Альма вспоминает, как в цех однажды приходил выделяющийся на фоне остальных юноша с похожей военной выправкой, как у Элдера. Сейчас Альма понимает, что это был один из них. Один из тех, кто контролирует весь процесс.

— Нам нужны люди, способные мыслить широко, — произносит Громила.

— Мне всего шестнадцать, — произносит она, почему-то зациклившись на том, что все юноши старше нее как минимум на восемь лет.

— Элдеру было столько же, когда пять сотен детей остались одни после бомбежки, — тут же реагирует Громила.

Альму это отрезвляет. Ей не всего шестнадцать. Ей уже шестнадцать. Мысли проясняются, она понимает, что он имеет в виду.

— Я видел твой взгляд, Альма, когда включился свет в блоке земледелия. Элдер был прав, — жмет он плечами. — Как, впрочем, и всегда.

Альма смотрит на Громилу, не в силах произнести ни слова. Значит, Элдер первый понимает, на что она способна. Значит, он намеренно направляет ее в самом начале на кухню, чтобы понять, как долго она вынесет рутину и что предпримет. Он с самого начала замечает ее способности и не обращает внимания, когда в момент знакомства она произносит, что способна только петь.

Он просто прокладывал ей дорогу к осознанию.

— Следующее собрание будет послезавтра, — сообщает ей Громила, спиной выходя из лифта. — Слушай внимательнее остальных, предлагай идеи. В скором времени ты тоже найдешь свой процесс, — обещает он. — Уверен, ты затронешь тему, которая еще не поднималась.

Громила ободряюще улыбается ей и Альма не может не улыбнуться в ответ. Приятный трепет окутывает ее организм, побуждая расправить плечи. Она не просто сможет следить за процессом, она сможет на него повлиять.

Альма теперь внимательнее смотрит по сторонам и обращает внимание на мелочи. В ее расписании появляется новый блок, и вскоре она знакомится с внушительным цехом домашних животных. Альма не просто теперь посещает задания, она делает зарубки на память и ищет бреши, чтобы сразу их залатать.

На втором собрании она один раз задает вопрос по поднятой руке и один раз предлагает вариант решения проблемы, но ее воспринимают довольно радушно, только Элдер выслушивает предложение до конца, но все равно его не принимает.

Альма не отчаивается и продолжает слушать и запоминать. В электрике и оружии она пока совсем ничего не смыслит, Альма принимает решение сконцентрироваться в первое время на задачах, в которых разбирается. Особое внимание она уделяет земледелию, сельскому хозяйству в целом и легкой промышленности.

Проходит почти целый месяц, на поверхности все сильнее опадают листья, приближается конец октября. Альма получает в своем расписании «Охота» на законных основаниях, Мегги ставит к количеству зимних курток плюс один, но не расстраивается, а только радуется: Альма так удачно охотится, что кроличьих шкур теперь в цехе на пару месяцев вперед.

С новыми обязанностями Альмы старые никуда не исчезают. Почти не исчезают. На шитье она по-прежнему ходит, Вайлет все еще ее лучшая подруга, только наряды на кухне полностью пропадают. Альма радуется этому немыслимо, но вида не показывает.

Она не скучает ни по краснощекой Оливии, ни по несносной Бекки и ее подружкам, ни по запаху лука и терпкому вареву душистой руты. На радостях она совсем не помнит о самом важном.

Альма начинает теснее общаться с ребятами из блока земледелия и придумывает новую стратегию удобрения земель. Ради интереса она предлагает скрестить несколько семян, и из этого получается что-то стоящее. Она рассказывает девушкам из блока с домашними животными про то, как делать масло, и вместе с Флавием — юношей, контролирующим процесс разработок — собирает маслобойку, вспоминая, как в Двенадцатом Дистрикте они всем ансамблем старались сделать масло, так горячо любимое Мод Беж.

Дистрикт Двенадцать теперь кажется ей далекой, неправдоподобной жизнью. Воспоминания о нем постепенно начинают стираться.

На собрании Альма выходит к яркой, электронной доске и рассказывает о том, как удобрить земли, объясняя процесс перегноя сорняков, после чего вместе с Флавием представляет общему вниманию маслобойку, на что получает первое одобрение не только со стороны остальных юношей, но и настоящую улыбку от Элдера Койна.

К середине ноября сельское хозяйство начинает сдвигаться с мертвой точки.

Альма так вдохновляется идеей модернизации и развития, что тут же выстраивает новую стратегию. По ее подсчетам больше четверти акра к началу следующего года будет засажена, а это значит, что у них будет больше еды.

— Это заключение наводит меня на мысль, — ходит она вдоль доски, — что нам следует поднять демографический вопрос.

Все собравшиеся тут же замолкают, приятная новость о статистике забывается, улыбки стираются, все смотрят на нее с некоторым осуждением. Уэйд реагирует первым.

— Альма, — начинает он, — ваша с Флавием маслобойня работает, и это прекрасно, но не слишком ли рано ты хочешь поднять данный вопрос? — спрашивает он, нервно проведя пятерней по рыжим, слегка отросшим волосам.

— Я согласен, — подтверждает Портер, сверкнув ярко-синими глазами. — Оливия давала мне отчет, что продуктов поступает больше, но это такой период. Скоро зима…

— Верно он говорит, — поддерживает Громила. — Я согласен, что в процессе земледелия большие успехи, ребята в блоке мне сами об этом говорят. Дичи также поступает больше, но, Альма, подумай сама, разумно ли говорить об этом, лишь опираясь на просчеты? Сегодня все хорошо, а завтра? Ты подумала о завтрашнем дне?

— Стоп!

Громила замолкает в ту же секунду, потому что в зале гремит голос Элдера Койна. Он строго смотрит на Альму, стоящую перед ним, желваки его нервно дергаются.

— Альма Грей, здесь поднимаются вопросы насущные, требующие непосредственного вмешательства и решения.

— Но ведь это!..

— Молчать! — стучит он кулаком по столу.

Альма непроизвольно вздрагивает, закрывая рот. Щеки начинают гореть.

— Вопрос не будет поднят, Альма Грей, ты меня услышала?

Она коротко кивает, все еще стоя у доски и сцепив перед собой руки. Элдер Койн поднимается с места, его примеру следуют остальные.

— На сегодня все, — холодно и сдержанно произносит он. — Подготовить мне отчеты на следующее собрание. Можете быть свободны.

Альма терпеливо ждет своей очереди на выход, хоть и хочет сорваться с места самая первая. Щеки сильно пылают, она тщетно закрывает правую сторону лица волосами. Перед уходом ей впервые не хватает смелости посмотреть на Элдера Койна.

На шитье вечером она почти не разговаривает с Вайлет, остро восприняв такой жесткий ответ Элдера на ее простое предложение. За ужином натянуто улыбается, делая вид, что все в порядке, и Сейн ей верит. Он всегда ей верит, но Громила знает ее теперь куда лучше него. Он лишь коротко кивает, словно успокаивая, и Альма кивает в ответ. Ничего другого просто не остается.

Утром она готовится морально к тому, что выйдет на свежий воздух, потому что жутко устает в четырех стенах и уже настраивается на охоту, но в ужасе округляет глаза и стонет, закатывая глаза.

— Наряд по кухне, нет, ну, ты представляешь вообще! — раскрасневшись, злится она, с грохотом поставив поднос после завтрака на конвейер, ведущий к мойке. — Поверить не могу!

— Это же Элдер, чему ты удивляешься? — смеется Громила, поставив поднос рядом.

— Он меня так наказывает, да?! — выходит из себя она. — За предложение?!

Громила качает головой, не без улыбки наблюдая за ее метаниями.

— Этот вопрос никогда никем не поднимается…

— Я неделю на поверхности не была! — все еще пылит она, прослушав слова Громилы. — Так хочется сейчас выйти на охоту и… — она рычит, показывая в воздухе, как кому-то сворачивает шею.

Громила терпеливо ждет, когда из нее все выйдет. Выдохнув, она сдувает со лба каштановую прядь и скрещивает на груди руки.

— Полегчало?

— Да, — бурчит она.

— Так вот, Альма, — ведет он ее в сторону выхода, — этот вопрос не поднимается никогда. Элдер закрыл его много лет назад и сейчас воспринимает в штыки любую попытку обсуждения, — объясняет ей Громила. — У нас прогресса в земледелии лет пять не было, а ты сдвинула все с мертвой точки и уже хочешь двигаться дальше…