– Что ты несешь? Мне вообще-то интересно…
– Да ну?!
– Да.
– Я не заметил! Куда бы я тебя ни вел, тебе все равно! Что мне с тобой делать?!
– Меня все устраивает. Но если уж ты спросил, то отведи меня в место, где сам любишь отдыхать.
В этот момент хотевший было что-то возразить Зенитсу застыл с раскрытым ртом, ошарашенно уставившись на собеседника. На какое-то время между ними повисло молчание. Вокруг по-прежнему туда-сюда сновали прохожие, и шум улицы не давал им остаться в неловкой тишине. Вопросительным взглядом блондин как бы просил продублировать сказанное еще раз, однако Тенма его желание не удовлетворил.
– То есть, ты хочешь сказать, чтобы я отвел тебя туда, где мне нравится бывать? – неуверенно, все еще не сводя с оппонента изумленного взгляда, проговорил Агацума, кивнув в заключение своей фразы.
– Да. С этим какие-то проблемы? – младший Узуи сразу же напрягся, видя, что парнишка медлит с ответом и не торопится исполнять его просьбу. В темноволосую голову начинали закрадываться сомнения и всяческие неприятные предположения. – Или я не подхожу для того, чтобы проводить со мной время там, где тебе нравится быть?
– Эй! Я такого не говорил! – прикрикнул на него Зенитсу и нахмурился. – Я просто думаю: мое любимое место – это набережная на реке: там обычно просто прогуливаются, знаешь ли. Поэтому я не знаю, понравится ли тебе…
– Значит, решено, – юноша не дал ему договорить и с привычным высокомерием огляделся по сторонам. – Куда нужно идти?
Пока сам Тенма осматривался вокруг, разглядывая то длинный мост, то серебристую поверхность реки, то высокое колесо обозрения, видневшееся из-за других зданий, Зенитсу был погружен в совершенно другие думы. Это место он любил не только за необычайно красивый вид и особую энергетику: с этой набережной в его жизни было связано многое. Он, бывало, бесцельно медленно бродил здесь, а в памяти невольно всплывали картинки из прошлого – завернутые в пищевую бумагу горячие тайяки, у которых был незабываемый вкус тогда, смеющийся лучший друг, бесстрашно стоящий на стальном ограждении, и их общий смех. С тех дней прошло так много времени и столько всего поменялось, что сейчас, гуляя по этим местам, Агацума то улыбался, то тяжело вздыхал, то обидчиво поджимал губы.
Узуи-младший, закончивший осмотр окружающей их местности, в пару больших шагов нагнал его и пошел рядом, поглядывая искоса с некоторым недоверием на своего спутника. Конечно, от него такая резкая перемена настроения блондина не укрылась, а потому юноша сам был мрачнее обычного, полагая, что вина за это лежит полностью на нем.
– Может, попробуешь тайяки, Тенма? – вдруг ни с того ни с сего выдал Зенитсу, спустя тридцать минут молчания. О том, что они за всю дорогу не говорили друг с другом, парнишка даже не заметил, думая о своем. Младший Узуи на его слова недоуменно приподнял свои тонкие, почти бесцветные брови, ожидая пояснений. – Ну это такие булочки с начинкой. Можешь выбрать с чем хочешь.
– Они сладкие? – поинтересовался Тенма, пытаясь делать вид, что ему все равно, с чем будет еда. Зенитсу только отвернулся и тихонько прыснул в кулак, про себя умиляясь этим тщетным попыткам сохранить образ крутого взрослого парня.
– Есть и сладкие, не переживай, – хихикнул он и ускорил шаг, направившись по прекрасно знакомой ему дороге, где располагались кафе и магазины. Его спутник, нахмурившись, пошел следом.
Похожее на обычную забегаловку, маленькое здание с чешуйчатыми рыбами на вывеске мало впечатлило младшего брата Тенгена, привыкшего к совершенно иным заведениям. Какой-то мужчина за прозрачной перегородкой прямо при них накладывал неоднородную непонятного цвета смесь в формочки с тестом. Тенма смотрел на его действия с выражением полного непонимания на лице – желания отправить в рот нечто подобное у него не возникало. Заметивший эту реакцию на простую уличную еду Зенитсу незаметно толкнул его локтем, чтобы он перестал так брезгливо смотреть на работу хозяина заведения.
– Мы возьмем четыре штуки! Две со сладкой пастой и еще две с шоколадом, пожалуйста! – попросил он, после чего, отойдя с младшим Узуи в сторону, вполголоса произнес, выразительно глянув на собеседника. – Не веди себя так, Тенма. Это невежливо: ты же еще не попробовал, а уже делаешь такое лицо. Это некрасиво по отношению к хозяину! Тут вообще-то делают самые лучшие тайяки!
– Почему я вообще долже…
– Это ты, Агацума? – вдруг громко раздалось откуда-то из-за их спин, и оба парня тут же обернулись назад. В это мгновенье в Зенитсу поднялся странный водоворот эмоций. Ноги как-то странно задрожали, отчего стоять стало тяжело – захотелось присесть, за что-то подержаться, а еще лучше, чтобы подержали его самого. Чтобы Узуи-сан вдруг оказался рядом и обнял его. Парнишка даже невольно притиснулся к Тенме, плечом вжавшись в его руку. Перед ним стоял Кайгаку, его давний друг. Хотя дружбу с ним он уже хотел похоронить под ворохом самых разных воспоминаний. – Эй, что ты здесь делаешь?
– К-Кайгаку? – совсем потерявшись от звуков его голоса, в котором как обычно слышались нотки недовольства, проговорил Зенитсу, боязливо смотря бывшему семпаю прямо в глаза. Все такой же напряженный тяжелый взгляд, взвинченность в каждом движении – он как будто бы совсем не менялся. Но сейчас все давние детские воспоминания перекрывал недавно произошедший инцидент. «Почему он спокойно разговаривает со мной? – судорожно соображал блондин, против воли вспоминая, с каким ожесточением бил его Кайгаку в их последнюю встречу. – Он что, все забыл?.. Он не помнит того, что произошло?» Тем временем чернобровый парнишка, видя испуганный взгляд Агацумы, все-таки неловко замялся, очевидно, припомнив их конфликт.
– Я это… Извиниться все хотел. Ну… за тот раз, – нехотя добавил он, засунув руки в карманы и отвернувшись в другую стороны. Действительно стыдился и испытывал чувство вины – удивленный Зенитсу отчетливо это видел по опущенному неловкому взгляду. «Это какая-то шутка?.. – соображал он, не понимая, что к чему. – Что с ним? Что за перемены? Он ведь никогда ни перед кем не извинялся…» Лицо у Кайгаку краснело все сильнее. – Я еще поговорить хотел… кое о чем…
– О чем? – решительно перешел к делу Зенитсу, видя, что собеседник очень странно и волнительно мнется. – Я был бы тебе признателен, если бы ты сказал все поскорее: меня ждет человек, – он кивнул головой на стоявшего рядом и непоколебимо молчавшего Тенму, и чернобровый парнишка невольно глянул на высокого незнакомца. Их взгляды встретились, но лицо младшего Узуи по-прежнему ничего не выражало. Кайгаку как-то подозрительно нахмурился, присматриваясь к нему получше.
– Кто этот парень? У него лицо как будто смутно знакомое, – прищурился он, продолжая без стеснения разглядывать спутника Зенитсу. – Он что, твой новый бойфренд?
– Да нет, конечно! Он просто знакомый! Приехал из-за границы: я показываю ему интересные места.
– Вот как… Иностранец, значит?
– Да. Совсем не знаю, чем его развлечь: я в этом безнадежен, – неловко разулыбавшись, Агацума наконец-то смог чуть-чуть расслабиться, чувствуя, как напряжение между ними спадает. Неожиданным центром внимания для них стал Тенма и личные разборки как-то сами собой отошли на второй план. Кайгаку хмурился и присматривался к высокому незнакомцу, а тот с высоты своего роста бесстрастно глядел на него, храня молчание.
– Самая лучшая достопримечательность посещаемого места – это еда, которую там можно съесть. Поэтому я знаю, чем мы сможем его удивить! – у Кайгаку на лице от уха до уха натянулась хитрющая улыбка, и блондин совсем позабыл обо всех обидах: перед ним как будто бы стоял тот прежний семпай из младшей школы. Словно никаких ссор между ними и не было.
На небольшом штендере красовался здоровенный пятак какой-то веселой свиньи, рядом с которой был изображен такой же веселый повар в колпаке, держащий сковороду. Зенитсу, оценив рекламную вывеску, перевел скептичный взгляд на того же Кайгаку, гордо стоящего рядом.
