— Незнание их бережет, — негромко произносит Элдер, поднимая на нее взгляд.
Альма поражается. Это не те слова, что она ожидала.
— Они не знают, как выглядели их родители под обломками. Не знают, что происходит на поверхности, — он на мгновение замолкает. — Они не знают, что мы добавляем это в еду. Не знают, что будет, если не добавить.
Альма знает, что Иви доложила Элдеру то, что случилось с Мартой. Она сама ее об этом попросила.
— Она не знала, — Альма не понимает, спрашивает он ее об этом или просто констатирует факт.
— Не знала, — тихо отвечает она. — Это случайность, Элдер.
Альма слышит, что он себя винит. Винит за смерть первого за десять лет так и не появившегося на свет ребенка. Элдер горбит плечи и проводит рукой по темным волосам.
— Есть ложь во благо, — словно старается доказать он что-то самому себе. — Я делаю это ради них.
Альма видит, что сейчас происходит то, что они оба предпочтут после не вспоминать. Это слабость. Минутная слабость, опущенные руки и скорбь в воздухе. Альма поднимается с места, начиная напевать мотив баллады, и встает рядом. Она мягко касается его волос, и он тянется за лаской. Альма позволяет ему уткнуться лбом себе в живот.
— Я знаю, — шепчет она.
Элдер Койн тяжело вздыхает и закрывает глаза, ощущая вибрации ее голоса. Альма Грей, что-то тихо напевая, гладит его волосы.
========== Глава VIII. “Призрака можно напугать” ==========
Альма ставит галочку в очередной ячейке с именем жителя и выгружает данные. Передав Иви прибор на дезинфекцию, Альма заматывает палец тихой пациентки и сдержанно кивает.
— Можешь быть свободна.
Девушка поднимается с места и выходит из блока, закрыв за собой дверь. Альма смотрит на часы. Сегодня за трехчасовую смену они приняли еще пятьдесят человек. Их расчеты оказываются верны, всех жителей они смогут идентифицировать за неделю, а дальше посвятят все свое внимание анализу.
Элдер согласился на проведение испытаний, подключил Энтони для редактирования расписания жителей, чтобы вписать им десятиминутные посещения медпункта, и теперь за четыре минуты, а иногда и меньше, они берут анализ крови и заносят данные в компьютер.
Альме даже нравится работать с Иви. Женщина она оказывается чрезвычайно умная, Альма убеждается в этом с каждым днем только сильнее. Иви живет в своем блоке в одиночестве все эти годы, лишь иногда к ней заходят жители или сам Элдер с вопросами о здоровье, однако и сам он делает это с каждым годом все реже.
В самом начале тяжелого пути Иви была его наставницей. Женщина улыбается своим мыслям, когда рассказывает об Элдере Койне: бойком мальчишке, который не побоялся взять все в свои руки в столь раннем возрасте.
Элдер был единственным, кто не боялся задавать вопросы. Все остальные старшие дети обходили женщину стороной, считали ее странной. Элдер спрашивал ее обо всем, Иви рассказывала ему все, что знала сама. Именно она настояла на душистой руте в рационе всего Дистрикта. Несмотря на то, что прошло целых десять лет, и в блоках ходят взрослые люди со своей жизнью и своим жизненным опытом, Иви все также видит в них детей, которые к своим детям совсем не готовы.
Первое время Элдер боялся и шагу ступить без ее твердой руки, но вскоре его собственные руки окрепли. Иви говорит, что он стал лидером, которого в Дистрикте Тринадцать не было даже в самом рассвете сил.
Сначала было очень тяжело, не хватало еды, было холодно, страшно. Скорбь витала в воздухе изо дня в день.
— Все кого-то потеряли в тот день, — говорит как-то Иви, разбирая записи на свои коленях и передавая определенные папки в руки Альмы.
— Что потеряли вы, Иви?
Женщина замолкает. Альма не рассчитывает на ответ и опускает голову, продолжая работу.
— Под обломками бункера остался мой сын и невестка, — все же произносит она. — А в первую суровую зиму погиб мой единственный внук.
Альма поднимает взгляд. Руки пожилой медсестры дрожат, но Альма не знает, от старости или воспоминаний.
— Не сберегла, — шепчет Иви и шмыгает носом, снова вливаясь в работу.
Больше Альма вопросов не задает. Ей своих гирь на сердце хватает по людям, которых она потеряла. Чужие гири на первый взгляд кажутся в разы тяжелее своих. Иви тоже этой темы больше не поднимает. Они работают рука об руку так, словно их не разделяют почти пятьдесят лет, Альма обращается к медсестре с уважением, Иви больше не называет ее «Г-38 с аллергией на свинец».
Альма с живым интересом задает вопросы, Иви на них с охотой отвечает.
— Я правильно понимаю, что у них совсем нет полового образования? — интересуется Альма.
Иви ставит перед сосредоточенно работающей за компьютером девушкой чашку чая и не без усилий присаживается рядом в кресло. Колени совсем подводят последний год.
— Нет, — отвечает женщина, мотнув головой. — Я не стала делать этого с самого начала, потому что не до того было, — смотрит она перед собой, видимо, вспоминая тяжелое время, — сейчас уже момент упущен. Они взрослые, старуху слушать не станут.
— Не говорите так, Иви, — оборачивается к ней Альма.
Женщина делает глоток чая из еловых иголок и смотрит на коллегу.
— Как?
— Вы не старая, Иви.
Женщина хрипло смеется.
— Однако ты не отрицаешь, что слушать меня они не станут, Альма Грей.
Альма подгружает еще один блок информации для обработки, и процессор начинает нещадно гудеть. Она думает о том, что стоит попросить Энтони обновить всю систему, насколько это возможно. Если данные будут стерты из-за неисправности оборудования, все ее старания пойдут насмарку.
— Я займусь их половым образованием, — кивает Альма. — В первую очередь, буду разговаривать с девушками из фокус-группы, а дальше увидим.
Иви сосредоточенно смотрит на девушку.
— Откуда ты знаешь, что говорить, Альма Грей? Тебе всего шестнадцать.
Альма снова поднимает взгляд на женщину. Ей уже шестнадцать.
— Я не местная, Иви, — все же отвечает она. — На поверхности, за пределами этих лесов далеко на юге, очень тяжело было жить.
Альма надеется, что Иви не станет задавать вопросов. Женщина долго и выжидающе смотрит на нее, но видит не просто шестнадцатилетнюю девочку. Ее взгляд осознанный, серый и взрослый. Слишком взрослый. Иви ничего не говорит.
Они стараются больше не задавать друг другу личных вопросов, от этого ни одной из них не было прока. Иви было тяжело говорить, вспоминая прошлое, Альма просто не хотела. У Альмы Грей не было прошлого. Она появилась на свет, когда ступила на порог Дистрикта Тринадцать.
Собирая материал для обработки информации, Альма впервые обращает внимание, что жителей действительно приличное количество. Она видит много новых лиц, но никого не запоминает.
Альму, как ей кажется, запоминают все. В столовой ее замечают в толпе, ребята за столом начинают задавать вопросы, стараясь понять, зачем все это. На собрании вышестоящих они принимают решение говорить, что Дистрикт проходит обследование здоровья на текущий момент. Эта легенда работает, и вопросы задавать перестают.
Чем больше людей Альма видит, тем больше ей кажется, что она все меньше замечает. Тугой, неприятный комок волнения появляется у нее в груди после встречи с очередным жителем на анализе, но она так старается сделать все как можно быстрее, что не замечает его лица.
После смены Альма долго не может уснуть, ей кажется, что за дверью стоит тот самый житель, намереваясь призраком следовать за ней теперь каждый божий день.
Альме удается переключиться с тревожных мыслей только к концу недели, когда она понимает, что большая часть оставшихся посетителей сегодня будет из круга вышестоящих. Альма собирается с мыслями и профессионально берет кровь у всех юношей, отмечая, что Элдер пока так и не прибыл.
— Иви, сколько человек еще осталось? — подходит она к раковине.
— На сегодня? — она переворачивает страницу в папке. — Только один. Элдер Койн.
Альма моет резиновые перчатки и старается игнорировать волнение. Она сглатывает. Он просто решил остаться последним в очереди. В этом нет ничего плохого. Даже успокаивая себя, Альма все равно ловит себя на мысли, что у нее дрожат руки.
