лисса внимательно рассматривала каждую фотокарточку в альбомах, наблюдала, как менялась Василиса с возрастом и становилась все больше похожей на нее. Сейчас, конечно, этого не скажешь. Вот, что значит, диаметрально противоположные сущности.
Лишь около половины шестого утра Лисса забылась беспокойным сном, и Фэш отнес ее в гостиную, где разбуженный Лешка спешно разложил диван. Василиса, почти не пьяная, но обессиленная, практически упала в объятия Драгоция.
— Давай домой. Ну, в мою квартиру. Мы через часа два вернемся, хорошо? — обернулась она сонно в сторону четы Розневых. Им удалось поспать около четырех часов, а вот Фэш вообще не сомкнул глаз за всю ночь. Василиса подозревала, что он прекрасно слышал все ее разговоры с матерью, но против не была. Тем более, нового Фэш, наверное, практически не узнал.
— Желательно бы позже, конечно. Но мы все равно уже не уснем, — Инга тяжело вздохнула. — Что с братом твоим делать, если проснется?
— Он не должен еще, — мрачно хмыкнул Фэш, помогая Василисе надеть и застегнуть пальто. После чего приступил к ее ботинкам. — Но если вдруг что — звоните Василисе, я телепортируюсь сюда и успокою мелкого. Если проснется рыжая ведьма, — Драгоций снова хмыкнул. — Дайте ей чаю и уложите обратно.
— Да у тебя на каждого управа найдется, — Инга одобрительно посмотрела на Фэша. В предрассветных лучах ее тонкая, острая фигурка угловато выделялась на фоне стены, к которой та прислонилась. Рядом стоял, обнимая ее за талию, сонный Лешка. Инге через час на работу, а вот Рознев может позволить себе еще выспаться. Занимавшийся за окном рассвет подсвечивал мир пыльно-розовым. Уныло запищал домофон, когда они выходили из подъезда.
Было… тихо. Город еще только медленно просыпался, не спеша собирался по делам, завтракал, пил кофе под чтение утренних новостей. Механизм Призрачного замка, да и Пандемониума в целом, работал по-другому.
С рассветом вставали даэвы, нагревали печи, протапливали помещения, расчищали снег на улицах. После просыпались «девоньки», а вместе с ними и Василиса. Быстро варили овсянку на весь замок, в это же время месилось тесто для каких-нибудь нехитрых булочек. Напитками же в это время занимались слуги, а Василиса шла, отогретая, позавтракавшая на кухне, в свои покои, где контрастный душ, чашечка крепкого кофе и гора документов. Или книги.
Сейчас же ее ждала запыленная квартирка в центре города. В коридоре лампочка перегорела, поменять надо, да и продуктов, не считая каш, нет — слишком долго она отсутствовала.
— Фэш, в моей сумке земные деньги, сходи в магазин, купи молока, яиц, хлеба и чего-нибудь из овощей, — на ходу пробормотала Василиса, спешно стягивая пальто. — Я в душ.
Где-то на фоне хлопнула входная дверь, а ванная комната уже встречала горячей водой и шампунем с химическим запахом яблока. В нем мешались лаурил-сульфат натрия и парабены, мыльная пена текла сквозь пальцы, оставляя кисло-сладкий яблочный привкус в воздухе. Капельки пара застывали на скользящей шторке, змейки волос на воде были похожи на запекшуюся кровь.
