Шлёп-шлёп-шлёп. Кожаные подошвы шлёпают по обледенелым валунам – я ловко перелетаю с камня на камень. Подумать только, полтора-два месяц назад, еще до снега я тут передвигался кое-как, используя копье как посох, чтоб не свалиться с тогда еще совершенно сухих камней. А теперь я даже копье с собой не беру – перескакиваю полутораметровые расстояния как горный козел.

Дольше всего привыкали стопы – на ногах кожаные «тапочки», что носят здесь все: и орки, и люди, и гоблины: два куска кожи – подошва и верх. Кажется, на Руси это когда-то называлось «поршнями»? Не знаю точно, никогда не был реконструктором, слово недавно всплыло в памяти, может читал когда, может в видео попадалось…

Вообще-то в походе мы носим высокие сапоги, прозываемые «морскими» – какая-никакая защита от морской воды. Но их жалко, а поршни что? Взял с туши козла кусок шкуры – Бьярни наловчился их дубить корой местных деревьев – и присобачил дратвой на подошву. Протираются конечно, от такого использования – я за три месяца наверно четвертые подошвы перешиваю. Но физуха в местных реалиях – ресурс бесценный. Ты можешь быть хоть златоустом, хоть мега-прошаренным продума́ном, вот только до применения мозгов еще дожить надо. Если ты выглядишь как хлюпик – даже рот открыть не дадут. Поэтому несмотря ни на что я занимался каждый день.

Изначально-то, буквально первый месяц нашей вынужденной зимовки занимались почти все: бегали, забавлялись строй на строй, кидали сулицы и топоры. Но потом, то один, то другой завязывал с бегом, объясняя всё как раз повышенным расходом обуви на камнях, да в сугробах.

А сейчас только я, зарабатывая то косые взгляды, то снисходительные усмешки, продолжал бегать. Конечно, мне б еще массы поднабрать, чтоб наконец сравняться с остальными орками, но на таких харчах о маснаборе думать бестолку: мы не голодали конечно, но и избытком белковой пищи похвастаться не могли.

Вот и бегал, по пересеченке. А тут весь остров – одна пересеченная местность, поэтому мои занятия скорее можно назвать «скоростным перемещением»: скачки с камня на камень, спринтерское лазанье на небольшие склоны, прыжки в длину через трещины и расселины. Раньше, пока снега в низинах не навалило, бегал и там, но когда толщина сугробов поднялась выше колена… а потом и по пояс… решил, что продуваемые бесснежные склоны более подходящая трасса.

А еще я наконец-то плавал! Правда приходилось для этого отбегать, чуть ли не на дальний конец острова, наверно не меньше часа в одну сторону. Лезть в ледяную морскую воду, пробираясь сквозь прибойную зону, заваленную крупными булыжниками. Но, Господи! Как же мне этого не хватало! Когда толща воды отсекает те шумы, что царствуют над поверхностью, и добавляет свои, присущие только морю. Когда тело скользит сквозь обтекающие его струи. Когда фактически добавляется еще одно измерение, для перемещения!

Ныряя, я замечал, как по границе видимости ходит какая-то крупная рыба, правда достать ее было нечем. Моллюски попадались. Впрочем, я их не брал – что бы я с ними делал? Готовить самостоятельно – затея глупая, нет у меня ни котелка, да и с дровами на острове туго. А кидать в общий котел? Как бы я объяснил их происхождение? Ну хоть легкие развиваются, да впервые в жизни удалось нырнуть глубже двух-трех моих ростов. Раньше, в моем «тёплом фьорде» таких глубин не было.

***

Навстречу, из-за небольшой скалы выскочила пара козлов – местная фауна. Увидели меня и шарахнулись в сторону. Сознание, впавшее в транс длительного бега, подметило этот факт, но оценить не успело…

– О! Глядите парни, наш ублюдок! – поперек моего пути стоял Болли со своей командой. Копье небрежно на плече, расслабленная поза, на губах издевательская ухмылка.

Я затормозил, только мелкая осыпь полетела по склону. Чёрт, удачно они меня подловили: склон, вверх никак – сплошная скала, вниз – костей не соберешь…

– Ага, все добрые орки работают, только этот … А говорил: я вам рыбы! Я вам того, я вам сего! … Я у людей вынюхаю, где их самые жирные поселения!

Сука ты, Эйнар. Всегда был козлом, а сейчас, связавшись с волосатиком, стал еще говнянее. Стоит за плечом, глаза злые. Чё я тебе сделал-то? Не я твоего брата завалил, не повезло ему, любой мог быть на его месте…

– Тебе не достается рыбы, Эйнар? – переводя дух, изобразил я усмешку, – Не надо жалом за столом водить. Или у вас всё ваш вожак отбирает? – я кивнул на Болли. – А монахи меня только днем ждут, так что дайте пройти, я тороплюсь.

– Ха, торопиться он! – глумливо ощерился Рерик, – Скачет, значит по скалам, как козел. Так ведь и добегаться можно. Нога соскользнёт, и готов! … Что скажешь, а Болли? – подмигнул он предводителю.

Я непроизвольно положил руку на топор, торчащий за поясом – ним не расстаюсь. Оценил ситуацию – хреновый расклад: Болли, Эйнар, Рерик, за спинами маячили Бруни и Хальфдан. Эти хоть и не смотрят волками, но рожи хмурые, недовольные. Понятно – наслушались про меня всякого…

И у всех копья, хоть и без щитов. Шансов – никаких.

– Стоит о такого руки пачкать? – скривился Болли, – Тем более форинг ждет, что он что-то там у людей выведает, – потянул паузу, оглянулся по сторонам… – Ладно, пропустите его, парни.

И сам первый сделал шаг в сторону. Я непроизвольно сглотнул. Неужели так разойдемся? Чёт не верится…

– Жаль, – прищурившийся Рерик неохотно освободил дорогу. – А так бы сказали, что сам на копья выскочил… Как козел! – он ухмыльнулся. – Или уже нашли такого.

Шаг. Шаг. Шаг. Поравнялся со стоящим впереди Болли. Ни я не он головы не поворачивали, только скосили глаза, сопровождая друг друга взглядами.

– Чё ты мокрый такой? – не удержался Эйрик, когда я протискивался мимо.

– Мылся, – буркнул я, – не всё ж кой-кому переводить щёлок на свои патлы.

В спину прилетела усмешка Болли.

Не, я всё понимаю, орки офигеть какие чистоплотные, по возможности будут мыться по несколько раз в день, но у всего же есть разумный предел! Этот орочий метросексуал возился со своими волосами, как какая-нибудь Московская блонда!

Прошел хмурых Бруни и Хальфдана. Эти отводили взгляды. Шаг, другой… Неужто пронесло? Я приготовился выдохнуть, и вновь перейти на бег. Не успел…

– Эй, ублюдок, – донеслось мне вдогонку.

Чёрт! Неторопливо обернулся, мысленно готовясь ко всему. Для копья – самая дистанция, а мне и закрыться нечем.

Болли пристально смотрел вслед. Потом сделал несколько шагов в моем направлении, остановил жестом дернувшегося было за ним Рерика.

– Ты оскорбил меня, ублюдок, – сказал он, подойдя почти вплотную. Я даже запах пота его почуял. Сказал не громко, но так, что у меня внутри всё заныло. – Ты выставил меня дураком перед всем лидом, усомнившись в моих решениях… А я этого не люблю, – покачал он головой. Затем усмехнулся, окинул оценивающим взглядом. – Ты ответишь за это, ублюдок. Не сейчас, но ответишь. И мне плевать, чей ты родич … Родной берег ты не увидишь. Обещаю!

***

– А вот и наш бегун! Чёт долго сегодня, мы уж тут замерзать начали!

На утоптанной снежной площадке чуть выше палатки подпрыгивал, размахивая руками Синдри. Разминался.

– Ну что, разогрелся? – подмигнул он мне, – Давай два на два, – кивнул на подходящих Фре́ира и Бьярни.

– Вчетвером?

– Ага! – жизнерадостно заулыбался шустрик, – Регин и Торстейн у полыньи остались, хотят еще по забросу сделать.

– Нормально хоть сегодня получилось?

Честно говоря, парни меня покрывали… Ну как покрывали? Секрет это был Полишинеля что, научив работать захапами и более-менее наладив процесс, я, по большей степени, на рыбалку забивал: бегал, ходил к монахам. Но рыбы хватало. Да и сомневаюсь я, что напрорубай мы в заливе еще хоть десяток полыней, рыбы будет больше.

– Нормально, – степенно кивнул Бьярни, – даже на засолку оставили.

Значит действительно – нормально. Обычно не шедшую на стол рыбу морозили, благо весь остров был один большой морозильник. Если на засолку, это значит будет запас на будущее. На первое время. Пока первую деревню … не ограбим.