Она уже собирается уйти, как вдруг Сейн подрывается с места и догоняет ее.

— Постой, — вспоминает он, — уже конец сентября, там холодно. В одном комбинезоне продрогнешь до костей.

Альма улыбается.

— Об этом не беспокойся, — качает она головой. — У меня все схвачено.

Этим же вечером после наряда по кухне Альма пробирается в спальный блок ячеек другого яруса и, добравшись до нужной, три раза стучит. Глухой звук раздается по всему помещению, но Альма уже не вздрагивает. Привыкла.

— Проходи скорее, — машет ей рукой Вайлет.

Альма впрыгивает в ячейку и тут же приземляется на колени на кровать.

— Достала? — не может усидеть на месте она.

— Мегги чудом не заметила, — забавно округлив глаза, сообщает Вайлет и присаживается на корточки, доставая из-под кровати серый мешок. — Я была осторожна, но ты сама знаешь, как она бережет каждый метр ткани и грамм кроличьего меха.

Развязав мешок, Вайлет достает оттуда легкую серую куртку на пуговицах. Самое то для ранней осени. К поздней осени Альма уже надеется легально получить куртку, как одна из охотниц.

— Вайлет, ты — чудо, — рассматривая изделие, сообщает ей Альма.

Недолго думая, она ползет на коленях по кровати и обнимает девушку обеими руками, крепко прижав к себе. Теперь она действительно уверена, что может назвать Вайлет своей подругой. Они все время стараются проводить вместе, Вайлет жертвует ради нее доверием, своим местом в цехе и репутацией. Если Мегги узнает, что они воровали, пусть и для благих целей, это плохо отразится на них обеих. О своей репутации Альма заботится куда сильнее.

— Я принесу тебе десять, — она мотает головой, — нет, двадцать шкурок кроликов! Никто не узнает об этом великом деле!

Вайлет смеется, заваливаясь на постель, и оказывается рядом с Альмой, которая не перестает улыбаться.

— Знаешь, Вайлет, — шепчет Альма, — ты моя самая лучшая подруга.

Альма не упоминает, что она, к тому же, и единственная.

— И ты моя самая лучшая подруга, — соглашается она. — Как хорошо, что Элдер отправил тебя в наш цех.

Вайлет говорит это открыто и легко, не воспринимая слова, как что-то ужасное. Не воспринимая их как команду или приказ. Альма думает, что они слишком долго живут солдатами, и в какой-то момент понимает, что так придется жить и дальше.

Альма возвращается к себе в ячейку за пару минут до отбоя и уже думает о завтрашнем дне. Перед сном она внезапно понимает, что ей здесь не снятся сны. Наверное, это даже хорошо. Кошмары ей тоже не снятся. Кориолан Сноу больше месяца не бросал в могилу ее матери ядовитых змей.

Получив с утра расписание, Альма снова закатывает рукав, чтобы чернила пообсохли, и, закинув на плечо свой мешок с обновкой от Вайлет, идет в сторону кухни. Жар плит и вечная суета встречают ее с прежним радушием.

Сейн, уже готовый, уже стоит возле Оливии и рассыпается в просьбах, на что главная повариха машет рукой в знак согласия, и Сейн галантно целует ей тыльную сторону ладони. Альму веселит его поведение, чего только не сделаешь, чтобы быть каждому другом.

Перед уходом Альма замечает, что Бекки тянет руку, чтобы коснуться плеча Сейна, но тот уже старается ее догнать, сияя белозубой улыбкой. Бекки отдергивает руку и опускает голову, убирая под косынку выбившуюся светлую прядь. Она больше не ведет себя так агрессивно, как вела себя первый месяц. Что-то в поведении Бекки надломилось за это время, Альма это видит. Возможно, она просто осознает, что не может тягаться с Альмой, как бы сильно ни старалась.

Впервые за все эти дни Альма, которая выдерживала бесконечные издевки от нее и ее подруг, проникается к Бекки сочувствием и сама не понимает, как так получается.

— Идем? — уже готов выходить Сейн.

— Постой, — Альма поджимает губы, глядя на то, как Бекки едва сдерживает слезы.

— Что такое?

Альме интересно, он действительно не замечает, какое влияние оказывает на девушек, особенно с кухни, или просто прикидывается. Учитывая искреннюю натуру Сейна, Альма была уверена, что первое.

— Ни с кем не забыл попрощаться? — как бы невзначай кивает она в сторону девушек.

— Ах, конечно, — шлепает он себе по лбу. — Леди, продуктивного всем дня! Увидимся позже!

Бекки тут же оборачивается, прощается невпопад, машет рукой и вся искрится, Сейн обращает на нее внимание и кивает отдельно. Альма знает, что от этого простого жеста сердце Бекки сейчас заходится в бешеном ритме. Может, ей и было жаль Бекки, хотя, скорее всего просто показалось. Бекки не различает вежливость и флирт, и это очень удручает. Изголодавшись по вниманию, девушки глотают любое проявление заботы за чистую монету и уже через пять минут думают о том, какая красивая у них будет свадьба.

Немного подумав, Альма понимает, что своим побуждением заставила Бекки вновь поверить. Альма радуется тому, что ее агония продолжается, и надеется поменять свое мнение после охоты, рассчитывая, что станет полегче.

— И где же твое «все схвачено»? — останавливаясь у дверей, спрашивает Сейн.

Альма ухмыляется, снимает с плеча мешок и вынимает оттуда обновку, ловко надевая на себя.

— Доволен? — не может сдержаться улыбку Альма, потому что страшно собой гордится.

— Где ты ее достала? — восхищается Сейн.

— Сшила не без помощи одного хорошего человека.

Сейн просит ее покружиться, и Альма выполняет его маленькую просьбу.

— Ты добилась невероятных успехов в шитье, — замечает он.

— Надеюсь услышать от тебя такие же слова по поводу охоты.

Сейн смеется и вставляет карточку, после чего толкает металлическую дверь. Альма почти задыхается от свежего воздуха и морщится на солнце. Три недели не выходить на улицу. Это кажется ей страшной пыткой. Она с ужасом думает о том, как другие не выходят на улицу уже несколько лет.

Вздрогнув, Альма прогоняет мысли прочь и идет за Сейном в лес. У нее есть новая цель: научиться охотиться. Она ставит себе срок в три недели научиться добывать дичь и рутинная жизнь вновь перестает казаться таковой.

Сейн берет ее с собой на охоту три раза в неделю, задабривая Оливию всеми возможными способами. Повариха легко идет на контакт и отпускает Альму с нарядов, что ее безмерно радует. Подвоха она не чувствует, и ее это почему-то не удивляет.

Альма старается изо всех сил, но в конце первой недели на мгновение опускает руки. Ножи ей даются, но с большим трудом, слишком тесный контакт с жертвой приводит к тому, что она два раза за неделю меняет комбинезон, заляпанный кровью, а это недопустимо. Стирка раз в неделю, она привлечет к себе ненужное внимание.

Громила предлагает ей свое огнестрельное, из которого завалил в день их первой встречи оленя, но Альма тактично отказывается, почесывая уже затянувшийся розоватый шрам на плече. Идею со змеями Альма сразу отметает. Во-первых, это только испортит дичь, во-вторых, не стоит никому знать, что она водит дружбу с хладнокровными.

Сейн не сдается.

— Попробуешь?

Альма недоверчиво поджимает губы, принимая из его рук лук и колчан со стрелами.

— Я попробую всё, — не сдается она. — Что-нибудь точно мне подойдет.

Сейн рассказывает ей в двух словах, как нужно стоять, показывает, как натягивать тетиву до самой щеки, и Альма в теории все прекрасно понимает. Сейн указывает ей место, в которое ей требуется выстрелить, и отходит на безопасное расстояние. Он жестами подбадривает ее, когда она настраивается, и Альма действительно в свои силы верит, пока он не складывает руки рупором и не произносит: «Вперед, Альма!», и над ее головой слышится надрывное:

— Вперед, Альма!

Она пугается, дергает рукой, реагируя на звук, и стрела мчится во весь опор, срываясь с тетивы. Все происходит за мгновение; секунду назад единственная сойка-пересмешница, забравшаяся так далеко от Двенадцатого Дистрикта и умудрившаяся выжить, прокричала эти слова, и тут же Сейн вскрикивает, хватаясь за руку.

— Сейн! — в ужасе вопит Альма, срываясь с места. Лук летит куда-то под ноги.