Прочитав письмо Фролова из Пятиозерска, шеф озадаченно хмыкнул,

– Ты чего?

– Сам не знаю, – признался Жуков.

Еще раз глянув на адрес, главный сказал с сожалением,

– Тебе, конечно, в отпуск надо.

Жуков смиренно молчал. Шеф зорко вгляделся в него, как бы прикидывая, долго ли тот протянет, и заключил,

– Ладно, поезжай, но отпуска в этом году не получишь.

– Ну, как же, – заныл Жуков

– Там же море рядом, – шеф мечтательно поглядел на свою мрачную картину, где моря точно не было, – порыбачишь.

– Да не рыбачу я!

– А вот это зря. Я б порыбачил. Иди-иди. Бери командировку, а я тебя зимой еще на две недели отпущу, на лыжах покатаешься.

– Не катаюсь я на лыжах, – возмущенно соврал Жуков

– Да ну тебя, – расстроился шеф, – не рыбачишь, на лыжах не катаешься. Неинтересно с тобой!

Шеф не смотрел на Жукова, уйдя в вычитку полосы. В отличие от многих и многих редакторов, все шестнадцать полос он вычитывал сам.

Прямо в дверях кабинета Жуков, как на штык, наткнулся на понятливые валеркины глаза. Для того не остался тайной ход жуковских мыслей, когда тот маялся в кресле, вздыхал и тыкал в прочную карту пальцем и спичечным коробком.

Придав лицу индифферентное выражение, Жуков вильнул глазами и стал бесцельно выдвигать в столе ящик за ящиком. Левый висок раскалился от буравящих валеркиных глаз, но он держал паузу.

– Жу-ук! – не выдержал Валерка.

Тот не отвечал, продолжая ковыряться в столе.

– Жук, привези вяленой рыбки.

Жуков сделал большие глаза

– Какой рыбки?!

– Нет, вы поглядите на него, – Валерка по-бабьи всплеснул руками, – Я дал ему письмо! – Он распалялся все больше.

– Благодаря кого ты едешь на юг? – Сидя «на письмах», Валерка заражался стилем посланий, что прилежно читал,– Благодаря меня, ты будешь бездумно валяться на теплом песочке и дышать йодом, а я!?

– Не, – примирительно улыбнулся Жуков, – не буду валяться, буду работать в поте лица. Это, конечно, бред, – ткнул Виктор в конверт на столе, – но у них там какой-то эксперимент начинался, интересно, чем закончился. Кстати, погуглить надо, что за эксперимент.

– Ладно, – сказал Виктор примирительно, – если в тамошнем море что-то осталось после эксперимента, ты получишь связку бычков.

– Три, – перебил Валерка, – но очень больших. И вообще, если там есть что-нибудь, – он неопределенно помахал рукой, – дары морей, степей и лесостепей…короче, чего у нас нет… Тебе денежку дать?

– Дать, – молниеносно отозвался Жуков,– без денежки – какой рибка? – произнес он с южным акцентом, по-южному помахав перед своим длинным носом.

– И что, шеф так прямо и согласился?

– Лег-ко! Посоветовал порыбачить. А зимой – на лыжах покататься.

– Какой зимой?! – опешил Валерка

– Ну, будущей. Он мне еще две недели даст…

– Ах, вот оно что! Ах, вот оно как!– Валерка откинулся на кресле и укоризненно покачал головой, – так ты, стало быть, в отпуск намылился?

– Какой отпуск, какой отпуск, – зачастил Жуков, и неожиданно закончил, – а здорово было бы вместе рвануть, а?

Валерка тут же расплылся и все простил,

– Неее, ты мне и тут надоел, еще отдыхать с тобой, всех девок отобьешь.

– Да, я такой, – Жуков пригладил свою стильную стрижку, – и что мне делать со своей неземной красотой, ума не приложу?

Виктор стал подчищать хвосты, написал пару информашек. За это время гора писем на Валеркином столе распределилась на несколько аккуратных стопочек.

Цвет неба за окном стал темно-синим. Уличные шумы зазвучали умиротворенно, редакционный коридор поутих. Звякая ключами от Мерседеса, ушел домой дилер «Триумфа». Вильнув бедрами, навостренные на вечерние развлечения, к ним в кабинет мельком заглянули и сказали,

– До завтра, мальчики! – корректорша и наборщица.

Тяжело ушагала домой курьер-уборщица Вероника.

Жуков открыл форточку, воздух оттуда пошел почти прохладный, сел в кресло и погрузился в работу. Надо все-таки погуглить, что за Пятиозерск и что за эксперимент. Он ввел в поисковик слова: «Пятиозерск, химия, эксперимент», и навел курсор на первый в выдаче сайт. В кабинете было тихо, Валерка шуршал письмами.

И вдруг тишина разбилась вдребезги!

Форточка распахнулась настежь, с визгом ударившись о стенку, стекло разлетелось на крупные осколки, усыпавшие подоконник. В окно влетел серый голубь и заметался по кабинету в панике. За окном, на миг заслонив закатное солнце, прошла темная тень с огромными крыльями.

Голубь казался странно большим и пронзительно чужим здесь. Он бился о стены, шумно задевая крыльями карту и стекла шкафа.

Письма на валеркином столе смешались, вызвав у того горестный стон, ветер от крыльев доставал бумаги отовсюду, и они, медленно кружась, падали на пол.

Развязка произошла так быстро, что ни Жуков, ни Валерка не успели ничего сделать. Они так и стояли истуканами у своих столов, чем пугали голубя еще больше.

Птица отчаянным усилием бросилась в зеркало, отражающее окно с кусочком закатного неба. Зеркало зазвенело жалобно, длинные линии зазмеились по нему, а серое тельце упало на пол.

Жуков, не отрываясь смотрел в зеркало. Отражение в разбитом стекле искажалось уродливыми трещинами. На белой футболке отражения, ниже ключицы, расплывалось кровавое пятно, темные капли медленно текли причудливыми струйками. Из зеркала смотрел раненый Жуков, иллюзия была столь полная, что Виктор на секунду прикрыл глаза, чувствуя, как все внутри замирает странной тоской.

Они переглянулись, оглядели разоренный кабинет, и поднявшееся было от предстоящей поездки настроение Жукова снова стало хреновым.

«Ну, я-то не сумасшедший», – сказал себе Жуков, И решил на инструкции инженера Фролова, подробно изложенные в письме, внимания не обращать. Поэтому просто подошел к кассе и попросил один билет до Пятиозерска на сегодня.

Пожилая кассирша, чью объемную грудь облепила форменная рубашка, а складчатую шею – игривый платочек, заперебирала толстыми пальцами по клавиатуре, покачала головой и раздраженно выдала,

– Поезда там не останавливаются, вроде вы не знаете, можно доехать до Аренска или Морского.

Жуков пожал плечами и выбрался из очереди. Надо где-то присесть, чтобы переварить неожиданное препятствие. И вообще, перечитать письмо. Там много всякого, не менее бредового, вчитываться просто смешно, вот Виктор и не вчитывался. Он просто настроился на небольшой отпуск у моря за деньги редакции. Может, с рыбалкой, может, с курортным романом.

Как показали дальнейшие события, нельзя было отправляться туда в таком расслабленном настроении. А все-таки сесть где-нибудь в тихом месте, достать листочки из школьной тетрадки в клетку, исписанные круглым почерком, и вчитаться во весь этот бред. И, главное, поверить. Как бы все это дико ни звучало.

Но ничего этого Жуков делать не стал, все казалось столь очевидным – просто маленький отпуск рядом с морем за редакционные командировочные.

Ближайшее будущее Виктора Жукова, заведующего отделом социальных проблем столичной газеты «Милениум» было столь неправдоподобным, что, если бы ему о нем рассказали, он посмеялся бы, оценив это как образчик черного юмора.

Он отправился в южный городок, расслабленный и спокойный, не услышав первого звоночка, тревожно звякнувшего возле кассы. Внутреннего звоночка, что на пару секунд перекрыл вокзальный гул. Только пистолет уложил на дно спортивной сумки. Сам не зная, зачем.

Впрочем, перечитывание письма не слишком бы ему помогло там, в Пятиозерске. Просто, может, он морально подготовился бы к приключениям. Нет, ничем не помогло бы ему перечитывание письма. Помогло ему чудо.

Жуков оглядел кассовый зал, нашел незанятое кресло у стены, обитой темными панелями, и направился туда.

Ажурное сидение опасно скрипнуло под ним, в поясницу ударил вокзальный сквознячок. Жуков вытянул длинные ноги, расслабил плечи и принялся размышлять.