Я вернулся в тихий и закрытый двор, где полчаса назад думал, что это лучший день в моей жизни. Какая ирония, не правда ли? Облокотившись на один из металлических зеленых мусорных баков, я открутил золотистую крышку и тут же выкинул ее в контейнер, все равно больше не пригодится.

Никаких ритуалов, вдохов-выдохов и моральных настроев делать не стал. Просто приложился к стеклянному горлышку бутылки, запрокинул голову назад и принялся смотреть, как прозрачная жидкость подчиняется закону сообщающихся сосудов.

Как только бутылка опустела, я оторвал ее от своих губ и с размаху швырнул в контейнер по соседству. Стекло громко разбилось. Вкуса у водки я не почувствовал. Точно так же, как и должного эффекта от такого объема, принятого за один раз. Минут десять еще стоял и ждал – никакой реакции, так и остался абсолютно трезвым. Это было первый и последний раз в моей жизни, когда, выпив столько в один присест, я ничего не ощутил. Пока стоял и ждал благоговейного прихода, успел выкурить пару сигарет и пожалеть, что вместе с водкой не купил новую пачку, эта почти опустела.

Так и не получив нужного результата, я решил снова пойти в магазин и взять калибр побольше, чтобы наверняка, так сказать. Но потом посмотрел на время и понял, что отлучился дольше обещанного. И вместо второй командировки в магазин я нехотя вернулся к Ане в квартиру.

Как часто мы задумываемся над своими поступками, а вернее тем результатом, к которому они могут привести? Я считаю, почти никогда. Большинство людей действуют по такому принципу: сначала делаем, потом думаем. Я понимаю, что это до боли банально, тем не менее использование данного трюизма всецело оправданно. Потому что эта летняя встреча между нами стала возможна только благодаря этому: сначала делаем, потом думаем. Из-за чего я, собственно, и оказался в недалеком будущем в Питере.

Так вот, несколько таких необдуманных поступков способны стать отправной точкой на пути к совершенно разным и непредсказуемым результатам в нашей жизни. При всем при этом мы даже не догадываемся, что именно та или иная глупость или ошибка в молодости привела нас к тому, что мы имеем в настоящем. Что-то из случившегося, конечно, более желанно, а что-то менее. Следовательно, у меня возникает законный вопрос: а вправе ли мы считать эти глупости и ошибки чем-то плохим, тем, что нас потом заставляет стыдиться этого прошлого?

Ранее летом…

Относительно успешно закрыв летнюю сессию в середине июня, я подписал в деканате свой студенческий билет о переводе на второй курс и с чистой совестью отправился на два с половиной месяца заслуженных каникул.

Чтобы не тухнуть дома без дела, я заранее подсуетился о трудоустройстве на местный завод в районе, где живу. Там с удовольствием брали молодежь на лето. Можно сказать для меня это была внеплановая производственная практика, к тому же оплачиваемая. Пятидневная рабочая неделя с восьми до пяти, оклад шестнадцать тысяч рублей в месяц (для студента на лето это было более чем неплохо), недорогие комплексные обеды в заводской столовой (но я таскал тормозок[2] из дому), дружный коллектив и бесценный опыт для начинающих специалистов. Бумажное объявление завода на входной двери моего подъезда так и завлекало своим красноречием.

Вообще, предоставляемая должность была далека от моей специальности. Учился я в университете на конструкторском факультете, но пока что мы за первый курс прошли скорее какую-то ускоренную школьную программу: информатика, химия, физика, русский язык, история, физическая культура и английский язык, словно я никогда не покидал стен школы. Однако со слов некоторых преподавателей в целом мы должны были выйти весьма востребованными специалистами, если, конечно, доучимся до конца и защитим диплом.

Данная же работенка была скорее уровня колледжа, ну или техникума. Однако я не был притязательным человеком, поэтому мне было все равно. Нет постыдной работы, есть гордые люди. Да и сорок тысяч за два с половиной месяца были отличной прибавкой к скромной стипендии студента. К тому же я никогда еще в своей жизни не зарабатывал собственными руками. А тут можно будет и опыта поднабраться, и деньги получить.

Суть работы заключалась в обслуживании заводского парка станков. Токарные, фрезерные, сверлильные, расточные, шлифовальные, короче говоря, станки для обработки металла. На весь период трудоустройства тебя просто закрепляют к наставнику из службы ОГМ (отдел главного механика), и ты ходишь за ним как ученик. Все элементарно, слушай, что тебе говорят, и не суй руки, куда не просят. Потому что есть вероятность того, что вместо металла станок может обработать твои пальцы.

Цель завода, естественно, была не возможность предоставить рабочие места, их мишенью были толковые ребята, которых можно приметить, а после выпуска из университета, техникума или колледжа пригласить в качестве потенциальных кандидатов на ту или иную вакансию. Каким образом они выделяли тех, кто им подходит, можно только догадываться (скорее всего, по характеристикам наставников). Хотя меня это несильно заботило, я только хотел не скучать все лето, а заодно немного подзаработать.

Жизнь на заводе оказалась действительно такой, как сказано в объявлении. Переработки отсутствовали. Даже наоборот, в пять часов мы уже были чистые и переодетые в повседневную одежду. Зарплату платили вовремя. Да и наставник мне попался веселый, но к своим обязанностям он всегда подходил ответственно. В целом меня все устраивало.

И так каждый будний день я героически вставал в начале восьмого утра, собирался и шел на завод. Работа кипела, и лето пролетало незаметно, пока в один из июльских дней я не получил от нее письмо. Самое что ни на есть настоящее, в конверте и с марками, написано от руки, такими еще пользовались наши предки. Так приятно было ощущать этот хруст плотного конверта, проводить большим пальцем по глянцевым маркам и вдыхать запах бумаги.

То ли по стечение каких-то внеземных обстоятельств, то ли так распорядилась судьба, то ли на меня снизошло чудо, но родители в течение нескольких дней ни разу не удосужились проверить почтовый ящик. Как будто все подстроено специально. А вот если бы они увидели его прежде меня, появилось бы много вопросов. Не допрос под лампой, конечно, просто родительская любознательность. Например, что это за девочка пишет их мальчику? К счастью, я умудрился избежать этого позора, и мне не пришлось краснеть перед родителями, отвечая на тот или иной глупый вопрос.

Так никем и не замеченный, я достал письмо из почтового ящика и довольный собой после отработанной смены на заводе лег на кровать с любопытством разглядывать конверт. Затем, аккуратно надорвав его по ширине, я извлек и развернул содержимое. Назвать письмо объемным было трудно, всего лишь вырванный из тетради двойной листок в клеточку. Но зато письмо было аутентичное. Когда еще выдастся случай получить такое.

Я думаю, что не стоит пересказывать письмо дословно. Весь его смысл можно уложить в трех предложениях. Первое, ей жаль, что так получилось во время нашей последней встречи зимой. Второе, она рада, что после случившегося я все равно вышел с ней на связь. И третье, в августе она прилетит на две недели в Екатеринбург, и если я ничего не имею против, то она хотела бы встретиться. Вот, собственно, и все. Кратко и по существу.

Да кого я, черт возьми, обманываю? Естественно, мне было приятно перечитывать эти строки снова и снова, вчитываться в каждое слово, написанное синей шариковой ручкой, пусть и выведенные слегка неаккуратным почерком, мало похожим на женский. Правда, по сравнению с моими каракулями это был апогей каллиграфии. Каждый раз, когда мои глаза вновь останавливались на бумаге, на лице невольно возникала улыбка, а на сердце был трепет. Неужели это действительно происходит со мной после стольких неудачных попыток? Я даже удивился столь сентиментальному поведению. Хотя, наверное, я всегда был мечтателем, просто не признавался себе в этом.