В главном зале литературного кафе, разделенного на несколько читальных зон, сегодня было весьма не многолюдно: лишь несколько мест для уединенного времяпровождения были заняты тремя посетителями. Энда спешно подошла к бирюзовой стойке для обслуживания клиентов и нажала на зеленую кнопку вызова администратора данного заведения. Над ее головой покачивались зеленоватые плафоны подвесных светильников с ровным приглушенным светом. За широкой стойкой со множеством заполненных книжных полок показалась старая модель антропоморфного робота, вышедшего из темного дверного проема. Лицо старого андроида было покрыто гладкими светлыми пластинами, плотно прилегающими друг к другу, в некоторых местах которых уже давно появились мелкие трещины и выцветшие участки с отпавшим лакокрасочным покрытием. В местах примыкания лицевых пластин друг к другу, красовались ровные изогнутые линии стыков. Андроид был одет в зеленую рубашку и темные брюки, а на его холодной стальной голове красовалась красная кепка с широким округлым козырьком. Милые круглые глазки антропоморфного робота изнутри светились тусклым оранжевым светом и синхронно медленно вращались в разные стороны, оценивая окружающую обстановку. Некоторое время Энда Линд о чем-то разговаривала с ним, а потом заплатила несколько электронных монет и подошла к своим недавним знакомым, ожидающие ее у черной пологой лестницы, под которой располагались высокие стеллажи с настоящими книгами и плоскими пластинами памяти.

– Идем наверх, – распорядилась Энда Линд, – там сейчас точно никого нет.

Четверо поднялись на верхний этаж литературного кафе и оказались посреди уютного читального зала.

– Сколько же тут этого добра, – удивился Лют, заприметив полки с пестрыми книжными корешками.

Перед широким панорамным окном было расставлено около дюжины мягких диванов травяного цвета вместе с низкими стеклянными журнальными столами. С тыльной стороны у стен высились книжные стеллажи, подсвеченные ровным светом ленточных голограмм.

– Располагайтесь здесь пожалуйста, – Энда Линд устало опустилась на ближайший диван и добавила: – Я заказала четыре газировки и две пиццы, если вы не против.

Остальные последовали ее примеру и расселись по местам, сдвинув мебель вокруг одного журнального стола. Вскоре на лестничном пролете показался старый андроид с блестящим подносом в руках. Поднос он поставил на стеклянную поверхность стола, а сам поспешно скрылся из вида.

– Ну вот, мы на месте. Так о чем вы хотели поведать нам? – нетерпеливо поинтересовался Лют, каким-то туманным и неопределенным взглядом посмотрев в сторону незнакомой особы в кожаной куртке.

– То, что вы ищите находится в этом городе, – неожиданно объявила она.

– Что вы имеете ввиду? – растерянно прищурилась Гера.

– В Грифорте есть такое место, где иногда проходят собрания приверженцев этого странного учения. Конечно, не все разом, а лишь по несколько человек.

– Откуда вам это известно? – спросил Лют.

– Одна моя хорошо знакомая рассказывала мне кое-что об этом, – ответила Энда. – Недавно она пропала. – К ее горлу подступил жгучий ком. В этот момент женщина вспомнила о своем пропавшем сыне, но сдержав себя от эмоций, продолжила: – Вам следует быть очень осторожными. Там действительно происходит что-то непонятное.

– Но как это возможно? – Гера недоуменно пожала плечами и задумчиво взглянула в глаза Энды Линд. – Разве эти люди не проходят коррекцию мозговых волн, то есть психоэмоционального состояния в общественных конверсионных комнатах?

– Вы имеете ввиду наставников этого учения? – уточнила Энда.

В читальном зале повисла непродолжительная пауза. Лют расслабленно сидел в глубоком кресле, откинувшись на мягкую спинку с ортопедическим изгибом. Напротив него находился Геон. Закинув ногу на ногу, он сидел на диванном подлокотнике и неспешно потягивал сладкую газировку из блестящего граненного стакана.

– Вполне вероятно, что для определенного круга лиц вполне могут быть исключения, – сказала Энда Линд.

– Но вы же знаете, что это не возможно, – настойчиво парировала Гера. – Если только они не надевают шапочки из фольги когда заходят в комнату.

– Существуют же люди, которые практически невосприимчивы к конверсионному излучению ввиду негативных энграмм? Значит есть и те, кто воспринимая излучение, тем не менее остается не подверженным его положительному воздействию. Однажды я уже такое наблюдала.

– Энда, можете пояснить, о чем речь? – Геон поставил стакан с напитком на журнальный стол и приготовился к внимательному слушанию.

– Наверное могу. – Непроизвольным движением глаз женщина в длинном изумрудном платье опасливо покосилась в сторону черной лестницы. Кажется, там никого не было, и Энда тихо продолжила: – Однажды, когда мне необходимо было отправиться в один из городов на Марсе, чтобы заключить сделку по продаже дома, в этот неподходящий момент у меня закончилось действие когнитивного полиса.

– Вы занимаетесь недвижимостью? – оживленно уточнил Лют Алгой.

– Да, уже более десяти лет. В общем, я решила пополнить свой полис, непосредственно по прибытии в город. Когда я оказалась в космопорте Маринер, то сразу же направилась к первой встретившейся мне комнате. Она заполнилась людьми, загорелся золотистый свет и запустился процесс сканирования энграмм, – Энда Линд сделала несколько больших глотков сладкого напитка и поставила полупустой стакан на стол. – Вскоре я ощутила прилив жизненных сил, радость и полную удовлетворенность от жизни. Но вдруг, на середине сеанса, произошло что-то весьма необычное и странное. Поскольку в комнате оставалось несколько свободных мест, и двери остались не заблокированными, сюда вошел еще один человек. Это был довольно высокий темноволосый мужчина в длинном элегантном светло-бежевом пальто и строгих брюках. На его ногах блестели лакированные туфли кремового оттенка, на руках лоснились белые перчатки из тонкой кожи. Лицо у него было серьезным и невозмутимым, а глаза находились за круглыми зеркальными очками, их было совсем не видно. Он прошел несколько шагов вперед, остановился. Совершенно неожиданно свет в конверсионной комнате резко померк. Такого раньше я никогда не встречала. Вокруг воцарилась серая бесцветная полумгла. Незнакомец стоял неподвижно, не шелохнувшись. Спустя может быть полминуты свет в комнате вернулся в изначальное состояние. Некоторые из стоящих в комнате сильно удивились случившемуся, однако большинство не придало этому особого значения. Лично я сильно испугалась и сразу же заподозрила недавно вошедшего сюда мужчину в том, что это именно из-за него в комнате резко стемнело. До конца сеанса коррекции я старательно наблюдала за ним. Загадочное невозмутимое лицо этого человека, показалось мне каким-то подозрительным и пугающим. Я хотела понять, что произошло на самом деле. Когда процесс облучения конверсионным излучением подходил к концу я вновь взглянула на этого странного человека в светлом пальто. В тот момент мне показалось, будто он смотрел прямо на меня сквозь свои зеркальные очки и о чем-то думал, а на его лице в этот момент отражалась слабая снисходительная ухмылка. И тут я поняла, что на него действует излучение комнаты. Это было было настолько очевидным, что у меня вскоре не осталось никаких в этом сомнений. Его лицо нисколько не изменилось с тех пор, как он вошел в комнату и оставалось таким же безэмоциональным и невозмутимым. А это, как вам известно, один из основных признаков невосприимчивости к конверсионному излучению. Приятные чувства и эмоциональный подъем, наполняющие меня тогда, естественным образом подавили беспокойство и страх во мне. Люди стали неспешно покидать комнату. На их руках ярко сверкали кольца, что свидетельствовало об успешном продлении их когнитивных полисов. Незнакомец же в элегантной светлой одежде с бездушной улыбкой даже не пошевелился, продолжая неподвижно стоять на месте.

– Этот тип получил продление полиса? – уточнила Гера, задумчиво покручивая свое контактное кольцо на указательном пальце.