Их оказалось около тридцати, все разные (гадалка специально перевернула их рунами вверх), позволила Киоре рассмотреть.

— Сейчас я уберу руны в мешочек, и ты достанешь одну.

Киоре согласилась, и гадалка быстро-быстро спрятала камешки, после чего встряхнула мешочек и протянула Киоре. Та, особенно не задумываясь, сунула в него руку и вытащила продолговатый камешек с угловатой руной, занимавшей почти всю его поверхность.

— Бросай обратно. Трижды надо.

Она подчинилась, а гадалка снова встряхнула мешочек и протянула ей. Когда же на свет оказалась извлечена та же самая руна, Киоре нахмурилась, а Баира неизвестно чему обрадовалась.

— Проклятье! — выругалась, достав ту же самую руну в третий раз. — Да как так?

Киоре внимательно следила за руками гадалки (сама же мошенница!), но всё было кристально честно и прозрачно, а значит, она на самом деле вытащила три раза одну и ту же руну. Из тридцати.

— Вот и решение, — выдохнула гадалка с каким-то благоговением. — Руна «шего», что значит «Кузнец». Твое будущее предсказать невозможно, дорогая. Кузнецы создают вокруг себя хаос из событий, которые ведут к нужному им будущему. Крайне редкая для женщины руна, ведь в нашей природе заложено повиновение и смирение. Запомни на всю жизнь: кузнецы не имеют права жаловаться на жизнь. Если окажешься на дне, значит, сама такое будущее смастерила.

От жестких последних слов Киоре вздрогнула. Кузнец? Она сама создает свою судьбу, значит?

— Вздор! — не сдержала она восклицания.

— Ты могла недавно стать кузнецом — достаточно было случиться чему-то важному, изменившему тебя, — покачала головой Баира. — Теперь будущее зависит только от тебя. Запомни это.

Баира поднялась из-за стола и отошла в темные недра лавки, откуда вернулась с пожелтелым листочком, на котором пером начертала руну.

— Когда почувствуешь, что разум затмевают чувства, коснись его, — и протянула Киоре листок. — Прояснит голову и поможет сделать выбор.

— Спасибо, — поблагодарила Киоре, которой стало немного стыдно за срыв.

— Благодарю, колдунья, — поклонилась ее спутница, и волосы упали вперед ярким водопадом.

Баира только взмахнула рукой, чтобы незваные гостьи выметались: давно пора было закрывать лавку. Киоре закашлялась, когда вышла на улицу. Свежий, приятный запах полыни сменила вонь Тоноля. Прикрывая нос рукой, другой она взяла спутницу под локоть и повела к себе домой. Она поселилась в типовом домике с тонкими стенами, в котором сдавались не квартиры, а комнаты, полупустые, с отслоившимися обоями из пожелтелых газет. Поднявшись на третий этаж, достала из-за пазухи ключ и открыла хлипкую дверь, втащила внутрь нищую.

— Бросай туфли, — сказала ей, проскальзывая на цыпочках в глубь комнаты.

Зажгла чадившую свечу на низком столике, с руганью открыла крохотное окно в рассохшейся деревянной раме.

— Садись на кушетку, тут нет другой мебели, — сказала, залезая в небольшой сундук с нехитрым скарбом: несколько юбок, запасная обувь.

Нищая села на пятки у столика и скинула наконец-то верхнюю ветошь, позволяя рассмотреть себя. Она оказалась настолько худой, что это напугало Киоре, но мягкие темно-карие глаза несли умиротворение. А еще они были непозволительно большими для жителя империи.

— И правда хаанатка, — выдохнула воровка. — Как ты оказалась в Тоноле?

Сама она переоделась в невзрачную саржевую юбку и такую же блузку, к которой прилагалась старая шаль.

— Пришла, — спокойно ответила колдунья. — Мой дар связан с будущим, он и привел меня сюда.

— Ты понимаешь, что это опасно? Здесь тебя легко могут убить, — покачала головой Киоре, закрывая сундук, чьим несомненным достоинством было второе дно.

— Понимаю, — улыбнулась она. — Но кха-этх благословил мой путь.

— Даже так, тебя благословил правитель колдунов…. — пробормотала Киоре. — Подожди, я схожу за едой.

Взяв несколько монет и закрыв девушку на ключ, она спустилась на первый этаж, где в кухне суетилась домовладелица — молодая и скандальная женщина, ныне недовольная слишком дорогой мукой, из которой повар посмел испечь пирожки для жильцов. Купив их и еще миску творога, Киоре также прихватила с кухни чайничек и большую пиалу, которую только она и брала.

Поднималась обратно уже с осторожностью: какой-то хулиган погасил фонари на лестнице, из-за чего стали не видны лужи и выбоины — опасно! Разделив скромную еду с гостьей, она разделила и чай, который по очереди пили из одной пиалы.

— Как тебя зовут хоть? — спросила воровка.

— Мешагиль Трехглазая, — воровка кивнула: прозвище было вполне обыденным для видящих будущее. — А тебя?

— Киоре.

— Пусть так, хоть я знаю наверняка, что твое истинное имя другое. Я чувствую, что ты была в хаанате.

Задумавшись, Киоре решилась-таки рассказать, что несколько лет жила в хаанате, но не в Долине колдунов, а на окраине, близкой к империи, среди хэ-фар — тех людей, которым колдуны разрешили остаться в хаанате в обмен на знания или иной вид помощи.

— Я спускалась в Долину, даже говорила с кха-этх не раз. Он научил меня многим премудростям, — улыбнулась она, предоставляя гостье допить чай. — Можешь переночевать здесь, всё равно я сейчас ухожу.

Ответом Киоре был пристальный взгляд и какая-то покровительственная улыбка, как будто колдунья знала всё, что должно случиться. Мешагиль легла, отвернулась к стене и свернулась клубочком, укрывшись ветошью — только несколько прядей с перьями разметались вокруг. Киоре вздохнула и вернулась к сундуку. В потайном отделении хранился ее костюм и обувь — мягкие кожаные ботинки. Она переоделась, но, уходя, ощутила дуновение теплого ветра, от которого боль в уставших ногах пропала. Колдунья ненавязчиво позаботилась о ней, и это было приятно.

Выбраться на крышу дома было проще простого — дверь на нее никогда не закрывали, а приставную лестницу не убирали. Цепляясь за печные трубы, добралась по скользкому покрытию до края и, пользуясь водостоками, спустилась на землю. Туман так и не лёг, из-за чего Киоре цыкнула недовольно, но всё же отправилась на дело.

Улицы ждали ее, темные, опустевшие, длинные. Достаточно было не шуметь, держаться тени и прислушиваться, чтобы вовремя спрятаться от патрульных, и мучительный путь превращался в безобидную прогулку. Дом главы гильдий был первым на пути к особнякам дворян, и на это ограбление и должно было уйти больше всего времени.

Гильдийщики жили единым районом, и их особняки дышали излишней роскошью, они гордились достигнутым положением, ведь у них не было, как у дворян, поддержки семьи и денег рода. Пробраться в дом получилось легко и просто: ни охраны, ни сложных замков. Да и кто полезет грабить того, кто хранит все свои сбережения в банке? Лучше найти цель повыгоднее… Зато Киоре узнала, что у старого жмота любила понемногу красть деньги его супруга и прятать, чтобы потратить на игру в карты, и именно эти деньги она собиралась найти.

Пробравшись в дом через открытое окно, Киоре спрыгнула на пол — доски не скрипнули, но тяжко вздохнули, как будто стесняясь того, чему стали свидетелями. Избегая окон, Киоре кралась по этажам. Подсобные помещения, кабинет главы семьи пропустила, осмотрела библиотеку — тесную, всего с тремя полками книг с нетронутыми переплетами, прокралась в спальню. Старуха храпела, разметавшись по кровати, а количество столиков, стеллажей и прочей мебели на столь маленькой территории чуть не заставило Киоре выругаться. Достав мешочек сонного порошка, насыпала щепоть на нос женщине — ненадежное средство, но лучше, чем ничего.

Затаив дыхание, крадучись на цыпочках, каждую секунду она была готова выпрыгнуть в окно, и ни на миг не выпускала из поля зрения кровать, замирая всякий раз, когда затихал храп или когда старуха переворачивалась с боку на бок. В мебели Киоре ничего не нашла, в кровати, регулярно перестилаемой слугами, никто ничего прятать не будет… Забравшись под ложе, Киоре ощупала полы, впрочем, без особой надежды. Неужели провал? Рано, рано унывать!