На полке стояло сто девяносто девять зубов. Каждый находился в закрытой стеклянной колбе, похожей на новогодние шары, которые, если их потрясти, наполнялись снежинками. Были большие и маленькие, длинные и тонкие, как игла, короткие и тупые, способные перемолоть даже камни. Мне остался последний трофей, самый сложный, и от этого казавшейся недостижимым — зуб черного дракона.

«Подумать только, когда я вернусь, то это будет тот же день, когда мы приехали в столицу, познакомились с множеством интересных людей. Буквально четыре дня назад у Яна был день рожденье. Но мы все равно не увидимся с ними еще месяц. Может хоть с сестрой смогу поговорить. Вряд ли учитель разрешит ее навестить. Я так давно не видел друзей. Почти забыл их, а для них прошло всего несколько часов после расставания».

Сегодня я собирался покинуть это место, убить черного дракона и узнать, что же это за свет в скале. На улице шел дождь, но меня это не смущало. Я мог оградить себя тонким водным барьером, чтобы вода не намочила одежду и волосы, но решил этого не делать.

После стольких дней в этом горном ущелье, мне было грустно от того, что скоро я покину это место навсегда. И не будет никаких драконов, летающих камней, и жареного мяса этих летающих ящериц.

Я почему-то вспомнил, как мы ездили с сестрой и Яном в детский лагерь, когда нам было по восемь лет. Первую неделю нам ужасно хотелось домой, к маме. Но постепенно у нас появлялись новые друзья, мы играли в разные игры и весело проводили время. Поэтому, когда настало время уезжать, хоть мы и соскучились по дому, все ребята, которые стали нашими друзьями, грустили и плакали.

Схожие чувства я испытывал и сегодня. Мне и огонек был уже не так интересен. Просто хотелось закончить это всё.

Я решил дойти пешком до того места, где предстояла битва. Чем больше сэкономлю сил, тем лучше. По дороге я размышлял, что же будет, когда последний дракон умрет. Может, мы отправимся с учителем на секретное задание? Или будет изучать глубины океанов? Изучать новые возможности силы?

С такими мыслями я не заметил, как добрался до места, которое охранял черный дракон. Подойдя ближе к скале и заглянув внутрь, меня обдало теплым ветром. Такого раньше не было. Свет стал более теплым и приятным.

За спиной раздался громкий рев, настолько громкий, что пришлось открыть рот, чтобы уши не заложило. Этому меня научила мама. Дракон приближался для последней битвы. Мне казалось, что тянуть с этим нельзя и пора попробовать новые силы.

Я полетел прямо на дракона. Он выпустил в меня струю огненного воздуха, которая отбросила меня обратно к скале. Хоть я не почувствовал боль, но приблизиться к нему по-прежнему — не так уж и просто.

Неуязвимость отлично работает, настолько хорошо, что я решил провернуть один трюк, который увидел в каком-то из фильмов. Но мне надо разогнаться. Попробовав прижать дракона с помощью воздуха, я попытался взлететь, как можно выше. Повиснув среди облаков, я освободил монстра и дал ему шанс на атаку. Он быстро нашел меня в небе и, широко взмахнув крыльями, стал приближаться ко мне.

Оценив расстояние, примерно пять, шесть километра друг от друга, я сначала начал падать в свободном падении, а потом все быстрее и быстрее, ускоряя себя с помощью всего, что я мог представить. За пару секунд я преодолел звуковой барьер. Теперь осталось рассчитывать на неуязвимость и на то, что я успею затормозить перед землей. Я преодолел скорость в четыре маха, когда дракон открыл пасть, чтобы выпустить в меня очередную порцию огня. Мне оставалось три метра до его морды, когда все вокруг замедлилось.

Время стало тягучим и вязким, я мог разглядеть, как образуется огонь в его пасти. Видел, как тоненькой синей струйкой огонь поднимается из горла, как язык прячется под нижние зубы, и как, выходя из рта, огонь постепенно раскрывается, как бутон цветка, превращаясь из синего в ярко-красный. Каждая чешуйка разгоралась из матово-черного в ярко-пунцовый. Это все произошло за какие-то доли миллисекунд.

«Может, это побочный эффект от сверх-скорости?» — единственное, что пришло мне в голову.

Я почти залетел в пасть дракону, чтобы пробить его насквозь. Ну а если его кожа достаточно прочная, что я не смогу пробить его, то придется телепортироваться. И тут я понял, что забыл вытянуть руки вперед. И было уже поздно. Придется пробиваться головой.

Хоть я понимал, что у меня неуязвимое тело, но инстинкт самосохранения все равно говорил, что если удариться лицом, то будет больно. В последнее мгновение я успел зажмуриться и только. Почувствовал, как лицо врезается по что-то склизкое и упругое, как будто поролон обмотали полиэтиленом, и сейчас он рвется. И тут все прекратилось.

Я очнулся на земле, в ста метрах от меня лежала мертвая туша дракона.

«Получилось! Пора бы вернуться», — подумал я и вспомнил, что у меня еще одно незаконченное дело. Поднявшись на ноги, я потрогал голову. Всё-таки пролететь насквозь была плохая идея. Все лицо ужасно болело. Словно его хлестали, а потом еще покусали комары. На удивление сил оставалось много. Я телепортировался к дыре в стене и увидел, что проход стал достаточно широким, чтобы я смог туда протиснуться.

Дождь перестал идти, а солнце выглянуло из-за облаков. Камни постепенно высохли, и я полез внутрь. Оказалось, что внутри была большая пещера, с небольшим пьедесталом. На нем лежал какой-то предмет, который и испускал это приятное свечение. Подойдя ближе, я понял, что это мой браслет, который мы сделали ко дню рожденья моего друга. Опасаясь ловушек от учителя, я аккуратно взял его с пьедестала и пригляделся. Браслет светился мягким теплым солнечным светом, он был теплым даже наощупь и стал чуть тяжелее, чем прежде.

Браслет вдруг стал искриться, и мой разум погрузился в какой-то тягучую темную воду. Я понимал, что по-прежнему стою в пещере с браслетом в руках, но мой разум уносится в какое-то глубокое небытие.

«Я стою в палате больницы. Передо мной лежит что-то, укрытое простыней, чье-то тело. По моим щекам текут слезы, у меня истерика.

— Простите, нам очень жаль, мы сделали все, что могли, — сказал человек в белом халате и с повязкой на лице. На руках у него были надеты перчатки, которые были все в крови.

— Как это произошло? — сказал мой рот, но я не хотел это говорить. Это чьи-то воспоминания?

— Она поступила к нам уже в таком состоянии, мы только облегчили страдания, — развел руками доктор, — Ваши коллеги в соседней палате, им тоже нужна помощь, если вы не против, я пойду.

Доктор ушел, а я остался один в палате с телом накрытым простыней. Моя рука легла туда, где должно быть лицо, и я почувствовал небывалых масштабов силу, такую, которая может покорять планеты, создавать новые солнца, может уничтожать вселенные. Лампы лопнули от сильного напряжения, и здание задрожало. Я убрал руку. Тело так и не двигалось. Меня сзади кто-то схватил за ногу. Моя сила полностью пропала, я не мог даже сдвинуться с места.

— Отпусти, — мой голос был грубым и хриплым, — Я верну ее…

— Ты же знаешь, что это невозможно, ты разрушишь больницу, — ответил человек на полу».

— Упс, ошибочка, ты не должен был этого видеть, — сказал учитель, стоя передо мной.

Я оказался у окна в кабинете здания по контролю сил. Солнце уже стало погружаться за горизонт.

— Учитель, это был ты? — первое, что я спросил, очнувшись от чужих воспоминаний, было это, — Кто эта девушка?

Он щелкнул меня по носу и беспечно пошел к выходу.

— Тебе это пока рановато знать, — кинул от через плечо, — Может, когда-нибудь…

Он почти вышел за дверь, как меня вдруг током ударило.

— Учитель, тот человек, кто взял тебя за ногу, почему он мне знаком? — нервно спросил я, боясь получить ответ.

— Какой ты любопытный, — он вдруг остановился, — Ну хотя это можно рассказать, ведь это был твой отец, — и он хлопнул за собой дверь.