— Добрый день, — приветливо отзывается Альма.

Остальные девушки бросают на нее быстрые, полные неприязни взгляды, и продолжают заниматься своими делами. Шум на кухне стоит невыносимый, кругом жара и пар. Волосы тут же начинают сохнуть и — Альма была в этом уверена — насквозь пропахнут запахами кухни. Альма Грей все еще стоит незамеченная и решается подойти чуть ближе.

— Оливия, — касается она плеча кухарки. Та тут же поворачивает к ней голову.

— О, новенькая. Как звать?

— Альма, — отвечает она. — Альма Грей.

Помощницы Оливии косят на них взгляды.

— Что ж, Альма Грей, иди за мной.

Оливия оставляет большую кастрюлю с бурлящим бульоном на плите и жестом показывает одной из девушек, чтобы та осталась следить. Высокая и нескладная брюнетка тут же выполняет ее приказ. Альма делает вид, что не замечает, как все девушки провожают ее злыми взглядами.

Видимо, поступок Сейна перед обедом очень их разозлил. Они видят в ней соперницу, хотя она ни на что, кроме полной безопасности, не претендует. Или, возможно, все дело в новой прическе. Все девушки были с тугими пучками длинных волос на затылке, а она вошла с короткими волосами, да еще и с распущенными.

Так подруг она точно не заведет.

— Вот твое место, — указывает ей Оливия. — А вот работа, — пододвигает она ей корзину с луком. — Надеюсь, знаешь, как с ножом обращаться? — насмешливо спрашивает она.

«Ты даже не представляешь, насколько хорошо», — хочется ей ответить, но она держит себя в руках. Лишь скромно улыбается и кивает.

— Конечно, Оливия, спасибо, — принимает она из ее рук нож и тут же склоняется вниз, начиная работу.

Помощницы злобно смеются, потому что на чистку лука отправляют обычно самых убогих, и теперь это место занимает она. Альма не обращает никакого внимания на их реакцию и работает. Волосы сразу начинают мешать и лезут в глаза. Альма моментально жалеет о том, что приняла такое импульсивное решение.

— Если хоть один волос попадет в еду, пеняй на себя, — слышится голос Оливии возле плиты, и помощницы снова злобно перешептываются.

Альма оглядывается по сторонам в поисках любой возможности заколоть волосы. На руке одной из девушек она видит запасную резинку, но та опускает рукав и смеется с той самой светловолосой Бекки. Порыскав взглядом по поверхностям, Альма замечает в дальней части кухни девушку, которая нарезает овощи. Возле нее лежит большой пучок укропа, перевязанный ниткой. Альма спокойно подходит к ней и чуть кивает.

— Можно?

Она прекрасно знает, что эта девушка питает к ней ту же неприязнь, что и прочие, поэтому, не дожидаясь ее ответа, молча берет свободный нож, обрезает нитку и забирает ее с собой. Вернувшись на свое место под молчаливыми, цепкими взглядами девушек, Альма ловко заплетает два колоска, чтобы были убраны все волосы, и завязывает внизу хвостик.

— Выкрутилась, паршивка, — шипит Бекки подруге.

Альма молча приступает к работе и головы не поднимает до тех пор, пока корзина лука не оказывается вся почищена.

Оливия отпускает ее точно по времени, и Альма выходит из кухни, решая сразу забежать в ванную. Руки невозможно пахнут луком, да и вся она, как ей кажется, воняет кухней. Она почти без проблем добирается до своего спального блока и обращает внимание на номер своей ячейки. «Г-38». «Г» — это, наверное, Грей. А «38» — это порядковый номер человека, который имеет фамилию на «Г». Альма думает, что так оно и есть, поэтому больше не задерживает на этом внимание.

Она с энтузиазмом моет руки и думает о том, что мыла ей такими темпами надолго не хватит. Придется экономить и проще относиться ко всей ситуации в целом. Придется. Она относит мыло обратно в комнату, распускает из кос волосы, радуясь, что они не сильно пахнут кухней, да еще теперь и волнистые, и направляется к лифту. У нее было около двадцати минут до ужина, она успеет заглянуть в медпункт, чтобы узнать о состоянии ее раны.

Ей снова показывают дорогу, и она рассыпается в благодарности, после чего заходит внутрь довольно большой комнаты, планировка в ней очень схожа со спальными блоками. Только пахнет тут медикаментами и обеззараживающим средством. Невысокая, пожилая женщина в белом халате, надетом поверх серого комбинезона, вопросительно вскидывает брови.

— Чем я могу помочь? — старческим голосом спрашивает она.

— Добрый день, меня зовут Альма Грей, и я хотела спросить…

— Мне твое имя ни о чем не говорит, душенька, — машет она рукой, направляясь к большому экрану и клавиатурой возле него. Женщина медленно надевает очки. — Назови мне номер своей ячейки.

Альма на мгновение задумывается.

— Г-38, — наконец произносит она.

Медик что-то торопливо вбивает и смотрит на экран.

— Ах, — протягивает она, кивая. — Сейн писал о твоей травме в отчете.

Отчет? Он успел уже занести ее в какую-то базу данных? Она тут всего несколько часов, как такое возможно? Хотя, возможно, в Тринадцатом Дистрикте так заведено. Ты не «всего несколько часов здесь», ты «уже здесь несколько часов».

Женщина осматривает ее рану, пинцетом поддевает сухую потемневшую кожу.

— Сухую кожу я тебе удалю, это не заражение, а аллергическая реакция, — женщина смотрит на нее поверх больших линз очков, — на свинец.

Альма Грей делает вид, что не слышит подозрительности в ее голосе. Эта женщина, едва взглянув на рану, понимает, что у нее было огнестрельное ранение.

— Я поранилась об корягу, когда упала с дерева. Может, на ней что-то было? — прикидывается дурочкой она.

Женщина смотрит на нее долгим взглядом и наконец кивает.

— Конечно.

Она ей не верит, Альма Грей чувствует это сразу. Женщина без лишних вопросов удаляет ей сухую, мертвую кожу, наносит другую мазь, перевязывает плечо и говорит, что с утра можно будет снять и больше к ней не приходить. Все затянется само. Альма благодарит ее и уходит, думая о том, что только под дулом пистолета войдет еще хоть раз в медпункт.

Альма вспоминает, что перед ужином должна увидеться с Сейном, и неприятное знакомство с медсестрой забывается. Столовую сразу она найти не может, и еще решает сегодня без крайней надобности ни с кем не заговаривать. Она слышит разговор об ужине от двух парней и, выдержав расстояние, идет за ними. План работает превосходно, через семь минут она уже оказывается в общей столовой.

Народ постепенно собирается. В большой зале стоят десятки столов, но заполнены далеко не все. Видимо, людей было больше. Поправка. Их должно быть больше. Альма случайно думает о том, что для десяти лет под землей их демография не особо продвинулась.

И еще она не видит нигде детей.

— Альма! — машет рукой Сейн из-за стола, и девушка сияет улыбкой, тут же направляясь к нему.

Все, видимо, ожидают команды, чтобы встать в очередь за ужином, а сейчас все общаются, соскучившись за целый день, но, стоит Сейну позвать ее, все на мгновение замолкают. Парни от восхищения. Девушки от злости.

— Ребята, знакомьтесь, — встает Сейн на ноги, — Это Альма. Альма Грей, — и снова приобнимает ее на мгновение за плечи.

Альма буквально слышит, как Бекки скрипит зубами. Другие девушки посильнее обнимают за руки и дергают своих парней, которые глаз с нее не сводят. Альма никогда не считала себя безумно красивой, она знает, что она хорошенькая, но на фоне девушек Тринадцатого Дистрикта, если честно, довольно выделяется.

— Ох, ты постригла волосы, — тут же замечает Сейн, касаясь кончиков волос пальцами. — Тебе очень идет!

Альма прекрасно играет смущение и искреннюю улыбку, благодарит, что он это увидел, и краем глаза замечает, как Бекки касается пучка своих светлых волос и что-то злобно шепчет подруге, краснея от злости.

— Прекрасная Альма Грей, — встает на ноги единственный — кроме Сейна — знакомый ей человек среди них, — наконец могу познакомиться с тобой.

— Громила, — кивает Альма, расплываясь в улыбке. — Я запомнила.

— В самое сердце, прекрасная Альма, — театрально кладет он руку на сердце. — Как приятно, что ты запомнила.