Параллельно с преподаванием в школе, Гера училась в одном из престижнейших учебных заведений, непременно рассчитывая стать в будущем архитектором искусственных эмоций. Специалист этого направления занимался подготовкой и созданием эмоциональных фонов к событиям или явлениям таким образом, чтобы у воспринимающего человека возникали конкретные ощущения и яркие незабываемые эмоции. Это позволяло, например, художнику написать картину и поместить в нее вполне конкретные эмоции, которые передавались бы смотрящим на нее людям с разной интенсивностью и чувственными оттенками. Несмотря на то, что эмоции были доступны в готовом – фабричном виде, тем не менее, высоко ценилась именно «ручная работа», то есть те экземпляры всевозможных технических устройств, которые были настроены индивидуальным образом: так, как этого желает заказчик. Распространение мощных вычислительных мыслящих машин с человекоподобным интеллектом, заполонило почти все сферы общественной жизни и получить еще одно образование, Гера считала для себя отнюдь не лишним. Она полагала, что полученные знания и опыт позволят ей в будущем напрямую работать с так называемым искусственным интеллектом, что гарантированно обеспечит ее дополнительным заработком и карьерным ростом. Поскольку в сложившемся современном мире многое было связанно с обслуживанием и обеспечением бесперебойной работы всего существовавшего вокруг технологического и технического многообразия, достигнутого человечеством за последние несколько столетий, постоянное приобретение новых знаний и опыта было неотъемлемой частью каждого здравомыслящего человека.
Неожиданно со стороны плоского кольца прозвучал короткий монотонный сигнал; по поверхности элегантного украшения, или лучше сказать чудесного электронного устройства, закружили тонкие ярко-желтого оттенка символы, которые быстро сложились в короткое текстовое сообщение: «Внимание! Начинается посадка на рейс номер сто семь. Просьба всем пассажирам пройти к контрольному пункту». Быстро убрав книгу в сумку, она поспешила на второй этаж терминала – к месту посадки пассажиров.
Здесь, в контрольном пункте зоны отправления, сквозь широкое панорамное стекло, в свете заходящего солнца, красовался двухпалубный широкофюзеляжный комический лайнер достаточно внушительных размеров (около тридцати метров в высоту и ста метров в длину) с большой красной надписью «Atlas» на своем фюзеляже. Переливаясь серебристо-красными огнями, он, словно огромный диплодок из мезозойской эры, закованный в стальные латы, медленно и тягостно скользил по взлетно-посадочной полосе, постепенно приближаясь к толпе ожидавших его пассажиров. Среди пассажиров гигантское транспортное средство не вызывало никакого особого удивления или восторга. Разве что дети с интересом наблюдали за приближающимся лайнером, издавая радостные возгласы и громкие взволнованные крики, бегая по просторному залу. Для большинства современных людей подобные явления и события давно перестали быть чем-то удивительным и захватывающим, превратившись в нечто вполне заурядное и обыденное, как когда-то случилось после изобретения первого компьютера, самолета, термоядерного двигателя, или же первой фотонной мыслящей машины, наделенной искусственным разумом. Вопреки всему, Гера, каким-то чудесным образом, умудрялась сохранять в себе искреннее восхищение, радость и неподдельное любопытство при виде этих стальных электронно-механических существ. Иногда она задумывалась о том, как людям приходилось жить несколько столетий назад, используя для полетов в космос медленные химические двигатели и сжигая тоннами уголь ради получения электроэнергии? И после подобных раздумий любознательную особу весьма радовало то, что ей выпало счастье жить в такое прекрасное время, когда появилась возможность осуществлять поистине удивительные вещи: летать в космос на огромных космических лайнерах, а в городах передвигаться по воздуху на транспорте с антигравитационными двигательными установками, причем весьма небольшими и компактными. Но самым невообразимым и чудесным было то, что перемещение в космическом пространстве на огромные расстояния теперь осуществлялось за считанные часы или даже минуты.
Оказавшись внутри лайнера, Гера поспешила занять свое кресло, которое находилось в двенадцатом ряду эконом класса. Тускловатый синий свет равномерно заполнял собой большую часть роскошного салона космического судна. Со всех сторон веяло прохладной свежестью ионизированного воздуха. Одни пассажиры неспешно подбирались к своим местам на первой палубе, другие же, ступая по широким самодвижущимся лестницам, поднимались в верхнюю часть лайнера. Между рядами спешно сновали туда сюда бортпроводницы в виде полупрозрачных голограмм со слабым голубоватым мерцанием вокруг, помогая некоторым нерадивым пассажирам отыскать свои места. Мелодичная музыка нежно растекалась по внутреннему пространству фюзеляжа, дополняя атмосферу уюта и комфорта, и без того царящих здесь. Казалось, что транспортное средство было под завязку нафаршировано всевозможным оборудованием, а потому весившее, как самый настоящий астероид, пусть и небольших размеров, но зато состоящий из весьма плотного вещества. Наконец лайнер оторвался от ровной поверхности посадочной платформы и плавно поднялся вверх, на мгновение зависнув над зданием терминала, над широкой многощипцовой и прозрачной крышей которого, светилась большая полупрозрачная надпись: «Малая Космическая Гавань» – именно так назывался данный космопорт. За очень короткий временной промежуток корабль лихо преодолел несколько нижних слоев атмосферы, а затем оказался в протяженной экзосфере планеты, продолжая стремительно мчаться ввысь, все более и более погружаясь в бездонную синеватую мглу космоса.
Спустя каких-то полчаса он уже находился всего в нескольких километрах от Луны. Где-то вдалеке, на ее сероватой пыльной поверхности, испещренной глубокими кратерами и каменными обломками, едва прослеживался странный купол, слабо поблескивающий в солнечных лучах. Полусфера располагалась над одним из кратеров, диаметр которого составлял около двух километров. Изредка Гера заглядывала в иллюминатор космического лайнера, задумчиво наблюдая за проносящимися мимо серебристыми объектами каплевидной формы. На поверхности ее кольца, всплывали все новые и новые информационные сообщения, поочередно перекрывающие друг друга. К примеру, в одном из них говорилось о том, что космическое судно приближается к лунному городу, где вскоре совершится непродолжительная посадка. По мере приближения к городу, сквозь его блестящий защитный купол стали проглядываться призрачные очертания высоких строений, узких городских улиц, зеленеющих скверов, а так же были едва видны неторопливые и размеренные движения мелких светящихся точек, непрестанно переливающихся сине-зелеными огоньками. Пассажирский лайнер неустанно мчался вперед, а вдоль его коротких крыльев вздымались серые полосы густой пыли. Вдруг, недалеко от массивного купола, на поверхности лунного грунта, показался округлый проем с синеватой дымчатой пеленой, преграждавший сюда вход. Несколько десятков космолетов совершенно беспрепятственно проскользнули сквозь эту призрачную преграду и погрузились в зияющую глубь разверзшегося за ней пространства. Пассажирский лайнер последовал за ними. Он стремительно преодолел множественные отсеки протяженного тоннеля с холодным разряженным воздухом и вскоре оказался в огромном и сумрачном переполненном людьми зале, большинство из которых толпилось возле крупных космических кораблей, ожидая своей очереди взойти на борт очередного прибывшего судна.
Подземный комплекс космопорта был украшен художественными рельефами, статуями прославившихся астронавтов, а так же философов и выдающихся ученых, каждый из которых находился на своем строго определенном месте. Длинная анфилада залов с высокими сводчатыми потолками, была вся обставлена монументально-декоративными композициями: современной абстрактной живописью и живописью давно минувших веков, мозаиками из разноцветных минералов, витражами из цветных самосветящихся стекол, красочными росписями с фрагментами различных космических летательных средств, а так же стены здесь были сплошь исписаны множеством каких-то непонятных математических формул и сложных схем. Свет подвесных ламп пробивался сквозь пространство помещения запыленной станции, становился плотным и объемным. Словно густой золотистый туман, он застилал и обволакивал собой посадочные платформы зала вместе со всем многообразием пассажирских кораблей, находящихся здесь.
