– Ой, ладно тебе, Чарли, не льсти мне. Я же не умею целоваться. О чем ты страдаешь вообще? – дразню соседа, но он отвечает взглядом – порочным, проникновенным, от которого пересыхает во рту. Я забываю, что у меня в руке чашка и опрокидываю ее, разливая остатки теплого чая.

– Либо спускайся ко мне и напомни, как плохо ты целуешься, либо расскажи что-нибудь жизнеутверждающее, и я пойду работать, – просит Чарли, а я хлопаю ладонью по мокрой столешнице, не помня, что ищу и зачем.

Вниз мне нельзя, Итон дверь подпирает. Он и так на взводе из-за Мэнди, родителей, а теперь еще и меня. Поэтому я рисую пальцем узоры на влажной столешнице и вспоминаю алфавит, чтобы не выглядеть поглупевшей влюбленной дурочкой.

– Жила-была девочка, которая считала себя самой умной, – говорю через силу, не отводя глаз от губ Чарли. – А потом пришел мальчик, который тоже думал, что гений. А судьба смотрела на них и обхохатывалась от такой наивности.

– И что случилось?

– Мальчик с девочкой повоевали немного, поняли, что ничегошеньки они не знают, а поэтому помирились и поцеловались. По-моему, очень даже жизнеутверждающе.

Я набираю в легкие побольше воздуха, чтобы признаться Чарли в любви, без шуток и недомолвок. Но вместо этого мы прощаемся, отворачиваемся друг от друга и расходимся.

Не сейчас.

Трусиха ты, Ри.

Хлопаю себя по бедру и удивляюсь: а почему шорты мокрые?

Смотрю на кружку, которая лежит на самом краю стола, перевернутая, и обреченно вздыхаю: все-таки любовь сводит меня с ума. Скоро начну ходить задом-наперед и накладывать салат в сумку вместо ноутбука.

Подхожу к двери и бью в нее ногой, получая в ответ чертыханье Итона.

– Иди спать, малявка, не мучайся, – жалостливо прошу. И выключаю свет.

Утро пятнадцатого февраля приносит с порывом теплого ветра вполне ожидаемый эффект от злополучного чата. На меня косо смотрят: остров маленький, сплетни расходятся молниеносно. Особенно если хранителем тайны выступает Джерри. Он не умеет держать язык за зубами.

Восемь утра, моя группа собралась на набережной, и мне хорошо слышно, что я теперь для некоторых – изгой. А самое интересное, порицают только меня, Чарли непостижимым образом оказался пострадавшей стороной.

Главарь сплетниц – Кошка-Кэт, бывшая королева школы, которая когда-то так и не смогла покорить короля Салливана. Она считает своим долгом принижать любую попадающуюся ей под руку девушку. Что поделать, есть такие люди, которые возвышаются за счет обесценивания других. Видимо, ей кажется, что нам делать больше нечего, кроме как обсуждать ее удачи и промахи. Сейчас под обстрел попала я, и Кэт явно пытается раздуть из мухи слона, приписав мне образ циничной дьяволицы.

Представляю, какими невероятными подробностями скоро обрастет эта история. Скажут, что я, стерва эдакая, за чужой счет покупала себе рабов для научных экспериментов, а потом съедала, а бедняжка-милашка Стивен Хант стал моей очередной невинной жертвой, которая еле вырвалась из щупальцев проклятой О‘Нил.

– Не удивительно, что с ней по своей воле никто не хотел встречаться, – тихо говорит Кэт, и ветер услужливо доносит ее шепот до моих ушей. – Еще и Осборна втянула в эту грязь.

Пойти, что ли, пресечь чужие бредни на корню?

– Забей, Ри, наплюй на идиотов, – раздраженно говорит Мэнди, дергая меня за рукав дождевика, пока мы топчемся на месте сбора группы, с дорожными рюкзаками наперевес: отправляемся в горы, к самой высокой точке – Готфелл. Не представляю, как выдержать пересуды за спиной. День определенно будет долгим. Но есть и хороший момент: с нами вместо приболевшего соглядатая отправляется миссис Бейкер, так что смогу обсудить с ней проблему Лины. Миссис Бейкер бледная, молчаливая; пепельные волосы собраны в тугой пучок на затылке. Она выглядит уязвимой, как никогда.

Осборн еще не приехал, его-то и ждем. Утром прислал мне смс-ку, что опоздает немного. Эх, а так хотелось начать новый понедельник вместе… Все у нас как-то наперекосяк.

Думаю, даже в его опоздании винят меня, потому что Кэт снова произносит имя «Чарли» и смотрит на меня укоризненно. Я вскидываю брови и смотрю на нее. И дальше что? Сцепимся у всех на виду без причины, чтобы остаться в истории острова двумя истеричками?

– Эй, красотка! – восклицает балбес Картер, притормаживая рядом с нашей организованной гудящей толпой из пятнадцати человек.

На слово «красотка» оборачиваются Кэт, Мэнди и еще две девчонки.

– Ри! – громче кричит этот придурок, и я нехотя смотрю в его сторону. – Стивен просил передать, что не держит зла. Все ведь улажено, крошка Ри? Никаких обид?

Да что б тебя! Картер не только худший работник заправки со времен палеолита, но и западлист высшей категории. Я ведь Аманде не рассказывала о стычке в лесу.

– Все отлично! – ехидно отвечаю. – А если не увижу ваших рож до скончания времен, то моя жизнь удастся на сто процентов!

Он смеется и срывается с места, завизжав шинами, а Мэнди таращится на меня, как на растоптанную улитку: с болью, сожалением и гадливостью.

– Ты что, разговаривала со Стивом?!

– Мэнди, не паникуй, – прошу, хотя паникую именно я, потому что воспоминание о встрече с Хантом врезается в память раскаленным железом. – Стивен пробовал разузнать об Осборне, но недооценил врага. К Чарли лучше не соваться без бронежилета, иначе проблем не огребешь. Вот Стивен и огреб по самое не хочу. – Покаянно закрываю глаза, утеряв мысль, а потом добавляю: – Я собиралась тебе сказать. Будь осторожна. Мало ли, что твой экс-придурок придумает.

Аманда в ужасе переваривает новость и заправляет короткие светлые волосы за уши под кепкой.

– Погоди, а когда это случилось?

– Во время свидания с Салливаном.

– А где он, кстати?

Мы озираемся, и только сейчас до меня доходит, что Майкла тоже нет. В сердце становится холодно и тревожно. Черт… Кажется, я знаю, почему мой парень еще не здесь.

– А вот и Осборн пожаловал! Проспал, красавчик? Мы тебя ждем, хотим расспросить кое о чем, – флиртует Кэт, но Чарли даже не здоровается с ней. Он в стильном спортивном костюме, с ветровкой, обвязанной вокруг бедер, с рюкзаком на плече. В его глазах беснуется адреналин, подтверждая мою догадку о причинах опоздания.

– Миссис Бейкер, доброе утро. Салливан просил передать, что не придет, – вежливо сообщает он.

– Мог бы и позвонить мне, негодник, – укоряет та. – Ну что ж, значит все в сборе. Выдвигаемся, дорогие мои, по пути подхватим тренера Галлахера.

А путь, кстати, неблизкий: восемь миль в одну сторону. Хорошо, если вернемся к закату, поэтому все запаслись водой и колой, не говоря уже о сэндвичах. Даже из застегнутых рюкзаков доносятся ароматы еды.

Но прежде, чем группа растягивается вдоль дороги, Чарли подходит ко мне и обнимает за талию, поднырнув рукой под мой рюкзак. И в этом жесте столько невыносимого наглого собственничества, что душа в пятки проваливается.

– Ты что…? – шепчу испуганно, боясь вбивать последний кол в гроб собственной репутации.

Осборн изучает меня пристально, словно сто лет не виделись, а потом наклоняется и легко целует в губы. Он убирает руку с моей талии, и я с облегчением выдыхаю, уверенная, что Чарли сейчас меня отпустит, но он вдруг обнимает ладонями мое лицо и нетерпеливо касается языком моей нижней губы, прихватывает ее зубами и начинает посасывать.

Ненормальный… Я же упаду сейчас. Сгораю от желания под порывами теплого ветра, но вместо того, чтобы оттолкнуть, обнимаю Осборна и отвечаю на поцелуй, ловя губами его глухой стон.

Спасибо Мэнди, у которой осталось больше здравого смысла: она оттаскивает меня от Чарли за ручку рюкзака.

– Два дебила, миссис Бейкер споткнулась из-за вас, – шипит она, и я усиленно пялюсь под ноги, вспоминая, как ходить. Кажется, нужно кроссовку вперед выдвинуть… Как-то так.

Чарли идет рядом, пытаясь поймать мою руку, но я не готова афишировать наши отношения. Хотя… вроде как уже поздно. Переплетаю пальцы, наслаждаясь этим соприкосновением, и, глупо улыбаясь, тихо спрашиваю: