— Такой послушный, — задыхается мужчина, — такой покорный, мать твою.

И Фил сам ловит губами подушечку большого пальца мужчины, втягивая ее в рот. Быкова размазывает это слишком резко и внезапно, взгляд намеренно приковывается к влажным движениям, трепещущим ресницам и тяжелому дыханию.

— Охуеть, — впервые не сдерживается при ком-то Быков в выражениях, и его накрывает так сильно, что перед глазами взрываются искорки.

Он задает такой бешеный ритм, что железные наконечники бьют по стене, наверняка тревожа соседей, а из груди парня выбиваются стоны с каждым новым толчком. Мужчина кусает ему кожу на лопатках, после чего зализывает, если делает это сильнее планируемого, и делает так снова.

В какой-то момент Андрей тянется по железной спинке правее и накрывает руку Фила своей, скрещивая с ним пальцы. Ричардс готов поклясться, что у него внутри что-то обрывается от этого касания.

Оно кажется ему куда интимнее того, что между ними сейчас происходит.

Он кончает в него, впиваясь зубами в левое плечо и определенно оставляя на нем метку, после чего наконец позволяет и ему это сделать, и выходит из него, наблюдая за тем, как горячее тело обессиленно висит на лентах. Обычно он так оставляет их до утра, но сейчас Быкову не хочется так делать.

Он развязывает ленты, и Фил ничком падает на постель, не в силах восстановить дыхание. Спустя пару минут мужчина ложится с ним рядом, накрывая их обоих одеялом, и растирает затекшие и немного посиневшие руки интерна сам до тех пор, пока кровообращение полностью не восстанавливается.

— Не жалеешь? — все же спрашивает Быков, когда проходит уже приличное количество времени.

Вместо ответа Фил двигается к нему ближе и закидывает руку ему на талию, обнимая во сне и вжимаясь носом в грудь. Впервые за несколько лет Андрей спит в своей постели не один.

========== “Shit” ==========

Он просыпается от того, что на кухне что-то падает. Резко открыв глаза, Андрей почти сразу принимает сидячее положение и трет переносицу. Какой-то шум с кухни повторяется, и Быков напрягается, после чего переводит взгляд на другую часть постели и непроизвольно ведет рукой по смятой простыни.

Теплая.

И отпечаток головы на соседней подушке.

Андрей воспринимает всю ситуацию скептически, не верит до последнего, что правда сделал это. Правда впустил в дом, правда вытрахал всю душу и… Позволил остаться. Пальцы сжимают белый хлопковый материал наволочки, и он наклоняется, чтобы проверить свои догадки.

Подушка пахнет им. Пододеяльник, простынь и даже он сам — все пахнет им.

У Фила из динамика доносятся треки с утреннего радио, и он двигает в такт бедрами и подтанцовывает, разбивая скорлупу и вываливая на нагревшуюся сковороду яйца.

— Ммм… разноцветная витаминка, — не зная слов, подпевает он. — Ммм… любить тебя сильно!.. действие… витамина!

Он тянется к турке, стоящей на соседней конфорке, и помешивает кофе, довольно кивая, после чего поворачивается, собираясь выбросить скорлупу, но вздрагивает и роняет все на пол, потому что перед ним стоит у входа на кухню Андрей Евгеньевич, скрестив руки на груди и определенно давно за ним наблюдая.

— Morning, Андрей Евгеньевич, — тут же заливается он краской и убавляет громкость радио. — То есть… Доброе утро! Надеюсь, я вас не разбудил?

Быков молчит, брови мужчины сводятся на переносице, между ними пролегает глубокая морщина.

— Простите, sorry! — выставив руки вперед, на всякий случай извиняется Фил, потому что вообще не знает, как себя вести и что делать.

Мужчина смотрит на этого взъерошенного пацана — именно пацана, потому что по-другому его сейчас попросту не назовешь, — и думает о том, что он, блять, натворил. Ричардс сияет весь, довольный, заспанный, на голове черти что, футболка мятая, задралась сзади, оголяя затянутые в боксеры ягодицы, а шея…

На шее нет живого места. И Быков проклинает себя за такую оплошность, потому что раньше всегда был аккуратен.

— Я вам кофе сварил, — не выдержав молчания, продолжает Фил, — и вот в холодильнике яйца нашел… Что вы обычно на завтрак едите, Андрей Евгеньевич?

В глазах парня столько всепоглощающего обожания и искренней любви, что у Быкова от всего этого предательски сосет под ложечкой. Не так все должно было произойти, не так мальчишка должен на него смотреть.

— Я не завтракаю, — холодно отвечает он. — Вырубай плиту и собирайся, у тебя смена через час, — смотрит он на наручные часы, — а тебе еще на метро до больницы ехать.

Фил рассеянно смотрит вслед уходящему мужчине и с трудом сглатывает, стоя на месте и не зная, куда себя девать. Ком в горле мешает хоть что-то на это ответить, поэтому он сначала просто тяжело дышит, глядя куда-то в одну точку перед собой, а затем молча выключает плиту с недоваренным кофе и недоготовленной глазуньей, отключает радио и выходит с кухни.

Собирается он тоже молча, натягивает штаны и толстовку, не сводя взгляда с мужчины. Андрей Евгеньевич, в свою очередь, всякое его движение и вообще присутствие попросту игнорирует, одевается сам, убирает в тумбочку ленты и уходит в ванную. Спустя несколько секунд слышится шум воды.

Фил трет лицо ладонями, сердце в груди очень громко стучит. Он запутался.

— Shit, — тревожно шепчет парень, облизывая губы, и идет к двери, чтобы надеть обувь.

Быков выходит из ванной пулей весь пунцовый и с тяжелым дыханием, быстро надевает обувь и выходит из квартиры, кивком показывая парню, чтобы тоже вываливался.

— Шевелись, янки.

Дважды повторять не приходится.

В лифте они тоже едут молча. Тишина угнетает, давит на плечи, шумит в ушах и вызывает тошноту. Не так Фил планировал провести их первое утро, не так он планировал ехать на работу. Ричардс в который раз убеждается в некогда невзначай брошенных Глебом словах: «Быков не носит маски. Он их раздает другим».

— С лестницы не навернись, — бросает Быков, не глядя на интерна, и выходит из подъезда.

Ричардс стоит на месте, словно вкопанный, потому что лицезреет собственными глазами то, что представлял раньше только в самых откровенных фантазиях. Быков вытаскивает из-под сидения байка шлем и седлает железного коня.

Мужчина возится с ремнями на шлеме и в какой-то момент стреляет взглядом из-под опущенной головы на стоящего парня.

— Чего встал, остолоп?

Ричардс будто резко в себя приходит и сжимает руками ремень своей спортивной сумки.

— Я… I… — зажмуривается он. — Простите, я уже ухожу, я…

Все происходит за одну секунду, не больше, и Фил поражается своим способностям, потому что Быков кидает ему в руки шлем, и тот ловит его с такой ловкостью, что от неожиданности где-то в области затылка бегут мурашки, а все тело обдает огненной волной.

Андрей Евгеньевич с первого раза заводит свой байк. Рев мотора заполняет весь мирно спящий двор, где-то недалеко от шума взмывают с березы несколько воронов.

— Мне долго ждать?! — перекрикивает он шум, опустив руки на руль.

Фил подрывается на месте, надевает на себя шлем, испытав целый букет неловкости, садится на байк за мужчиной и трижды думает прежде, чем позволяет себе обнять его за талию, потому что в противном случае он попросту вылетит на ходу, как пробка.

Быков трогается резко. Так резко, что из-под шин вырывается дым, а на асфальте остается черная полоса. Фил прижимается к нему так сильно, что вся ситуация буквально в шаге от того, чтобы Быков получил на ребрах трещины, и не видит, как Андрей ухмыляется, прибавляя газу.

Слава богу, что не видит.

Ричардс не открывает глаз до тех пор, пока байк не останавливается окончательно, и Быков не ставит ногу на асфальт. Филу кажется, что ехали они целую ебаную вечность. Ричардс расцепляет затекшие пальцы и не с первого раза встает на ноги. Шлем расстегнуть у него не получается, руки окоченели, не слушаются.

— Дай сюда, ошибка мироздания.

Быков глушит двигатель и встает с байка, ему требуется всего две секунды, чтобы расстегнуть шлем и снять его с головы парня. Фил смотрит на него так, что Быкову хочется от этого взгляда спрятаться. Парнишка пялит на него, как на Принца-спасителя, как на героя его романа, как на блядского Бога.