«В лето 6986. Месяца сентября 30 посылает князь великы к Новгороду съкладную с Родионом именем Богомоловым подъячим. Месяца октября 9 день в четверток на память святаго апостола Иякова Алфеова выиде князь великы с Москвы к Новугороду за их преступление казнити их виною, а сына своего великого князя Ивана остави на Москве».26
Начинается срочная подготовка к походу на Новгород со всеми воинскими силами. Из источников нельзя точно сказать, кто конкретно разрабатывал план осады города, кто командовал теми или иными действиями. Однако ясно: весь поход и осада Новгорода были организованы превосходно, всё было сделано чётко и продуманно, согласованно. Войска двигались из разных городов одновременно, но по разным, удобным именно для них дорогам, были прекрасно оснащены всем необходимым для боёв и для осады, заняли самые удобные для длительного проживания места вокруг города – в окрестных монастырях, отрезав новгородцам пути для доставки провизии. И хотя некоторые историки считают, что Иоанн не был полководцем, не снискал воинской славы, объективности ради, надо отметить, что все самые важные военные походы, которыми он руководил лично, в том числе на Новгород, на Угру против хана Ахмата, на Тверь, – завершались его победой, достигали поставленной цели. И самое главное – с минимальными людскими потерями. Мало того, стоило лишь осаждённому городу признать его власть, Иоанн тут же отдавал приказ не обижать покорённых, признавал их своими гражданами, брал под свою защиту. Суд и наказание ждали лишь «крамольников».
Шаг за шагом фиксирует летописец, как двигался Иоанн к несчастному Новгороду, где останавливался, с кем и у кого ел и пил, по каким дорогам и куда рассылал свои войска. Естественно, новгородцы всполошились, испугались, начали слать гонцов за «опасной» грамотой для переговорщиков – владыки и посадников.
Начинаются длинные и трудные переговоры. Иоанн требует не только признать его государем, но и передать в его владение часть монастырских и прочих новгородских земель, признать за ним полное право на судебную власть, установить конкретные пошлины и налоги в пользу великокняжеской, государственной казны, очистить Ярославов двор в центре города, якобы принадлежавший в древние времена князьям. Требует признать полную свою власть над республикой, и, что самое горькое для древней вольницы, отменить вече, отдать и сам символ новгородской свободы – их вечевой колокол. Новгородцы торгуются, рядятся, умоляют, просят.
Войска великого князя, тем временем, занимают все окрестные монастыри, осаждают город и перекрывают все поставки туда продуктов. Люди внутри него начинают испытывать голод, слабеют, вспыхивает эпидемия. Переговорщики то возвращаются к себе, совещаются, то едут обратно к великому князю, упрашивают его через братьев и бояр снизить запросы. Наконец, они готовы признать Иоанна своим государем, спрашивают лишь, какого же государства он хочет от них, каких порядков. Он велит им ответить: «хотим государства своего, как есмы на Москве, так и хотим быти на отчине своей Великом Новегороде». Представители осажденных снова совещаются, торгуются.
28 декабря отказался от присяги новгородцам их князь и защитник Василий Васильевич Шуйский. Он отправился к Иоанну и был принят им на службу. «И Новгородци, блюдяся великого князя, не смели ему ни слова молвити».
Осажденные люди доведены до крайности:
«Генваря 8 в четверток прииде из Новагорода к великому князю владыка с посадники и з житьими и с черными бити челом, что бы государь пожаловал отчину свою, христианьство бы не гибло, поне же бо теснота бе в граде и мор на люди и глад. И князь великы велел с ними боаром говорити о дани».
Наконец, новгородцы сдались и целовали крест своему новоиспеченному государю.
«Генваря 15 в четверток послал князь великы в Новгород боар своих, князя Ивана Юрьевича да Федора Давыдовича да князя Ивана Стригу ба Борисовичев с ними Василья и Ивана, привести весь Великы Новгород к целованию на той грамоте, на чем великым князем добили челом Новогородци <…>. Генваря 20 князь велики из Новагорода послал на Москву к матере и к митрополиту, да и к сыну своему к великому князю князя Ивана Ивановича Слыха с тем, что отчину свою Великы Новгород привел в всю свою волю и учинился на нем государем, как и на Москве».27
Обратим внимание на послания великого князя домой, в Москву. Некоторые историки говорят об огромном влиянии жены Иоанна Софьи Палеолог на все государственные дела великого князя, о её чуть ли не заслуге в объединении русского народа и освобождении его от татарского ига. Несомненно, жена играла опредёленную роль в жизни и делах Иоанна. Однако его современник, а возможно, и постоянный спутник – летописец, даже через пять лет совместной жизни Иоанна и Софьи, не заметил её роли в осуществлении планов мужа. О своей победе над новгородцами, о столь значительном событии, – великий князь сообщает, в первую очередь, матери, затем – митрополиту и сыну – наследнику. О Софье – ни слова.
Захватив Новгород, едва ли не наполовину заполненный его недоброжелателями и даже врагами, великий князь не торопится с расправой. Этот принцип – сбережение своих подданных, своего народа, русской силы – является постоянно основополагающим во всей его деятельности. Эту черту одним из первых подметил его современник – объективный и сдержанный псковский летописец, объясняя, почему Иоанн не штурмовал новгородские стены: он берег людей «с обеих сторон».
«И князь же великои виде, что город крепко в осаде стеноу огражден, а поити под стеноу ино со обою стороноу головы начноут пасти, кров литися. И князь же великои, всего того не хотя кровопролитиа оучиннть, и нача оу них под Великым Новымгородом под стеною стояниам стояти со всеми своими силами, и с братьею своею и с тферскою силою и с пъсковьскою силою».28
Сбережение не только мирных граждан, но, по возможности, и воинской силы – основной принцип всех военных мероприятий Иоанна. Он не торопится достичь цели, не гонит войска на штурм, если уверен в конечной цели. В самом деле, зачем рубить яблоню, если достаточно потрясти её и яблоко само упадет в руки.
Этот же объективный псковский летописец хорошо описывает настроения, которые царили в осаждённом Новгороде. Большинство людей всёе-таки хотели сдаться великому князю, а не биться с ним. Многолетние его заботы о приобретении там сторонников не пропали зря: «и оуже бывше неделям и осмим, как князя великого силы под городом стали, а людем мятоущемся в осаде в городе, иныа хотящи битися с князем великим, и инии за великого князя хотяще задати, а тех болши, котори задатися хотять за князя великого».29
Заканчивая свое повествование о покорении Новгорода, другой псковский летописец, сочувствующий давним своим союзникам, горько сокрушается: «Иное бы писал, и не имею что писати от многия жалобы».30
Проведя тщательное расследование, изучив полученные договорные грамоты с Литвой, под крыло которой в очередной раз хотели перейти новгородские властители, Иоанн арестовывает лишь самых главных зачинщиков, всего восемь человек, включая знаменитую Марфу Борецкую с внуком. Но не казнит, не демонстрирует власть и силу, а отправляет арестованных в Москву, затем ссылает в монастыри.
Для самых непримиримых своих противников, как уже говорилось, Иоанн изобретает новый для Руси способ наказания – массовое переселение людей вместе с семьями, слугами и скарбом на новые места. Таким образом, тушатся возможные заговоры и сберегаются люди, которые продолжают жить, рожать и растить детей, словом, размножаться. Однако на этот раз Иоанн не использует даже такой способ наказания. Бедный город и без того сильно пострадал: среди ослабленных голодом людей начался мор.
