Ячейки. Такое ощущение, словно они живут в улье или муравейнике. Обе версии кажутся Альме правдивыми. Сейн что-то нажимает на экране возле серой двери, и оттуда вылезает карточка, точно такая же, как и у него на шее.

— Держи, — протягивает он ее. — Можешь повесить на шею, шнурок сможешь привязать через пару минут. Вставляй карточку вот сюда, — указывает он пальцем в прямоугольное отверстие.

Альма повинуется, и пространство прорезает точно такой же звук, который был у входа в Дистрикт. Глухое рычание эхом пробирается в глубь коридора, и дверь легко поддается.

Это было чем-то вроде коробочки, совсем небольшой и только на одного. Плотно в углу стояла кровать на одного и занимала при этом большую часть комнаты. Возле нее стояла тумбочка с тремя ящиками, в углу крохотный стол, рядом с ним стул. На стене напротив, наверху, было маленькое прямоугольное окно.

Все серое и безликое. Вот и вся ее новая жизнь.

— После тебя, — протягивает он вперед руку.

Альма входит внутрь, но затея кажется ей глупой, потому что комната правда на одного. Она упирается пятками в тумбочку, а Сейн всего на расстоянии вытянутой руки стоит возле стола и кладет на стул ее мешок.

— Постельное белье, полотенце и мыло, — указывает он на постель, — твой комбинезон и нижнее белье лежат в верхнем ящике тумбочки. Размеры единые для девушек, сама сможешь подогнать его под себя так, как тебе хочется. Ванная для девушек в конце коридора и направо, — машет он рукой в сторону выхода. — Обычно душ по расписанию, но сейчас у тебя, как у новенькой, преимущество.

Он на мгновение замолкает. Альма спокойно смотрит на него, стоя неподвижно со сцепленными перед собой в замок руками и принимая информацию, как данное.

— Вопросы?..

Альму разрывает от количества вопросов, которые у нее имеются, но для каждого из них еще не время. Все вопросы она задаст тогда, когда нужно. Сейчас разумно задать лишь один.

— Расписание. Как мне его получить?

Сейн прихлопывает в ладоши и искренне радуется этому вопросу.

— Прямо у входа есть панель, — повернувшись назад, указывает он. — Утром перед выходом подносишь руку и получаешь свое расписание. Только будь аккуратна, это обычные чернила. При любом контакте с водой они смываются.

— Может, я тогда получу свое расписание после того, как приму душ?

— Нет, — качает он головой и снова достает из кармана свой экран. — Элдер сказал, что тебе нужно получить его уже сейчас.

Элдер вспомнил о ней через целый час после знакомства? Удивительно.

— Вставь руку в панель, — просит он.

Альма сжимает кулак и просовывает руку почти по локоть внутрь. Слышится урчащий звук, и на коже чувствуется что-то прохладное. Она вынимает руку и подносит ее к глазам. Для нее довольно быстро подготовили расписание до окончания дня. Наряд по кухне, полчаса свободного времени, ужин, помощь на кухне, свободное время, отбой. И все строго по определенным часам вплоть до минут.

— Интересное расписание, — саркастично произносит она. — Он всех так контролирует? Ни шагу в сторону?

— Элдер говорит, что это не контроль, а порядок. Без порядка и определенных правил был бы настоящий сумасшедший дом.

Сердце на мгновение щемит. Вот чем Элдер так напомнил ей Кориолана. Он говорил ей точно такие же вещи, только вкладывал в них более жестокий и безжалостный смысл.

— У меня сейчас строевая подготовка, — завернув рукав, смотрит свое расписание Сейн.

— Солдаты, значит… Элдер у вас, получается, не просто главный. Он генерал?

Воздержаться от саркастичности не получается.

— Альма, здесь такие правила.

Имя неожиданно царапает слух. Ей придется привыкнуть и как можно скорее.

— Так нужно, постарайся понять. Только с его стратегией мы и смогли двигаться дальше, понимаешь?

Альма согласно кивает, и Сейн на мгновение сжимает ей предплечье здоровой руки.

— Встретимся перед ужином, у нас обоих свободное время. Познакомлю тебя с Громилой, — сияет он. — А еще я постараюсь отыскать тебе какой-нибудь музыкальный инструмент, договорились?

Сейн улыбается на прощание и уходит из ее новой комнаты, закрыв за собой дверь. В воздухе звенит тишина. Необычная, неприятная. Давящая, тяжелая тишина. Без музыки, без воздуха, без света. Альма чувствует себя в ящике, который вот-вот заколотят.

Ей дали кров, дали одежду, работу, людей вокруг, Сейн даже пообещал найти ей возможность снова творить музыку, но смена обстановки пугает. Головой Альма понимает, что это уникальный шанс, но сердце рвется на части.

Она вспоминает свой ансамбль, свою свободную, пусть и горькую жизнь. Вспоминает людей, которых она встретила. Которых пыталась обвести вокруг пальца, которых потеряла. И которых убила. Альма поднимает руки и смотрит на свои ладони.

Ей кажется, что в каждой складочке кожи и в каждой трещинке на пальце находятся бледные отпечатки крови людей, чьи жизни она отобрала. Альме Грей нравится этот узор, только хочется, чтобы он был ярче.

Она берет вещи и направляется в душ. Кабинки открытые, но никого нет, и это радует. Она снимает с себя ни на что негодное мамино платье и смотрит на него с искренней жалостью. Что-то определенно можно будет сделать. Она попытается отстирать его с помощью мыла в свободное время на днях, чтобы хоть как-то его восстановить.

Горячие струи воды бьют по макушке, и конечности начинают оттаивать. Она отмывается целиком и полностью, даже немного переусердствует, тратя драгоценное мыло, но лучше войти в новую жизнь с гордо расправленными плечами и свежими мыслями.

Она снимает с руки повязку, обещая себе найти медпункт, чтобы спросить, почему кожа вокруг почти затянувшейся раны все еще темная, и стоит ли ее удалить, осторожно смывает мыло с лиловых синяков на ребрах, надеясь, что они не треснули, и, закончив, выходит из душа.

Серый комбинезон действительно сшит вручную и по одному лекалу. Он оказывается немного велик, но на поясе была утягивающая резинка, поэтому она быстро приводит себя в подобающий вид. Закатывает рукава по локоть, оголяя расписание и радуясь, что не смыла его водой, расстегивает верхнюю пуговицу и смотрит на себя в зеркало.

Из запотевшего зеркала на нее смотрит слишком тощая девчонка в сером комбинезоне и мокрыми длинными волосами. Альма замечает, что, впервые за долгое время по-человечески отмывшись, ее родной цвет волос проявляется в большей степени. Каштановый и немного рыжий. Мамин цвет.

Длинные волосы ей не нравились, они напоминали о бесконечных пучках и косах, напоминали образ Люси Грей. К тому же, ее могли узнать. Альма не могла быть полностью уверена в том, что ее прошлое кануло в Лету. Нужно изменить свой образ. Недалеко от нее стоит шкаф со стеклянными дверцами.

Альма подходит к нему и внимательно смотрит на содержимое. Кто-то очень знающий и тактичный собирал этот шкаф, потому что он полностью был создан для девушки, особенно в трудный период месяца. Если это была идея Элдера, то он поднялся в ее глазах.

Она находит ножницы, ради которых и полезла в шкаф, и делает наконец то, о чем так давно мечтала. Через пятнадцать минут на нее смотрит из зеркала мама, и обрезанные по плечи волосы, небрежно, но привлекательно перекинутые на один бок, придают ей женственности и шарма, которые очень ей сейчас будут на руку.

Альма хочет еще немного посидеть у себя, чтобы разобрать мешок с немногочисленными вещами, но расписание говорит ей срочно прийти на наряд на кухню, и первое время она решает не спорить ни с кем и никуда не опаздывать.

Ей очень везет, когда по пути к лифту она встречает какого-то мужчину в таком же костюме и спрашивает у него дорогу на кухню, на что он вежливо и тактично дает ей наводку. Альме интересно, они все такие вежливые, потому что воспитание такое или потому что они сытые, одетые и находятся в одном «улье», где себе во вред с кем-либо иметь плохие отношения?

Наверное, второе.

Альма входит на кухню, не опоздав при этом ни на одну минуту, и тут же видит Оливию, суетящуюся возле плиты.