Разлитый по мискам суп разошёлся по рукам, разделились немногочисленные сухари. Маг ел из вежливости, Венька с удовольствием. Всеядный период. Кровопьющие держались в стороне, аукая хрустальными голосами и смеясь недалеко в лесу. Ирена несолоно пилила ногти. На неё изучающе засматривалась Вита.

Не могу сказать, что Вита была из тех, кого я звала ведьмами. Она не была искушена городской жизнью и представить её отказывающейся от многовековой ведьминской традиции было сложно. Когда она смотрела на Ирену, лицо её обретало сходство с удивлённо-грустной щенячьей мордочкой. Вита будто находилась в обиженном недоумении. А Жако, как и я, старался на Ирену вообще не смотреть.

После завтрака уехали только брат и следователи, оставив скромному студенческому отряду в наследство охрану из нечисти и целого её Повелителя.

Бледная Каринка, посмотрев на это дело, выдала:

– Когда становится совсем плохо, дело идёт на лад, верно?

В её словах слышался вопрос: «Это же всё, на что было способно проклятие Алцеста?»

Ей не ответили. Только Алцест многозначительно рассмеялся, быстрым шагом устремляясь в путь.

На Веньку засматривались. Девицы впечатлённо, парни уязвлённо. Двухметровый хамелеон расточал улыбки. Шёл с лёгкостью, чуть за Алцестом и передо мной, своевременно подавая руку, когда требовалось преодолеть завал, яму или когда хотел особенно трогательно улыбнуться и подержать за руку.

Его свита пряталась в максимальной тени. На их счастье под покров крон проникало не много света. Перемещались они очень быстро, иногда можно было заметить только чёрный зигзаг. Подстраиваясь под нашу скорость, часто замирали за стволами, из-за чего создавалось впечатление игривого загона добычи.

Были ещё ведьмы. Они смотрели на Веньку изучающе. Вита видела его впервые, и было заметно, что ей его присутствие странно.

Зверь смотрел на ведьму тоже холодней, чем на других… как он говорит? Самок? Собственно, смотрел, только когда деваться было некуда, а такое случалось раза два на привале. Значит, не понравилась. Уж не знаю, из-за того ли что ведьма или как женщина.

С тех пор как мной были побеждены комары, сосредотачивать внимание на чём-то кроме сопровождения из семи вампиров и семи вампирш было невозможно. Неживые старались развлекать себя, и неминуемо развлекали остальных. Вспоминалось слово из книжки, которую мы в некотором роде читали вместе с Венькой до того, как завертелась история – «развлекать» тогда использовалось в значении «отвлекать». И это соответствовало действительности.

Звонкий смех разносился между стволов. Они шли по левую сторону, в менее проходимых местах, без намёка на тропу, но иногда голоса доносились и справа, и на уши давило ощущение, что мы уже окружены, а вдогонку доносился искренний, захлёбывающийся от радости смех.

Я не заботилась их комфортом, сократив зону действия своих сил, но их ничего не беспокоило, а комары не обращали на них внимания.

Фигура в чёрном выплыла ровно за спиной молодого ведьмака, вытянула шею – мне показалось, что она на шарнирах, как гофрированная труба. Вишнёвые губы сложились в трубочку за левым ухом светловолосого мужчины и с разрывающим сердце звуком поцеловали воздух. Проделка заняла секунд шесть. Бархатно зашуршал смех, разнотонально завторил лес, а фигура, чуть дымясь от лёгкого касания света, с нечеловеческой плавностью уплыла в сумрак чащи. Испарение не имело какого-то опознаваемого запаха.

Жако был более всех напряжён. Виталий поставил его в конце цепочки за собой, а сам следил, чтобы кровопийцы не развлекались за счёт его внучки. Жако не на что было пожаловаться, он взрослый мужчина, сам вышел на борьбу с нечистью… вся его фигура выражала жалобу на то, что ему не дозволено взяться за нож.

Студенты старались не дёргаться. Ведьмы вытянулись цепочкой, напряжённые, как работающие механизмы, но кровососы находили ещё один источник веселья в их натянутых нервах. Более всех их вдохновлял Жако, воплощённый образ ведьмака, ещё и давший обет. Венька наоборот был привычен к нему, держал почти за своего. Пару раз ненароком избавил от розыгрышей своих подданных с клыками.

– Что с Алиной? – рискнула спросить я.

Венька повёл широкими плечами под тонкой футболкой.

– А что с ней может быть? – нахмурился братец.

– Не знаю. Ты так надолго её оставил, мне пришло в голову, что вдруг вы расстались…

– Нет, – успокоился Венька, поворачивая голову по ходу движения. – Я позвонил ей утром, когда нужно было громко разговаривать с братом, предупредил, что командировка будет длительной, и я не смогу с ней связываться.

– Ты же не любишь звонить.

– А что делать?

Действительно. Что делать, если надо. Знаем, что в отношении Веньки ни на что нельзя положиться, но ладно, запомним снова…

Производящий впечатление, хорошо сложенный мужчина облизал Жако длинным языком за правым ухом, ведьмак принялся яростно вытираться рукавом видавшей виды куртки.

Венька хмыкнул и без злости прикрикнул:

– Мишаня, хватит!

Но другим тринадцати ничего не сказал, и навязчивый флирт продолжился. Беспокойнее остальных были мужчины. Я их не различала, одинаково почти одетых и молниеносно двигающихся.

Студентов приколы в вампирском вкусе не веселили, хотя можно было ожидать, что что-то подобное с подтекстом в интим должно быть в их вкусе. Но, видимо, для магов развлечение было слишком острым, слишком опасным. Каждый радовался, что не привлёк внимания клыкастых весельчаков. Я не могла опекать ведьмака, это было бы неуместно, может быть, даже оскорбительно для него, но разочек-то ударить током можно? Ага, по языку должно быть несравненное ощущение…

Дымящаяся тень шарахнулась вправо, растворяясь в густом сумраке.

Крик всполошил неожиданностью, всех слишком занимали действия вампиров, мы забыли об Алцесте. А проклятие никогда не забывало о своём носителе. Мужчина промолчал, крикнула моя Жрица.

Алцест провалился до под мышек и молча пытался выкарабкаться, закинув руки назад, в беспомощное для большинства людей положение, которое не могло его вызволить, зато если дёрнут вниз, вполне вероятно сломать руку. Мы со Жрицами первыми побежали выручать. Я ударилась коленями о твёрдый вал, за который пытался вытащить себя маг… через меня, придавливая, снисходительно перегнулся Венька, сгрёб Алцеста одной рукой за ткань на животе и не очень аккуратно выдернул наружу. Ткань дотерпела только до поверхности. Треснуло громко. Алцест грохнулся, кисло переводя дух. Хорошо, что Венька не ждал благодарности, а то бы не получил.

Алцест в порванной куртке поджал ноги, посмотрев прямо в два поблёскивающих глаза на дне провала.

– Идите, гляньте, – сипло проговорил маг. – Вам повезло…

К кому он обращается стало понятно не сразу, но Ахра проявил догадку и заглянул наставнику через плечо. Алцест по-прежнему сидел в пыли и не спешил драпать, но Алцест и инстинкт самосохранения – это два парохода, которые иногда встречаются, но чаще плывут в противоположных направлениях…

– Глотка, – вытянув шею, сообщил старый ведьмак. Багряные глаза жёстко блеснули из щели век.

Алцест покосился на него и не стал произносить другого названия. Вокруг сгрудились студенты.

– Реликтовая тварь. Их никогда не было много, и количество не сыграло им на руку в гонке на выживание.

– Их не занимает выживание вида, – снисходительно прокомментировал в свою очередь Венька.

Алцест согласно кивнул:

– Голод превыше либидо. Тоже сказалось на количестве особей.

Я только теперь заметила, что Алцест сидит в одном ботинке. Тварь с интересом наблюдала за оставшимся. Значит, натуральная кожа.

В мою голову не было заложено разбираться в каждой божьей и тем более анти-божьей твари, я только в общих чертах видела большое бесформенное тело без конечностей. Границ этой туши я на самом деле не различала и могла только строить догадки о вероятной морфологии существа. Ощупывать его под землёй – брезговала. Зато мельком прочувствовала многочисленные ходы, разбегающиеся в корнях на несколько километров вокруг. Могла и раньше насторожиться, но не придала значения – чего только не бывает под землёй, могло быть ложе реки, пересохшей или сменившей русло, могли быть какие-нибудь ходы и катакомбы – тут же недалеко маги живут. В общем и целом – я адепт Земли и должна была всё выяснить гораздо раньше, чем Алцест провалился.