Северус сглатывает.

— Лишь в том случае, если этого хочет Создатель.

Это предупреждение. Кто-то узнал. Кто-то предал их.

— Уходим, любимая, — шепчет он, сжимая ее руку. — Скорее.

Они пересекают пустынную улицу, сворачивают дальше, минуя лабиринты Небес, после чего Северус наконец находит тот самый поворот, за которым скрывается тайный, продуманный им выход из Рая, но не успевают они сделать и двух шагов, как замирают, ошарашенные тем, что видят.

— Создатель, — одновременно шепчут Ангелы, падая на колени, но не разжимая своих рук.

Он возносится над Ними, взгляд его грозен и безжалостен. На Небесах поднимается ветер. Гермиона поднимает голову и щурит глаза, потому что непогода и летящие во все стороны волосы мешают видеть, но замечает Его.

Стоящего рядом с Создателем с опущенной вниз головой.

— Вы предали Нас! — гремит Создатель.

Земля под ногами дрожит, сотрясаются Небеса. Гермиона не может произнести и слова, как и Северус. Он даже не даст им возможности что-либо сказать. Они предатели, дезертиры. Таким не дают сказать и слова.

— И понесете за это наказание, какого еще не видел мир!

Белоснежная брусчатка дает трещину у них под ногами. Стрела грядущего обвала растет с бешеной скоростью, они оба не успевают ничего предпринять. Камень обсыпается под ними крошевом, и Гермиона с Северусом срываются с небес вниз.

Грейнджер кричит, комкает свободной рукой воздух, ловит Его злой взгляд возле Создателя, а после истошно кричит, зажмуривая глаза, потому что…

У нее не расправляются крылья.

— Северус! — перекрикивая ветер, кричит она.

Гермиона оборачивается через плечо и понимает, что ее крылья исчезают, божественная сила покидает их, растворяясь в пространстве.

Она лишается своих крыльев навеки.

— Я держу тебя! — перекрикивает он порывы ветра.

Северус обхватывает ее тело, крепко прижимая к себе, и закрывает ее своими крыльями, словно стараясь защитить от всего Мира. Он вжимается носом в ее волосы и крепко зажмуривает глаза.

Они камнем падают вниз.

Гермиона не кричит, лишь жмется к нему так отчаянно и горько, потому что чувствует, что так просто для них ничего не закончится.

Крылья Северуса растворяются в пространстве.

Два ангела отныне прокляты. Теперь они оба…

Падшие.

— Северус, — всхлипывает она, когда дымка растворяется, возвращая ее в реальность.

Она обхватывает его лицо ладонями, заглядывая в самую душу. Она смаргивает накатывающие слезы.

Все правда.

Это был он.

Всегда он. В каждой из жизней.

Теперь всё, абсолютно все встает на свои места. И сны из детства, и странные чувства в Малфой Мэноре, и навязчивая идея попасть в Италию. Это все взаимосвязано. Это ее предназначение, ее проклятье, смысл ее жизни.

Таймер был запущен сотни, тысячи лет назад.

И лишь обновляется, когда приходит срок.

— Это ты, — задыхается она словами, — это всегда был ты!

Она смеется. Немного истерично, глотая слезы, но смеется. Двигается быстрее, задыхается, смотрит на него и гладит по волосам.

— Я люблю тебя, Северус, — выпаливает она признание, обжигающее все ее существо на протяжении жизни. — Я тебя люблю.

Гермиона никогда никому этого не говорила.

Она чувствует, как он весь дрожит и зажмуривает глаза. Гермиона целует его глубоко и жарко, заканчивая следом за ним. От этого взрываются перед глазами искры. Сердце долбит в глотке, все тело мокрое, горячее и липкое, волосы спутались, щеки алые.

Губы горят от поцелуев.

Я должен был быть осторожнее. Должен был вывести нас оттуда целыми и невредимыми.

— Я люблю тебя, — шепчет Северус, опуская руку на ее затылок и притягивая к себе.

Я виноват в том, что наши жизни такие из раза в раз. Я тебя не сберег.

— Люблю тебя сильнее всех жизней, — признается он.

Это моя вина. Это моя вина. Это. Моя. Вина.

Гермиона не понимает, что слезы текут по щекам сами. Это избавление, это принятие, осознание. Она целует его так, что сжимается сердце. Знает, что теперь все снова будет так.

Оно уже стучится в Их ставни.

Я смертельно устал терять тебя, любимая.

Он не может уснуть, только гладит ее по волосам, пока она лежит рядом с ним. Гермиона тоже не может спать. Столько всего хотелось сказать, но слов, на деле, совсем не нужно. Им обоим необходимо только одно.

Время.

Гермиона внезапно вскакивает, пораженная осознанием.

— У меня есть для тебя кое-что, — торопливо произносит она.

— Что такое? — оборачивается он; его голос встревожен.

— Я сбегаю до своего номера, — надевает она штаны, — я буквально на минутку.

Северус поднимается на локтях.

— Гермиона…

— Одна минутка, — улыбается она и ползет к нему на постели, оставляя на губах короткий поцелуй. — Я очень быстро, ладно?

Застегивая на ходу блузку, Гермиона прямо босиком поднимается на свой этаж, не прекращая улыбаться. Время можно обмануть. Современные технологии на то и существуют. Она прикладывает карточку, вбегает в свой номер и достает из сумочки фотографию, которую она распечатала вечером в автомате.

Ту самую, сделанную на телефон Люциуса, где они с Северусом запечатлены на долгие годы.

Гермиона смотрит мгновение на фото, а затем, убрав на бок все еще мокрые волосы, выбегает из номера, закрыв за собой дверь.

И вздрагивает, дернувшись назад, когда понимает, что в коридоре мирно спящего отеля она находится не одна.

— Грейнджер?

Драко сидит на полу возле другой стены коридора, опустив локти на колени.

Гермиона сглатывает.

========== 15. ==========

Комментарий к 15.

Читаем по традиции с : **Hans Zimmer - Time**

Драко смотрит на нее совершенно незнакомым, странным взглядом. Желваки его чуть дергаются, пока он крутит на нервной почве фаланги пальцев. Гермиона чувствует, как бешено и дьявольски быстро долбит в глотке пульс. Она сжимает в ладони фото.

— Где ты была?

Голос его холоден и отстранен. Гермиона видела сотни настроений Драко, но такого, как сейчас, не видела никогда. Ей кажется, что сейчас происходит что-то такое, что уже случалось однажды.

Как она хочет ошибаться.

Господи, как сильно хочет.

— Не могла уснуть, — старается тихо и уверенно произнести она, вздернув подбородок. — Ходила гулять, чтобы уснуть.

Драко чуть вздергивает подбородок и вскидывает брови. Он знает, когда она лжет. И сейчас именно это она и делает. Драко поднимается на ноги и медленно направляется в ее сторону. Гермиона чувствует, как вдоль позвоночника бежит волна холодных мурашек.

За окном поднимается ветер.

— Я пойду к себе, — произносит она, опуская ладонь на ручку двери.

Драко в два широких шага подходит к ней и с размаху впечатывает ладонь по правую сторону от ее лица. Гермиона вздрагивает, все еще глядя в закрытую дверь и прерывисто вздохнув. Она не может обернуться.

Гермиона знает, кого она увидит.

— Не пойдешь, — коротко произносит он.

Руки начинают дрожать, сердце неконтролируемо долбит по ребрам, Грейнджер сглатывает, не сводя взгляда со светлой кожи тыльной стороны его ладони. Она чувствует, как Драко чуть склоняется к ней и ведет носом по ее влажным прядям.

— Ты пахнешь им, — шепчет Драко.

Гермиона вся дрожит, по-прежнему глядя на его ладонь. Животный страх просыпается от глубокого сна где-то в самой отдаленной части ее бессмертной души. Она сжимает на мгновение зубы, чтобы взять себя в руки.

Не выходит.

— Кем?

Шепот.

Малфой снова ведет носом, а затем с размаху бьет ладонью по светлой двери. Грейнджер понимает, что стоять спиной к нему опасно, поэтому резко разворачивается, не понимая пока, что оказывается в ловушке.

От взгляда Драко бегут вдоль всего тела мурашки.

— Ты пахнешь затворником дома, — выплевывает он каждое слово. — Пахнешь гребаным преподавателем херового итальянского!

Гремят небеса.

Гермиона толкает Драко в грудь, чтобы освободить себе дорогу, и на негнущихся ногах хочет побежать к лестнице, но собственное тело словно не принадлежит ей. Каждый шаг дается с трудом, словно ты никак не можешь убежать во сне.