— Вам нехорошо, мадемуазель? — спрашивает ее сестра, держа в руках внушительных размеров шприц с тонкой иглой.

— Я… да… Я да.

Адриан сгибает руку в локте и прижимает к себе, когда врач наконец заканчивает.

— Что-то еще необходимо сегодня сдать?

— Нет, месье, на сегодня это всё, — снимает с рук перчатки док. — Я уверен, что никаких аномалий или отклонений нет. Вы молоды и здоровы, мне кажется, мы найдем решение вашей ситуации в ближайшее время.

Адриан с благодарностью кивает, захватывая сумку и уже хочет идти в приемную, чтобы дождаться с процедуры Маринетт, как вдруг вопрос, долгое время обжигающий его легкие, наконец срывается с языка.

— Дело может быть во мне? В моей… способности… к продолжению рода?

Врач снимает очки и кладет их на стол, внимательно глядя на пациента.

— Месье Агрест, в вашем возрасте таких проблем не бывает. Я повторю, что уверен: все на поверхности. Мы проанализируем результаты ваших с женой анализов и пригласим вас на встречу, чтобы обговорить детали.

Адриан кивает, но легче ему не становится.

— Месье Агрест! — снова окликает его врач. — Вы станете отцом, даже не сомневайтесь.

Ждать Маринетт в приемной ему не приходится, потому что, едва закрыв дверь кабинета своего врача, парень видит ее в кресле возле стойки регистрации. Адриан садится к ней рядом, слегка сжимая ладонь. Руки у девушки холодные.

— Ты быстро, — замечает Адриан, — я боялся, что придется подождать, и тогда я бы опоздал на фотосессию. Почему ты так быстро?..

— Мне стало нехорошо, — убирая ладонь из его руки, произносит Маринетт и слегка трет лицо. — Я вернусь в клинику завтра, всех врачей я уже предупредила.

Адриан касается ее бледной щеки пальцами и слегка проводит подушечкой большого пальца по скуле. Он так ее любит. Боже, как он ее любит.

— Прости, что так вышло.

— Не нужно извиняться, Маринетт. Все в порядке.

Он мягко целует ее в губы, и Маринетт даже не отстраняется, потому что так надо. Он подвозит ее домой и едет на фотосессию, а девушка вводит на телефоне давно заученную комбинацию номера, стоит машине скрыться за поворотом, и ровно через два гудка слышит голос человека, от ноток которого сразу же становится легче.

— Когда ты скажешь ему?

Его губы ведут цепочку поцелуев от уха по шее и вниз, кончик языка юрко ласкает ямочку на ключице, от чего Маринетт раньше таяла, как пломбир на июльском солнце, а сейчас лишь обреченно смотрит перед собой, умоляя все свое существо, чтобы ее перестало так переклинивать от одной только мысли, чего хочет от нее Адриан.

— О чем? — отрешенно отзывается она.

Его губы замирают на остром плече брюнетки.

— О том, что у тебя спираль.

— Не нужно ему знать, — в грубой форме реагирует она.

Габриэль останавливает цепочку поцелуев, горячий воздух над ее ухом колышет прядь ее волос.

— Как ты объяснишь это репродуктологу? Сегодня ты избежала анализов, но однажды их придется…

— Я не хочу говорить об этом сейчас, Габриэль, — чуть повернув голову, дерзко отвечает Маринетт, ощущая спиной горячее тело мужчины.

Агрест хмыкает, убирает ей волосы рукой на правое плечо и с влажным звуком целует левое, чуть покусывая кожу. Внизу живота девушки все дрожит, она сухо сглатывает и прикрывает глаза.

— Ты не хочешь детей?

Маринетт резко открывает глаза, чувство эйфории снова уходит.

— Ты сейчас серьезно? — уже правда злится она.

Мужчина усмехается, ведет рукой по внешней стороне ее бедра, наслаждаясь ее наготой. Он так привык к ней, к изгибам ее тела за это время, но каждый раз исследует каждую родинку и каждый сантиметр ее кожи, как в первый.

— Несерьезно, — шепчет он. — Но послушай… Год прошел, я думаю, тебе стоит…

— Опять принимаешь решение за меня? Как со свадьбой? — поворачивает к нему голову Маринетт.

Габриэль пронзает серым взглядом ее глаза, но вскоре смягчается, хмыкает и зарывается носом в ее шею.

— Нет, — только и отвечает он.

Рука мужчины скользит от колена выше, чуть сжимает внутреннюю сторону ее бедра, придвигает девушку к себе ближе и прикасается пальцами к влажной плоти, вызывая ее сдавленный вздох. Она обхватывает его руку своей, направляет, руководит им, делает так, как нравится ей. Они привыкли к этому. Они оба.

Привыкли угадывать свои желания. Понимать их, исполнять. Подчиняться.

— Мы с ним… почти не бываем… вместе, — задыхаясь, с паузами произносит она.

Габриэль активнее двигает пальцами в ней, ласкает грудь, наслаждается ее тяжелым дыханием.

— Но ребенок, — шепчет она, на мгновение открывая глаза, — это важно для него.

Возбуждение становится невыносимым, Маринетт разворачивается, садится на него верхом и сжимает пальцами волосы на затылке Габриэля, отдаваясь ему целиком.

— Я решу все потом. Потом…

За закрытыми дверями личной спальни месье Агреста слышатся тяжелые вздохи, прислуге в этом крыле с полудня до шести вечера находиться запрещено по личному приказу хозяина. Адриан вернется с фотосессии в половину седьмого.

========== Глава IX. Мёд ==========

Полтора года со свадьбы Адриана и Маринетт

— Что, еще раз? — действительно удивляется Габриэль, когда рука Маринетт снова тянется к его паху, сжимая напряженный орган. — Четвертый раз, что на тебя нашло?

— Нервничаю перед показом, наверное, — закрывает на мгновение глаза девушка, лежа рядом с ним и продолжая плавно водить рукой по стволу.

Габриэль втягивает воздух сквозь плотно сцепленные зубы и почти шипит, хватаясь за бедра девушки и притягивая ее к себе, после чего подхватывает ее правую ногу чуть выше колена и резко входит на всю длину, рвано дернув бедрами.

Мужчина зажмуривает от удовольствия глаза и кусает ей плечо, начиная задавать ритм. Маринетт сжимает в кулак белую хлопковую простынь и протяжно выдыхает, подставляя ему свою шею для цепочки влажных поцелуев.

— Я заказала нам завтрак в номер, — сбивчиво произносит она, — машина за нами приедет в восемь утра, а еще…

Она не успевает закончить предложение, потому что в следующее мгновение уже кусает подушечку его указательного пальца, в то время как широкая ладонь любовника чуть сжимает ей шею. Как она любит. Он знает.

— Давай все это оставим до утра, сейчас три часа ночи, закрой уже рот и дай мне тебя как следует трахнуть.

Больше о работе Маринетт до самого утра не говорит, лишь прогибает спину, позволяет иметь себя на всех поверхностях номера-люкс и ужас как жалеет, что в сутках всего двадцать четыре часа. Маринетт даже успевает без посторонних глаз вернуться в свой номер, чтобы не было вопросов ни у кого, поспать два часа и в семь утра принять душ.

Когда ей приносят в номер завтрак, она набрасывается на бекон так, словно неделю не ела, уплетает глазунью и не брезгает тремя кусками багета, что на нее совсем не похоже. Истерично собирая раскиданные по номеру вещи, она надевает на себя строгую юбку ее любимого костюма и чертыхается, когда смотрит в зеркало. Маринетт искренне надеется, что пиджак скроет это досадное недоразумение.

К хлебу она больше не прикасается.

— Мы так опоздаем, черт тебя дери, Маринетт, — стучится Габриэль в дверь ее номера. — Проклятье, можно быстрее?!

Девушка с недовольным лицом открывает дверь и бросает в руки сотруднику отеля сумку, громко хлопая дверью. И молодой парень, и Габриэль чуть шарахаются в сторону.

— Передайте мое неуважение повару, — рычит она, так непривычно для самой себя чуть тыкая пальцем. — Завтрак был отвратительный. Можете сами посмотреть. В уборной, — бросает она через плечо, направляясь к лифту. — Поехали, месье Агрест!

В личном автомобиле она ведет себя еще хуже, чем с утра в отеле. Габриэль закрывает окошко, отделяя их от взгляда водителя, и кладет руку Маринетт на колено, слегка его сжимая. Девушка сбрасывает его руку, хмуро глядя в планшет и сверяя все данные для сегодняшнего показа.

— Что не так? — почти закатывает глаза Габриэль. — Ночью же всё было в порядке…