– Мелкий засранец… – не зная, как скрыть начинающие пылать щеки, проговорил Санеми, позорно отводя взгляд, боясь ненароком показать свое смущение. – Еще одно слово, и на пощаду можешь не рассчитывать.
– Понял! Но я все равно люблю тебя!
– Ублюдок, ты нарвался…
– А?..
Внутри все горело и зудело от каждого движения старшего – Санеми наваливался на него сверху, а его член настойчиво проталкивался глубже. К ощущению присутствия чего-то постороннего внутри себя привыкнуть оказалось непросто, но, тем не менее, Генья примирился с этим: все-таки это делал с ним его любимый брат, а значит, все по умолчанию было хорошо. Сложнее оказалось привыкнуть к реакции на происходящее собственного организма. Всячески противясь слову «неженка» в свой адрес, в данный момент времени младший не мог подобрать определения точнее. Все тело как будто потеряло какую-то защитную оболочку, кожу и стало таким чувствительным, что он стонал от любого легкого касания. Руки драгоценного аники казались ему обжигающе горячими: они доводили до исступления, трогая его собственный член, заставляя изливаться странной мутной жидкостью. Однако от этого становилось так хорошо, что голова пустела и весь окружающий мир переставал волновать – оставался только старший брат, который, до крови закусывая свои губы, вгонял свой член глубже в его тело.
– Аники!.. Я чувствую, что сейчас снова!.. Из меня снова сейчас выйдет эта жидкость! – стонал Генья, пальцами стараясь зацепиться за футон, чтобы от каждого напористого движения брата не соскальзывать на пол. Санеми, отпустив его член, крепче ухватил подростка за бедра, подтягивая к себе, одновременно с тем резко и яростно вторгаясь в него, насаживая почти до самого основания. И от этого глубокого толчка Генье показалось, словно что-то внутри взорвалось искрами фантастических ощущений: естество Санеми сильно надавило на какую-то точку, от воздействия на которую в болезненном возбуждении заломило все тело. У младшего Шинадзугавы даже звездочки перед глазами замелькали. Собственный член снова извергся вязкими белыми каплями, заляпавшими грудь, искусанные соски и даже доставшими до подбородка. Ни на секунду не переставающий трахать его Санеми, глядя на то, как брат неловко пробует дотянуться языком до капли собственного семени на своем лице, почувствовал, что тело начинает мелко потряхивать от возбуждения. Не думая ни о чем больше, он стремительно наклонился к лицу младшего, облизывая высунутый язык, обхватывая его губами и начиная посасывать во рту. И тут же почувствовал, как сжался вокруг его члена Генья.
– Живо обними меня, мать твою!.. – прохрипел старший Шинадзугава, выдыхая ему в рот, слизывая сперму с подбородка и снова возвращаясь к губам, кусая нижнюю. Тот, просияв от счастья, обрадованный такой прекрасной просьбе, послушно обнял его, прижимаясь всем телом, улыбаясь как довольный сытый кот. И Санеми, понимая, что держать себя в руках, оттягивая неизбежный конец их жаркой близости, он больше не в состоянии, стиснул зубы, засаживая член из последних сил в податливо раскрывающееся ему навстречу нутро. – Хватит лыбиться, придурок! Я тебя затрахаю!
– Я-я с-согласен, аники! Я на все согласен, если это т-ты! Ах!..
– Черт тебя задери, Генья! – чувствуя, как младший отчаянно цепляется за его спину, подмахивая бедрами навстречу дырявящему его члену, простонал Санеми. Это стало последней каплей для обоих. Генья, услышав наконец собственное имя от брата, точно выпал из реальности, полностью переместившись в мир безумных ощущений и ненормального наслаждения – в жилах закипала кровь, и ему, казалось, что он вот-вот ополоумеет. Кожа горела от сильного трения, а старший, совсем потерявший голову, вколачивался в его задницу размашистыми толчками. И потом, когда мир вокруг совсем расплылся для Геньи, он услышал, как Санеми громко застонал, выругавшись так витиевато, что где-то на периферии сознания младший даже удивился такому красочному сочетанию грязных слов. С последним толчком внутри стало влажно, и подросток от ощущений вывернулся в руках аники, протяжно простонав, полностью принимая в себя семя старшего. – Мой любимый придурок…
Генья широко распахнул глаза, содрогаясь всем телом в руках брата – показалось, что ослышался. Но увидев, на губах Санеми изнуренную, но довольную улыбку, просиял, прижимаясь к нему теснее. Теперь волноваться было не о чем: в его жизни все снова было на своих местах.
Комментарий к 9. Шинадзугава Санеми/Шинадзугава Генья
Обсуждайте со мной новые части на моем телеграм-канале “Hanayumi-cchi”: t.me/hana_cchi
Вдруг снова что-нибудь придумаем общими усилиями)) (⁀ᗢ⁀)
========== 10. Ренгоку Кёджуро/Камадо Тандзиро, Узуи Тенген/Агацума Зенитсу ==========
Комментарий к 10. Ренгоку Кёджуро/Камадо Тандзиро, Узуи Тенген/Агацума Зенитсу
Я хочу ныть о том, кааааак же я устала от зачетовэкзаменовконференций (ﾒ﹏ﾒ)
Сейчас моя продуктивность сильно снизится (уже снизилась) и возрастет, видимо, только к лету. Именно на лето у меня задуман масштабный ивент для моих читателей - ждите <(_ _)>
А сейчас приятного прочтения!
(Примечания: руки у Тенгена целые, Ренгоку полностью здоров)
– А что значит «тонизирующее средство»? – спросил у сидящего рядом товарища Тандзиро, разглядывая фарфоровую бутылочку в своих руках, накрепко закупоренную пробкой.
– Ну… Это значит, что от него ты будешь чувствовать себя лучше: будешь активнее, и дела будут даваться тебе легче обычного. Наверное, как-то так я бы сказал, – пожал плечами Зенитсу, тоже в свою очередь глаз не сводя с этого сосуда.
После возвращения с миссии они решили наведаться на горячие источники, которые часто посещали члены организации охотников – особенно эти места нахваливали столпы. Послав воронов с отчетом о миссии и своими намерениями на краткосрочный отдых, они отправились в горную местность. Однако в небольшой деревушке у подножья горы по пути на источники двое мечников младших рангов столкнулись с каким-то старым торговцем, который тащил повозку с товаром. Добрая душа Камадо, видя, что мужчина справляется едва-едва, сразу же вызвался помочь, сказав, что им по пути. Агацуме этот «ушлый старик с подозрительным товаром» показался очень уж вороватым, однако Камадо его сомнений не разделял и помог незнакомцу поднять повозку по горной тропе. Собственно, за это они и получили это «чудодейственное тонизирующее средство, творящее чудеса и спасающее от любой хвори». И вот теперь они сидели над этой сомнительной бутылью уже около получаса, склонившись голова к голове и пребывая в глубоких раздумьях.
– Но если это так, то мы можем его выпить без всякой опаски? – неуверенно предложил Тандзиро и перевел взгляд на друга, который даже отпрянул от него, услышав это и замотав головой.
– Издеваешься, что ли? Этот мужик выглядел ужасно подозрительно! Небось, наторговался себе у местных, наобувал их и шел довольный! И ладно бы тяжелая повозка стала ему наказанием, так ведь мы ему и помогли еще ее затащить! – очевидно, вспомнив ехидное беззубое лицо торговца с хитрыми глазками, начал снова распыляться Зенитсу. Тандзиро на его резкие заявления только неодобрительно поджал губы. – Ты как хочешь, а я н-не буду это пробовать!
– Хорошо, тогда я сам, – спокойно согласился его товарищ и, ловко откупорив бутыль, уже поднес ее ко рту, однако Агацума отчаянно вцепился ему в руку, в безнадежности заскулив.
– Уговорил! Половина на половину! Я же не могу позволить тебе рисковать жизнью и здоровьем!
– Тренировки проходят прекрасно! Я лично разработал новую методику, подходящую ему и учитывающую его сильные и слабые стороны! Прогресс уже и без того наметился, а с новой методикой навыки Камадо отточит в кратчайшие сроки! – поправив хаори на плечах и заложив руки в рукава бордового кимоно, Ренгоку бодро шагал по энгаве внутреннего двора гостиницы, которая располагалась на горных источниках. Уставший за всю дорогу от его неугасающего энтузиазма Тенген уже даже никак не реагировал на его рассказы, еще в начале пути отметив, что пламенный товарищ снова только и болтает о своем тсугуко. «Камадо то, Камадо это… Влюблен он, в самом деле, что ли? – размышлял про себя бывший столп Звука, устало закатывая единственный зрячий глаз. – Нет, Камадо, конечно, парнишка что надо: добрый, заботливый, да еще и хозяйственный, как оказалось. Но он ведь совсем не смыслит ничего в этом. Да и любовь штука такая, что в пустой голове Ренгоку понятия ей никогда не найдется… Странно». Уйдя в свои мысли, Узуи едва не пропустил, как товарищ обратился к нему. – А у вас как продвигаются дела, Узуи? Тот парнишка, за которого ты поручился, тоже очень способный малый! Как его успехи?
