– Какую пиццу готовил мой маленький Саша. – тихо говорит Роза. – Как сейчас помню, намесит тесто, нарежет разных овощей и еще чего-то. А главное, с каким упоением он это делал, это было его призвание… Мальчик мой, Сашенька. И ведь был совсем маленьким, и все уже умел. Я пророчила ему большое будущее. Спала и видела в роли шеф-повара одного из лучших ресторанов мира. Он не только пиццу готовил, он готовил все. Кухня была его стихией. Остальные мальчишки, его сверстники, играли на улице, дрались, лазали по деревьям, а мой мальчик творил в это время на кухне. Наверное, потому что отца он своего не видел ни разу. Я даже купила маленький фартук специально для него…

«… тесто готово, теперь нам предстоит сделать из него большой блин. Да, да, вы думаете я буду это делать как профессионал. Но нет! Я сделаю по-своему, по-простому. Берем тесто, выкладываем сразу на форму и вот такими круговыми движениями разминаем его в блин. Вот так…»

– Помню, как перепачкает всю посуду, да чего там, всю кухню, и такой довольный бежит «Мама, мама, смотри, какой пирог я сделал!». А как Сашенька обожал магазины с посудой, словами не описать. По выходным все мальчишки тянули своих родителей в парк аттракционов, все, но не Саша. Мы с моим мальчиком ехали на другой конец города, в самый большой магазин посуды в городе. Саша мог часами ходить между рядами, изучать разные ложечки, чашечки.

«… все готово, отправляем нашу пиццу в печь. Теперь остается только ждать. А пока она готовится, небольшой экскурс в историю. Я думаю, ни для кого не секрет, что пицца – это традиционное итальянское блюдо. Вот такие хитрые итальянцы, придумали лепешку, насыпали на нее разных ингредиентов, и подсадили на это весь мир. Ай да итальянцы! Вернемся к истории. Так вот, бытует мнение, что первая пицца, более или менее похожая на современную, была испечена в XVI веке в Неаполе. Нужна была еда для бедных и нищих…»

– Все изменилось, когда моему мальчику исполнилось 16 лет. На пороге нашего дома появился этот недоносок, Волков, Димка Волков. Я сразу поняла, что ничего хорошего от него ждать не стоит. Я много раз говорила Саше, что мне не нравится его новый друг, но станет ли подросток слушать родную мать. Конечно нет! Все мои слова мимо ушей. Когда, однажды, придя с работы, я не обнаружила дома телевизор, я еще тешила себя надеждой, что все встанет на свои места. И даже когда я обнаружила в кармане Сашиной куртки зажигалку с черной ложкой, я, все равно, надеялась, что все это страшный сон, который рано или поздно закончится. Вот ирония, оказывается вся эта дребедень на их жаргоне называется «Кухня». Все, что было в доме стремительно пропадало. Однажды мне пришлось готовить ужин на газовой горелке, знаете, их используют туристы в походах. Спросите почему на газовой горелке. Плита пропала, так же, как и телевизор, как и почти вся мебель.

«… посмотрите! Все получилось идеально. Сыр подрумянился, лепешка пропеклась! Ммм, а какой аромат стоит. Не зря я добавил орегано, я ведь говорил, что это чудесная вещь. Ну что, пробуем. Прошу к столу!»

– Когда на пороге дома появилась милиция с какими-то бумагами, я сразу и не поняла в чем дело. Я до последнего, думала, что произошла какая-то ошибка. Мой мальчик не мог ничего украсть у чужих людей. Это этот недоносок, Волков, гореть ему в аду вместе с его родителями! Это он подставил моего мальчика. Я все еще надеялась, что это лишь сон. На суде я сорвала голос, убеждая судью, что они делают большую ошибку. Что они губят моего родного сына! Но суд остался непреклонен и мой маленький Сашенька получил четыре года. Четыре года из-за этого ублюдка! Я спала и видела, как Саша выйдет и снова будет творить на кухне. Я спала и видела, как все налаживается. Но…

Голос Розы обрывается, и мы слышим лишь ее тихие всхлипы. Я смотрю на Мишу в надежде, что он прервет рассказ Розы. Но он этого не делает, он сосредоточенно слушает и записывает. Видимо, провокация дала свои плоды, и наш лечащий врач активно их пожинает.

– Те письма, которые я получала от Саши. Их невозможно было читать без слез. Что вы можете знать об этом?! Что вы можете знать о материнской боли?! Вам этого не понять! – Роза на секунду поворачивает голову ко всем нам и машет рукой. – Он писал, что ему очень плохо. «Если б я только мог, я бы отмотал время назад, мама.» Примерно, так мне писал мой мальчик. А я ждала! Ждала заветного дня, дня его освобождения. Только ожидание этого дня и давало мне силы открывать глаза по утрам. Я писала ему, что я его очень жду. Я надеялась, что мои письма, пропитанные материнской любовью вперемешку со слезами, дадут моему Сашеньке сил.

«… прелестно. Дорогие зрители, вы даже не представляете насколько это чудесно. Обязательно приготовьте по этому рецепту и, я вас уверяю, вы не пожалеете. С вами был я, ваш несменный шеф. До новых встреч.»

– Я помню тот день, 19 ноября 1981 года. Такое солнечное утро было… Я получила уведомление о том, что мой мальчик, мой маленький Саша… – Роза не может произнести последнее слово, но собирается с силами. – Повесился.

Щелк. Экран телевизора гаснет. Мы встаем со своих мест и молча разбредаемся по палатам. Лишь Роза остается неподвижно сидеть на своем стуле. Скорее всего, эти события и привели ее сюда.

Подходя к нашей с Витей палате, я задерживаюсь у двери и смотрю туда, откуда мы пришли. Роза так и сидит на стуле, позади нее стоит Михаил. Он положил свои ладони на ее плечи и о чем-то разговаривает с ней.

– Ты ошибаешься, Роза Труд. Все мы понимаем. – шепотом говорю я и захожу в палату.

– Как руки? – спрашивает Станислав Серегин.

– Да все так же, без изменений. – отвечает Валя, демонстрируя свои кисти рук. – Культяпки!

Валя сжимает кистевой экспандер правой рукой настолько, насколько это в его силах. Он расстается с этой штукой только на время сна.

– Как сам? В общем.

– Да нормально все. Вот, тренируюсь, скажем так. – Валя демонстрирует экспандер. – Здесь, на самом деле, не так плохо, как может показаться на первый взгляд.

– Кстати, Валя! Ты не представляешь, что я тут вычитал в местной газете. – Станислав достает вырезку из газеты и дает клочок бумаги Вале. – Посмотри, заметка про клуб. Он все еще живет. И развивается!

– От маленьких пиал, размером с наперсток, до глиняных кувшинов, поражающих своими исполинскими размерами… – Валя в полголоса читает отрывок из статьи.

– Это хорошо! На самом деле. Я рад! – не скрывая улыбки говорит Валя. – Как только поправлюсь, я обязательно там появлюсь.

– Появись. Старожилы клуба ждут тебя. Они будут очень рады тебя видеть.

– Я их тоже.

– Я тут тебе принес… – Станислав достает пакет и передает его Вале. – Как ты и просил. Пластилин, новые модели, клей. Если что-то нужно, говори, я все достану.

– Спасибо, дядь Стас. Я думаю, этого пока достаточно.

– Хорошо. Кстати, есть хорошая новость.

– Какая?

– Вчера я познакомился с одним профессором, рассказал ему про тебя. Он пообещал свести меня с человеком, который попытается помочь.

– Серьезно? – Валя искренне заинтересован. – Было бы здорово.

– На следующей неделе он обещал встречу с ним. Так что не вешай нос.

– Это действительно отличная новость!

– Ладно, Валя. Мне пора. – Станислав поднимается из кресла, хлопает Валентина по плечу и накидывает на себя куртку. – Давай. Выздоравливай.

– Пока. – отвечает Валя уже выходящему из комнаты Станиславу.

«Глиняное братство.

Уважаемые читатели, сегодня мы с вами побываем в единственной гончарной мастерской города, да и, пожалуй, области.

Когда мы прибыли на место, нас встретил ничем не приметный ангар в промышленной зоне. Лишь небольшая вывеска над дверью выдает клуб «Глиняное братство». Что ж, друзья заходим внутрь! Если снаружи это обычный ангар, то зайдя внутрь мы сразу поняли, что попали в сердце гончарного ремесла. Мы были удивлены количеством разного рода изделий и инструмента.