Барбос вернулся обратно с таким видом, словно ничего не случилось, сел за руль и сказал:
— Был бы ты Булгаковым, уже завтра этим мальчикам расписали бы лица острой бритвой. Но даже в твоем случае нельзя спускать с рук такое дерьмо.
Шурша колесами по лежащим на асфальте листьям внедорожник медленно проехал по дороге мимо мрачно глядящих на нас парней. И успел заметить на щеке Федора приличную отметину в виде пятерни. Неужели это от удара ладонью? С удивлением разглядываю свою руку. Небывалое ощущение силы и мощи куда-то пропало, как отхлынувшая от берега волна. Радостная улыбка растянула мои губы. хороша в каких-то случаях, и отказываться от нее будет совсем глупо. А вот защита в виде физического воздействия, усиленного энергетическими потоками куда как ближе для меня. Что-то похожее демонстрируют монахи Тибета, китайские последователи и прочие любители экзотического у-шу.
Между тем Тесак остановился возле небольшого павильончика со светящимся красным крестом на вывеске, попросил Барбоса купить нужные мази. Через несколько минут тот вернулся и протянул мне тюбик.
— Держи. Продавец уверил, что этот новый гель очень эффективен при поражении кожи. А у тебя, по-моему, первая степень ожога.
— Надеюсь, он не на магических компонентах? — сразу спросил я.
Барбос озадаченно почесал затылок.
— Совсем запамятовал, что у тебя с магией никакой любви нет, — хмыкнул он. — Ну попробуй. Ничего страшного, думаю, не произойдет. Просто пойду и куплю другой, обычный.
Я выдавил из тюбика прозрачную массу на палец и щедро размазал по волдырю. Замер, тщательно отслеживая реакцию своей ауры на воздействие лекарства. Нет, не слышно хрустального звона магических плетений, разбивающихся о защиту.
— Все нормально? — спросил Тесак.
— Да, полегче стало, — кивнул я с благодарностью. Дерганье прекратилось, болевые импульсы утихли. Придется придумать какую-нибудь историю для Людмилы Ефимовны, которая по своей женской натуре обязательно станет возмущаться, да еще Старейшине претензии предъявит. Дескать, приставил телохранителей к ребенку, а они даже защитить его не смогли! А у «ребенка» длань стала такой, что людей валит с ног! Теперь я могу использовать эту силу в экзоскелете. Получится ли разрушить бетонную стену, к примеру? Надо потом попробовать на клановом полигоне, а то совсем забросил свой «скелет».
Лишь бы до визита в Зарядье волдырь прошел, мелькнула мысль. Появляться с неприятными струпьями от ожога перед очами императорской семьи совсем не хотелось. Тем более, остается всего четыре дня.
— Домой едем? — повернулся ко мне Барбос. — Или еще к какой зазнобе? Чтобы для симметрии поцеловала!
Он снова заржал, радуясь солнечному дню, прозрачному небу и теплому ветерку, влетающему в салон внедорожника. Даже Тесак, не удержавшись, улыбнулся. Я тоже скривил губы в улыбке и назвал адрес, где проживал майор Рудаков. Если уж и просить Илану составить мне компанию, то лучший способ — официально у родителей. Чтобы потом не возникло никаких проблем.
Рудаковы проживали на Таганке, на одной из уютных улочек с трехэтажными аккуратными домиками на шесть семей. Неширокая проезжая часть была заставлена машинами жильцов, возвратившихся с работы. По тротуарам бегала галдящая ребятня с палками, на лавочках сидели старушки или молодые мамочки с колясками. Тесак аккуратно вел мощную машину по дороге, изредка ругаясь на кошек, то и дело порскающих под колесами. Раздавишь одну такую мурлыку — проклятий от местных наберешь на две жизни.
Остановившись возле нужного дома, личник с усмешкой поинтересовался:
— Может, тебя сопроводить? А то беспокоюсь я, опять вляпаешься во что-нибудь.
— В доме офицера из кураторской службы? — удивился я и покинул салон. — Не, это уже перебор будет.
Квартира Иланы была на первом этаже. Я поднялся по широкой и удобной лестнице, оказался на площадке, выложенной коричневой метлахской плиткой и отыскал взглядом нужную квартиру. На тяжелой солидной двери, покрытой темно-красным лаком, помимо цифры висела табличка с фамилией жильцов. Странно, что в доме нет консьержа. Впрочем, это и к лучшему. А то бы не пропустил с такой рожей.
Нажал на кнопку звонка, вслушиваясь в звуки, потом еще раз. Ага, щелкнули замки! Дверь открылась наполовину, удерживаемая цепочкой. На меня с интересом глядела женщина в домашнем халате. Чуть удлиненное светлое лицо, красивое очертание скул, насыщенные чернотой брови и густые волосы, собранные в тугой калач на затылке — возможно, в будущем Илана обретет черты матери, и это радовало. Госпожа Рудакова оказалась милой и симпатичной женщиной.
— Добрый вечер, Марина Ерофеевна, — я кивком поприветствовал хозяйку дома. — Я Викентий Волховский. Позволено ли мне повидаться с вашей дочерью Иланой?
Надеюсь, не выгляжу потешно. Тем не менее, в глазах Рудаковой забегали смешинки. Заявился кавалер с волдырем на щеке.
— Заходи, Викентий, — улыбка тронула губы женщины. Она сняла цепочку, распахнула дверь пошире, пропуская меня в просторную прихожую. — Рада тебя видеть. Мой супруг все уши прожужжал про тебя. Наконец-то познакомимся.
Я огляделся по сторонам в поисках домашней обуви. Рудакова махнула рукой.
— Не беспокойся, проходи в гостиную!
— Милая, кто там? — раздался громкий голос майора.
— К Илане молодой человек пришел, — весело откликнулась Марина Ерофеевна и подтолкнула меня, тихо добавив: — Не робей, сейчас я позову ее. Она только-только пришла с прогулки.
Я машинально пригладил волосы на макушке перед ростовым зеркалом в обрамлении красивой резной рамки, и с тревогой посмотрел на ожог. Кажется, гель и впрямь волшебный. Опухоль спала, а вот небольшой водянистый пузырь вызывал беспокойство.
— Здравствуйте, Януш Сигизмундович, — я вошел в гостиную, обставленную приличной мебелью, и остановился перед мягким цветастым ковром, не смея наступать на него.
Майор Рудаков поднялся с кресла, отложил в сторону толстый «Литературный вестник», машинально поправил расстегнутый воротничок рубашки и с легким удивлением вперемешку с тревогой спросил:
— Викентий? Что-нибудь случилось? — взгляд остановился на ожоге. — А это что за дрянь?
— Не беспокойтесь, Януш Сигизмундович, — я беспечно махнул рукой. — Небольшая стычка с одним идиотом. Я, вообще-то, по другому вопросу. Извините, что без предварительного звонка, но вы сами знаете мои отношения с телефонами…
Рудаков отмахнулся и предложил мне сесть. Я плюхнулся на диван, сложил руки на коленях. Хозяин дома снова устроился в кресле, закинув ногу на ногу. В гостиную вошла Марина Ерофеевна.
— Илана сейчас выйдет, а я пока на стол накрою.
— Не стоит беспокоиться! Я ненадолго. Меня внизу ждет машина…
— Ничего не знаю, — непреклонно ответила женщина. — Без чашки чая и пирожных я тебя не отпущу. Тем более, я жутко заинтригована, молодой человек!
Пришлось со вздохом согласиться. Майор поинтересовался моими успехами в школе, спросил, не сильно ли я пострадал от диверсантов, а потом подмигнул и вышел из гостиной, когда там появилась Илана.
В милом сарафане на тонких лямках, открывающем плечи и колени, она выглядела еще красивее, чем в гимназическом платье. Да еще эта толстенная коса, сводившая меня с ума… И на ногах пушистые тапки с веселыми тигрятами…
Я вскочил и церемонно поклонился покрасневшей девушке. И тут же она фыркнула, прижав ладонь к губам.
— Тебя пчела тяпнула, что ли? — играя румянцем на щеках, поинтересовалась она.
— Ага, огненная, — улыбнулся я. — Привет!
— Привет, привет! Не ожидала тебя увидеть. Сюрприз, однако, да?
Мы вдруг смущенно замолчали. Илана потупила глаза и внимательно разглядывала свои тапки.
— У меня к тебе деловое предложение, — надо было прерывать дурацкое молчание. — Нужно лишь согласие родителей.
— Надеюсь, не руку и сердце просить? — засмеялась Илана и снова густо заалела.
— Пока нет, — ляпнул я. — Говорю же, деловое.
— Ну раз «пока», тогда ладно, — язвительно заметила одноклассница. — Деловое, значит.
