— Разумеется!

— Я-то понимаю тебя, но и ты пойми его, — просит Громила. — Он контролирует столько параллельно текущих процессов, что сейчас, когда один из них выбился вперед, он…

— Не может в это поверить, — заканчивает за него Альма.

— Именно, — кивает Громила. — Так что не паникуй, возьми себя в руки и иди чистить картошку.

Альма показывает ему язык перед уходом, но понимает, что в его словах есть смысл, и он огромен. Элдеру нужно время на осознание. Она это время ему дает, хоть и проникается к нему временной неприязнью за то, что ей снова придется войти на кухню.

Она слышит громкий голос Оливии еще за несколько метров до входа и сразу начинает злиться. Альма успокаивает себя тем, что наряд всего один, и больше ей не придется появляться на кухне.

— Добрый день, Оливия! — едва переступив порог, произносит она, перекрикивая общий шум.

— Альма Грей! — словно обрадовавшись, отзывается кухарка.

Оливия действительно улыбается, и Альма на секунду думает, что та правда рада ее видеть.

— Давненько тебя здесь не было, — замечает она. — Где пропадала?

— На шитье, — тут же отвечает Альма.

Она почти не лжет, потому что шитье у нее действительно есть.

— Швея, значит, — кивает она. — Нож в руках, надеюсь, держать не разучилась?

— Разумеется, нет, — радушно и с легкой улыбкой отвечает она.

— Тогда вперед, — указывает она в дальнюю часть кухни. — Картофель сам себя не почистит.

Альма даже позволяет себе улыбку. Ее веселит, что Громила предположил точно тоже самое. Она вздыхает и заплетает на ходу колосок. Волосы немного отрастают за эти месяцы, и теперь могут крепко держаться в одной косе. Добравшись до места, она замечает, как рядом с ней сидит темноволосая девушка в широком клеенчатом фартуке, склонившись над своим тазом с картофелем. Альма сразу ее узнает и расцветает.

— Марта, — улыбается она, присаживаясь рядом, — я так давно тебя не видела!

Девушка не поднимает головы, да и держит ее слишком низко. Темные пряди падают на лицо, выбившись из пучка на затылке. Марта одна из немногих не стригла волосы вместе с остальными этим летом.

— Марта? — слегка коснувшись плеча, снова зовет ее Альма.

Девушка повинуется движению и мешком падает плечом к стене.

— Марта! — кричит Альма, вскакивая с места. — Кто-нибудь! Марте плохо!

Она тут же оказывается рядом на коленях и берет лицо девушки в ладони. Она вспоминает, как встретила ее посреди ночи в ванной, и внутри сворачивается комом страх. Она совсем забыла об этом! Что, если Марта серьезно больна? Что, если бездействие Альмы повлекло за собой эпидемию, которая всех их отправит на тот свет?

Альма чувствует, как от страха холодеют руки. Кожа Марты бледная, под глазами девушки синие круги, на щеках застыли слезы. Альма бьет ее по щекам, продолжая звать по имени, как вдруг чувствует, что ткань комбинезона на коленке становится холодной и влажной.

Воздух пахнет металлом и солью.

Альма наклоняется, убирая рукой край клеенчатого фартука Марты, и видит, что на полу возле табурета находится лужа крови. Альма лихорадочно соображает и тут же понимает, что никто из них не поймет того, что здесь произошло.

Понимает только она и поймет единственная женщина в этом Дистрикте.

— Всем отойти! — гремит Альма, выставив за собой руку.

Взволнованные девушки стоят сзади, сбившись в кучу. Никто и не рвется подходить, все боятся. Даже Оливия, самая грозная и громкая, стоит за ней с бледными щеками. Такой Альма ее еще никогда не видела.

— Бекки, — строго произносит Альма. Блондинка вздрагивает. — Принеси мне второй фартук, срочно!

Бекки тут же срывается с места.

— Оливия, — тем же голосом зовет она. Кухарка непроизвольно делает шаг вперед, опустив руки по швам. В глазах девушки ужас. — Иди ко мне, помоги мне ее поднять!

Бекки несет фартук. Оливия тут же оказывается рядом, они закидывают руки Марты себе на шею и поднимают ее с места. Багровая лужа крови заставляет девушек взвизгнуть в ужасе.

— Тихо! — рявкает Альма. — Бекки, иди сюда, надень фартук со спины, чтобы прикрыть ее!

Блондинка с настоящим ужасом в глазах смотрит на лужу крови. Альма знает, что все девушки с кухни закалены. Она своими глазами видела, как они спокойно разделывают туши оленей, кроликов, ласк, белок и куриц. Они не боятся крови животных.

Они боятся человеческой крови, потому что ни одна из них ее не видела.

— Живо!

Бекки вздрагивает и повинуется, надевает на Марту второй фартук, прикрывая комбинезон, и завязывает спереди веревочки.

— Молодец, — Альма старается дышать ртом, чтобы не чувствовать запаха соли и металла. — Бекки, нужно отмыть это на полу, чтобы никто больше не увидел. Ты справишься?

Девушка лихорадочным взглядом смотрит то на лужу, то на Альму.

— Бекки!

— Да, — тут же кивает она, — справлюсь.

Альма и Оливия тащат на себе Марту в медпункт. Оливия тяжело дышит. Альма никогда не видела, чтобы кухарка чего-то боялась. По пути им никто не попадается, потому что все добросовестно выполняют дневные задания, находясь в определенных блоках. Когда они заходят в лифт, Оливия прерывисто вздыхает.

— Она?.. — шепчет кухарка.

— Жива, — отрезает Альма. — Она просто без сознания.

— Хорошо, — также тихо отвечает Оливия.

Они приходят в медпункт через несколько минут, Альма вставляет карточку, чтобы выйти, и они заносят тело Марты внутрь. Пожилая медсестра вскакивает с места.

— Теплой воды, чистые простыни, свежий комбинезон, тряпки, полотенце, — четко произносит Альма, глядя женщине в глаза.

Той хватает двух секунд и одного взгляда на Марту, чтобы понять, что произошло. Альма благодарна судьбе хотя бы за одного понимающего человека.

— Помоги мне ее уложить на кушетку, Оливия.

Девушка повинуется, и они укладывают Марту на не заправленную постель. Оливия замечает торчащую из-под фартука штанину комбинезона, испачканную кровью. Альма накрывает это место клеенчатой тканью.

— Можешь идти, — холодно произносит Альма, — дальше я сама.

Она подходит к Марте и опускает прохладную ладонь ей на лоб. Веки девушки едва трепещут, она постепенно приходит в себя и морщится.

— Где…

— Тшш, — успокаивает ее Альма. — Поспи, Марта, все будет хорошо, я о тебе позабочусь.

— Где… — находит она в себе силы, — где Портер?..

Оливия, до того стоящая недалеко от них, в ужасе распахивает глаза. Лицо ее искажается гримасой боли, она прикрывает рот ладонью и выбегает из блока, стараясь оставаться незамеченной. У нее это получается.

Альма сразу понимает, о ком она говорит. Портер. Это глава процесса питания, под его началом находится Оливия. Портера назначили главным еще в первый год, Оливию тоже. Громила как-то ненароком упоминает, что у них интересные взаимоотношения, но он не очень любопытный. Альма сразу все понимает, а еще ей становится ясно, почему Оливия так спокойно относится к Сейну.

Все оказывается очень просто: сердце Оливии занято Портером.

Альма старается не придавать значения ее словам в бреду, но знает, что называет она его имя не просто так. Медсестра молча приносит все, что попросила Альма, и они вдвоем ее переодевают и моют. Альма старается дышать ртом, а затем просит женщину сжечь комбинезон, и та согласно кивает. Марта забывается глубоким сном, когда медсестра ставит ей капельницу, и Альма устало потирает лицо ладонями, сидя рядом с ее постелью.

Стратегия Элдера Койна в демографическом вопросе оказывается с брешью. Он поступает гуманно, не лишая жителей возможности физической близости и при этом контролируя массовую контрацепцию, но он не учитывает погрешности.

Неизвестно, как это случилось на самом деле. Возможно, Марта каким-то образом узнала о свойствах душистой руты и перестала есть еду, подаваемую в столовой. Этот вариант Альма сразу отметает, потому что знает, это невозможно.

Скорее всего организм Марты оказывается настолько сильным, что ей удается зачать, но не удается сохранить. Душистая рута продолжала попадать в ее организм в небольших количествах с пищей, тем самым медленно убивая плод и заставляя ее мучиться.