– Через недельку снова прилетим к вам в гости. Скорее всего, уже на операцию. Стефи говорит, что мечтает смотреть на мир без очков и снова пообщаться с твоим волшебным мальчиком. Он ей понравился, – с ноткой тепла произносит Нейман и кладет свою руку на мою, поглаживает пальцами.

Рядом с Генрихом я чувствую себя очень спокойно. А то, что он близкий друг Ленара, действительно прибавляет Найману очков.

Какое-то время после рождения Андрея мне было не до мужчин и их внимания: слишком много забот разом легло на мои хрупкие плечи. Но сейчас я, кажется, окончательно пришла в себя после всех событий в жизни и готова ответить Генриху взаимностью.

– Ты не обольщайся, – шепчет Нелли, приблизившись ко мне. – Они такие галантные ненадолго. Через полчаса оставят нас одних и пойдут в свой мужской клуб. Но зато мы вдоволь наболтаемся без лишних ушей. У меня для тебя есть очень приятная новость…

– Обожаю тебя сдавать, – вмешивается в наш разговор Ленар и целует Нелли в висок. Смотрит на меня с улыбкой: – Докладываю, Алёна: Андрей скоро станет не единственным любимчиком в нашей дружной компании.

– Ну Ленар! – взвивается Нелли. – Почему все важные новости девочкам ты сообщаешь, а не я? Больше ничего не буду тебе рассказывать.

– Совсем? – смеется Камаев.

– Да! Когда схватки начнутся и рожать поеду, от девчонок узнаешь. Я тебе слова не скажу! – недовольно пыхтит Нелли и наигранно дует губы.

Смысл слов Ленара до меня доходит не сразу, но реакция Нолика бесподобна. Отчасти понимаю, почему Камаев это делает. Мы с Настей тоже любим вызывать у Нелли эмоции. На актерский ей нужно было поступать, а не в дизайнеры идти. У нас в таком случае точно был бы семейный подряд: певица, художник, хореограф и актриса.

– Боже… Какая прекрасная новость! Я поздравляю вас.

Опускаю глаза на живот подруги. Пока еще плоский. Ну почти.

Может, Нелли от стресса немного прибавила в весе? Я не придала этому значения. Вот эта да! Завтра же утром позвоню Ласке и «натравлю» ее на будущую мать, чтобы закидала ту снимками Андрюши с самого его рождения и до настоящего времени. А потом рассказами замучила, как он ревел по ночам, когда болел животик или резались зубы. Мы тогда с Настей по очереди дежурили у кроватки.

На этой счастливой ноте мы вчетвером заходим в ресторан.

Когда мы с Генрихом отходим от Нелли и Ленара, которые уже бурно обсуждают свою поездку на отдых в следующем месяце, Нейман протягивает мне фужер с шампанским и расплывается в улыбке:

– У вас интересные отношения с подругами.

Я слегка приподнимаю брови, не понимая, что он имеет в виду.

– Раньше думал, что в вашей тусовке главная Нелли, но, оказывается, это не так. Все держится на тебе, они как мотыльки кружат возле тебя. Теперь ясно почему. Когда я узнал тебя получше.

– И почему же? – усмехаюсь я.

– Панику на ровном месте не разводишь. – Генрих ведет подбородком в сторону Ленара и Нелли. – А еще умеешь осаживать других буквально одним взглядом. К тебе не каждый осмелится подойти. Я полагал, дело в наличии ребенка. Но это не так. Какие-то внутренние блоки. Почему ты держишь меня на расстоянии? Может, подпустишь ближе? – спрашивает он, не сводя с меня проникновенного взгляда.

– Может, – включаюсь во флирт. – Когда Андрей родился, на мои плечи легло слишком много ответственности. Но в то же время его появление сделало меня мягче – это факт. Во всех смыслах этого слова. Очень приятно, что ты нас с Андреем не разделяешь и понимаешь, что причина моей замкнутости вовсе не в нем. Кстати, спасибо за цветы, Генрих. Но такой красивый букет оставлять в салоне было очень жалко…

– Не жалей. – Нейман берет мою руку и подносит к губам. – Я еще подарю.

Почему-то я сильно смущаюсь. Не покидает ощущение, будто по лицу и плечам водят горящей спичкой.

– Ты вроде бы в Питере до среды задержишься? Можно напроситься к тебе в компанию и предложить прогуляться? Прежде чем дашь ответ, ты должна принять во внимание тот факт, что я отлично знаю город. В молодости мечтал работать гидом, и в моей копилке много забавных историй. Обещаю тебе море улыбок и хорошее настроение, – заверяет Генрих и опускает глаза на мои губы. – Ты не пожалеешь, Алёна.

– Хорошо. Я подумаю о твоем предложении, – улыбаюсь в ответ, позволяя Нейману держать меня за руку, и даже соглашаюсь с ним на танец.

После торжественной части и речи Иващенко, в которой он сообщает, как счастлив, что деловые партнеры пришли разделить с ним радость, Ленар и Генрих отходят в сторону для обсуждения рабочих вопросов, и мы с Нелли остаемся одни.

– Ты, конечно, тихушница, Ноль, – киваю я на ее живот, наблюдая, как подруга поглощает вкусности со шведского стола. – Дотянула опять, что Ленар тебя сдал.

– Вообще-то я думала, что он сделает это раньше, – отвечает она с набитым ртом, избегая смотреть мне в глаза. – Это же у нас чем-то вроде семейной традиции стало. На улице повозмущалась немного для вида, и то лишь потому, что Ленару нравится, когда я фонтанирую эмоциями. Он у меня энергетический маньяк. Подпитывается таким образом.

– Я это и так давно поняла, – хмыкаю я, наблюдая за подругой.

Нелли нервно посмеивается и отправляет в рот кусочки сыра одним за другим, стараясь вести себя как обычно. Но я слишком хорошо ее знаю и вижу, что она чем-то сильно обеспокоена и пытается это скрыть.

– Говори, что случилось, – требую спокойно.

Нолик оставляет вкусности в покое и поднимает голову. Лицо бледное, глаза лихорадочно блестят.

– Клянусь, Алёна, я ничего об этом не знала, – начинает она, бросив на меня встревоженный взгляд. – Ленар что-то говорил про новых партнеров, филиалы за границей, связи, договоренности и тому подобное. Он в последнее время часто ездил в командировки. Но я и подумать не могла, что это сотрудничество будет с ним и его семьей! Знакомые фамилии не мелькали, честно! Да я бы сразу тебе сказала и ни за что сюда не привела!

Я слушаю Нелли, впадая в оцепенение. И без озвученной фамилии понятно, о ком сейчас пойдет речь. В груди опять болезненно сжимается, и невозможно сделать вдох.

– Только резко не поворачивайся. У тебя за спиной стоит Багдасаров, – тише продолжает Нелли.

Тревога, не покидающая меня с момента встречи с Янисом в салоне красоты, доходит до эмоционального пика. Теперь тоже дрожат руки, как и у Нелли. Не послушав совета подруги, я поворачиваю голову и, увидев Яниса в обществе Иващенко и еще нескольких мужчин солидного возраста, до боли закусываю нижнюю губу. Так вот почему весь вечер не покидало ощущение, будто за мной кто-то наблюдает.

Все это время я ничего не выясняла о Янисе. С моей стороны не было ни одной попытки. Хотя возможностей была куча. Со слов Гончарова, с которым мы первое время изредка созванивались по одному общему вопросу, я знала, что Ян улетел за границу, только не вникала куда и как надолго. Сознательно отгораживалась от этой информации. Интересно, а Ян? Мы с ним плохо расстались… На его месте я не испытывала бы ничего, кроме ненависти. И судя по тому, что он даже не кивнул мне в салоне в знак приветствия, так оно и есть.

Отвернувшись от Яниса, я долго смотрю перед собой, мечтая только об одном: покинуть ресторан и сесть в самолет до Москвы. Через несколько дней избавлюсь от шлейфа воспоминаний об этой случайной встрече, и все будет как прежде.

Кажется, сегодня я еще ничего не ела. Нужно, как Нолик, занять чем-то руки и мозги, только бы не думать о том, что Янис находится в нескольких метрах от меня и может подойти в любой момент. Хотя… будь я на его месте, не подошла бы. Даже на метр бы не приблизилась.

Поднимаю запястье, которое обвивает изящный браслет часов. Разгар вечера, планов на него было много, но остаться здесь равно пересечься с Багдасаровым. А я этого не хочу. От слова «совсем».

– Идем.

Утащив Нелли в укромный уголок с другой стороны стола, перевожу взгляд в окно, на огни вечернего города, пытаясь унять волнение и дрожь в руках.