Молодые люди увлечены своими непростыми взаимоотношениями. События вокруг, часто непонятные, интересуют их значительно меньше…

Илья Розенфельд

Но вот и февраль 1940-го. Наши войска наконец-то прорывают линию Маннергейма и берут Выборг. Злосчастная трехмесячная Зимняя война кончается поражением крохотной Финляндии. Но даже приведенные в газетах и бесспорно заниженные официальные цифры потерь Красной армии огромны – свыше 70 тысяч убитых и вчетверо больше раненых. Это цена победы нашей 150-миллионной страны над трехмиллионной Финляндией. Ко всему СССР исключают из Лиги Наций. Многие считают, что это вполне заслуженно, но вслух говорить об этом ни в коем случае нельзя. И что наша Красная армия оказалась слабой. А это очень страшно в преддверии войны с Германией, которая, несмотря на этот странный «пакт о дружбе», по мнению папы, неизбежна и близка.

Весна, 1940 год, близятся последние экзамены. А что потом? В мире неспокойно. В напряженной атмосфере окружающей жизни уже ощущается предгрозовое дыхание близкой войны.

Марк Кривошеев – выпускник 10-й школы. Полтава, 1940 г.

Но все выпускники озабочены прежде всего получением достойного аттестата и отличной характеристики. У Марка с этим полный порядок.

Из дневника

17 мая – последний день занятий. Испытания начинались 20-го. Испытания для меня были решающими. У меня были все отличные оценки, кроме украинского языка. Экзамены прошли для меня благополучно. Правда, по украинскому языку я все же схватил «хор».

Лене всегда туго давалась математика, и это сказалось на алгебре во время испытаний. Она никак не могла справиться с одним вопросом, я послал ей шпаргалку, но она ее не подняла, и с горем пополам, благодаря, понятно, «общественному» положению ей экзамен засчитали.

Аттестат Марка Кривошеева

Это копия с оригинала, заверенная у нотариуса. Мы не знаем, где затерялся оригинал. Видимо, Марк Иосифович сдал его в отдел кадров Харьковского института при поступлении в 1941 году. А копия написана от руки тушью на листе ватмана. Делал ли ее сам Марк Иосифович или какой-то полтавский умелец, мы не знаем. Выглядит документ вполне достойно. А ведь в те годы никакой копировальной техники не было. Печатные машинки были большой редкостью. Практически все копии были рукописные и делались на обычной бумаге.

Безусловно, этот Аттестат достоин того, чтобы потрудиться над красивой копией. По всем предметам – ОТЛИЧНО! Да еще и право поступления в высшую школу без вступительных испытаний. Такую привилегию для выпускников-отличников ввели Совнарком СССР и ЦК ВКП (б), выпустив соответствующее постановление в сентябре 1935 года.

Илья Розенфельд

Но вот уже лето 1940 года, август. Мы уже не школьники, но будущее наше темно и неясно. Многое, происходящее вокруг нас в стране и мире, оценить правильно мы еще не можем. Сбивает нас с толку чехарда следующих одно за другим непонятных международных и внутренних событий. В Европе бушует война, немцы бомбят и обстреливают ракетами Лондон, а к СССР неожиданно и как-то очень поспешно присоединяются все три балтийские республики – Литва, Латвия и Эстония. Германия все еще наш друг, но мало-помалу начинает меняться тональность газетных сообщений – исчезли недавние восторги о «вечной дружбе наших народов, скрепленной обоюдно пролитой кровью за общее дело». Это слова Молотова. Но где и когда? – никто не может объяснить. И все чаще слышны тихие и озабоченные разговоры взрослых о неизбежной войне с Германией.

Осенью 1940 года Марк, как и многие его одноклассники, был призван в армию.

Некоторые ребята из их компании поступили на учебу в Полтаве, Харькове, Минске. Друзья расставались надолго.

У всех начиналась новая жизнь.

Для всех его одноклассников слова из Конституции о «почетной обязанности советских граждан с оружием в руках защищать социалистическое Отечество и нести воинскую службу в рядах Вооруженных Сил СССР» не были пустым звуком. Хотя, конечно, практически все мечтали о мирных профессиях.

Встреча друзей перед расставанием

Анна Кривошеева

Про свою службу в армии папа почти ничего не рассказывал. Но мы имеем возможность ознакомиться с его армейской жизнью благодаря дневнику, который он начал вести в октябре 1940 года – за несколько дней до отправки в часть.

Он, естественно, волновался перед неизвестностью, тяжело переживал разлуку с матерью и друзьями, а особенно с Леной Тарасюк. Но никаких других вариантов, кроме добросовестной службы в РККА, для себя даже не рассматривал.

Зрение у папы с раннего детства было далеко не идеальным. Он рассказывал, что всегда стеснялся носить очки и, готовясь к призывной комиссии, даже выучил таблицу проверки зрения наизусть.

Эти шпаргалки папа тогда заблаговременно сделал и хорошенько вызубрил, понимая, что без такой «хитрости» медкомиссию он не пройдет. Но опытные военврачи в военкомате его быстро раскусили и направили «нестроевым» в инженерные войска.

Служба проходила в Белоруссии, рядом с небольшим городом Речицей, где был расквартирован 209-й отдельный саперный батальон.

Марка никак нельзя было назвать «неженкой», самостоятельным он был с ранних лет. Но он все же рос с мамой в городской квартире, а в армии ему сразу пришлось столкнуться с суровыми испытаниями.

Надо отдать должное, он не жалуется на «тяготы и лишения воинской службы», а с юмором описывает в дневнике ежедневные армейские казусы.

—

Из дневника

Мы живем возле леса на берегу Днепра. Первую ночь провели в клубе, спали на соломе. Утром повели мыться к реке. Днепр у берегов уже замерз, но мы все же умылись…

После того как мы вымылись в бане, нам тут же выдали форму (БУ – 2 категории): шлем, шинель, брюки, гимнастерку, две пары белья (теплое и нижнее), 4 портянки. Все было бы хорошо, если бы не было проклятых обмоток…

В казарме мы устроились хорошо. В комнате 12 человек. Казарма – это громкое название, оно вовсе не оправдывается в нашем батальоне. Расквартировали часть в двух небольших двухэтажных деревянных домах квартирного типа (ряд отдельных комнат). Общежития наши не благоустроены. Нет электричества, нет радио. Все новости узнаешь с опозданием из газет…

Вечером меня послали мыть пол (это уже второй раз) в кабинет командира школы…

4/XI меня «женили» (чисто армейский термин, которым награждают бойца, получившего винтовку). Аналогия здесь такова: боец должен любить винтовку, как свою жену…