Очень гордился, что сам зарабатывал и получал деньги. Когда мама покупала мне для школы тетрадки и портфель, то тратила «мои» деньги. А еще хорошо запомнил, как с первого «приличного» заработка привез матери из Харькова туфли и материал на пальто. Мне было тогда 12 лет.

И так подрабатывал до девятого класса. Кроме заработка, который в семье не был лишним, я обретал неплохую физическую форму. Размахивая кувалдой, накручивая трубы, я качался не хуже, чем в современном фитнесе. Такая физическая подготовка мне в жизни много раз помогала.

А еще, что отчетливо стал понимать уже с возрастом, на этой «подработке» я учился реальной жизни, видел взаимоотношения людей в самых разных ситуациях. И, конечно, нужные специальности осваивал: сантехник, электрик. Даже моторы приходилось с мужиками перебирать. Затульский как-то пошутил: «Ты так все делаешь хорошо и быстро, что скоро больше меня станешь зарабатывать». Он был доволен таким помощником, а я – таким наставником.

Все обретенные навыки в жизни не раз пригодились. Я, например, со школьных лет и до восьмидесяти мог нарезать резьбу на стальной трубе дюйм с четвертью. Это большая труба. Все сантехники знают, что такую резьбу нарезать – непростая задача, далеко не у всех сразу получается, приходится делать две-три попытки. А я делал это всегда с первого раза.

Работа, конечно, занимала много времени, но при этом в школе я хорошо учился. Успевал делать уроки. Мать никогда не огорчал. По дому ей помогал. И довольно много читал – одолел, как тогда говорили, всю классику. Очень нужный в жизни «багаж».

Рассказывает Екатерина Марковна Молодцова (Кривошеева)

Папа говорил, что в те годы для семьи без кормильца жизнь была очень тяжкая. Приходилось на всем экономить. Их скромных заработков иногда не хватало даже на самое необходимое. Помощи ждать было неоткуда. Екатерина Михайловна постепенно распродавала вещи и книги из кабинета Осипа Марковича, но это не было серьезным подспорьем.

В стране тогда наступали суровые и голодные времена. На основные продукты ввели карточки, на рынке все очень подорожало. Он видел, как мама часто плакала от безысходности, и уже тогда дал себе слово, что будет работать и учиться, чтобы семья не бедствовала, а мама была счастлива.

Продуктовая карточка. 1933 г.

Илья Розенфельд

…Печально памятный 1933 год. Время от времени в вечерних сумерках мимо нашего дома по неровному булыжнику Сретенской в сторону Кабыщанов худые лошадки неспешно везут на тарахтящих подводах-платформах накрытые брезентом тела умерших. Из-под брезента торчат и дергаются, как живые, желтые ноги.

Лето. Мы с мамой идем на базар. Вдоль Шевченковской под стенами домов на тротуаре сидят старики в лохмотьях со слезящимися глазами, деревенские женщины с худыми бледными детьми или младенцами на руках. Они протягивают к нам руки и жалобно просят милостыню. Я стараюсь на них не смотреть, мне их жалко, но их так много. И подать мне им нечего. Почему-то мне перед ними стыдно, у меня такое чувство, будто я виноват, – ведь они несчастные, бедные и голодные, а я сыт и даже живу хорошо…

Года через три после смерти отца в нашей семье произошла перемена: мама спросила меня, не стану ли возражать, если Петр Михайлович переедет к нам. Я его уже знал, он раньше бывал у нас. Вроде неплохой мужик, хотя с отцом, конечно, не сравнить. Мы стали жить втроем. Но наставником для меня он не стал. Я уже чувствовал себя самостоятельным человеком. Надо отдать должное, к матери Петр Михайлович относился хорошо, имел возможность снабжать нашу семью продуктами, а тогда все было в дефиците.

Ну а я в те годы проводил совсем мало времени дома: кроме школы и работы появилось свое увлечение – радиокружок.

В радиокружок я попал тоже с подачи Затульского, который интересовался новинками науки и техники, выписывал журналы. Именно он впервые показал мне журнал «Радиофронт», где была статья про телевизор с механической разверткой: «Знаешь, Марк, уже не только радио есть. Уже можно и картинку передавать на расстояние». Конечно, мне тогда ужасно захотелось посмотреть на это чудо.

А у Затульского, как оказалось, был приятель – Денис Иванович, бывший подводник, который руководил радиокружком в Доме пионеров. Он иногда обращался к моему наставнику по техническим вопросам, и они сообща уже обсуждали, как изготовить диск для такого телевизора. Затульский пообещал приятелю «прислать в помощь пионера». А мне сказал: «Если будешь ходить, ты ему пригодишься, а он тебе пригодится».

Вот так для меня началось Радио и Телевидение. Это было в 1932 году.

Надо сказать, что радиокружок – это прекрасная школа для будущего специалиста. Тебе не только расскажут и покажут, но и научат почти все делать самостоятельно. А мне тогда все было интересно. И я с радостью осваивал полезные навыки: учился паять, наматывать катушки индуктивности и трансформаторы.

Обложка журнала «Радиофронт»

—

Сейчас радиомонтажникам можно позавидовать: в их распоряжении прекрасные миниатюрные паяльники, современные припои – все легко и быстро. А в те годы трудности возникали на каждом этапе, и мы учились их преодолевать.

Первая самостоятельная работа – детекторный приемник. И первый восторг, который подарил мне радиокружок, – услышать сквозь помехи музыку или речь принятой далекой радиостанции. Получилось! А дома у нас радио появилось только через несколько лет.

Чуть позже, в 1933 году, мы уже всем кружком собирали тот самый телевизор из журнала, и я был ответственным за основной элемент – диск Нипкова.

Марк – ученик четвертого класса. Зима 1933/34 г.

В радиокружке нам увлекательно и очень понятно объяснили основные принципы телевидения. Довольно простые для понимания, они оказались совсем непростыми в реализации, в чем мы сами могли убедиться.

Для передачи изображения на любое расстояние его следует разложить на отдельные кадры, как в кино, а каждый кадр – на элементы, которые последовательно необходимо передавать по каналу связи (например, по кабельной линии или радиоканалу). Чем больше элементов разложения и, соответственно, чем меньше каждый элемент, тем лучше качество изображения, которое получают на выходе канала связи.