Пролог

В Тоноле редко бывало солнечно. Туман, мерзкая морось, облака — обычная погода в столице. Огромный город, подобный плотоядной рыбе, пожирал всё новые и новые земли, перебирался мостами через реки и стремился дальше, дальше и дальше, разбрасывая по холмам и равнинам бараки нищих, многоквартирные дома-коробки, коренастые казённые здания и огромные особняки богачей. Соединяли кварталы ходившие туда-сюда кебы и двуколки, изредка тарахтели автомобили: ездили они медленно, чадили, стоили дорого, но стали символом роскоши для дворян.

Однако в квартале нищих не дымили порождения научной мысли: кому взбредет в голову ехать туда, где дышать можно с трудом? Бельевые веревки падали на головы, перегрызенные крысами, оборванцы валялись вдоль дорог. Пустые, разбитые бочки, ящики, мусор. На этих улицах, в тесных подворотнях и тупиках многое мог отыскать избежавший удара в спину.

Сюда стекали, как в огромную яму, сплетни и слухи. Несчастную сироту переехало каретой? Квартал негодовал и устраивал погромы в городе. Убили дворянина? Кварта прятал убийцу. Здесь жили душегубы, воры и бедняки, здесь коротали свой век неудачники и разорившиеся богачи; отсюда мечтали вырваться к лучшей жизни и отсюда никто так и не ушел…

Теперь квартал нищих бурлил: в этот раз слух, о котором узнает последняя крыса столицы, рождался у них. И плевали нищие на промозглую морось, которая на мягких лапах подносила старикам ревматизм, а молодежи — воспаление легких! Они поправляли дырявые перчатки, крутили бородавчатыми носами и запахивали грязные плащи, стараясь согреться и не упустить ни мгновения в происходящем!

Та, что станет героиней сплетен, шла по осклизлым мостовым, ступала босыми ногами в лужи и смрад, и морось, казалось, не касалась ее. Одето на ней было абы что — последний бедняк побрезговал бы. Саржевая рубаха до колен спадала со смуглого плеча, обнажая костлявые ключицы; составленная из лоскутов выцветшая юбка с одного бока волочилась по земле, а с другого терялась где-то под рубахой. Тощую талию перепоясал кусок ткани, и на нём болтался мусор: кости, огрызок яблока, кольцо из медной проволоки, веник высохших цветов… Но больше всего нищих поразили перья, малиновые и серебристые. Легкие, воздушные, роскошные, они покачивались в темной гриве спутанных волос, походивших на гнездо.

— Яка краля! Слепыш! Не слыхал чего? — сплевывала на землю через дырку между зубами местная гадалка, дурившая людям головы по улицам столицы.

— Поди, твоя конкурентка, Баира, — улыбнулся слепой, которому описали примечательную внешность.

Баира еще раз сплюнула, на сей раз из-за неумышленного сравнения ее с какой-то проходимицей. Со всех сторон квартала летели тревожные вопросы, но ни у кого не находилось ответа. Никто не видел, как это чудо в перьях пришло в город, никто до этого не видел ее на улицах, а ведь такую примечательную внешность трудно было бы забыть! Бронзовый загар притягивал взгляд, как и выгоревший цвет волос. А перья, перья!.. Такие и дворянке было бы не стыдно продать!

Кто же она? Откуда? Зачем пришла? Почему не говорит ни с кем? Непорядок! Неуважение! Пренебрежение! Ровно в тот момент, когда любопытство сменилось злобой, гостья остановилась посреди улицы и запрокинула лицо с огромными глазами к хмурому небу. Перья затрепетали, взметнулись волосы и опали дивным ярким ливнем, укутывая хозяйку.

Кто она? Кто она? Кто? Кто? Кто? Квартал отбросов повторял этот вопрос на разные голоса: он журчал стекавшей водой в жестяных трубах, стучал челюстями утопленников в сточных канавах, хлопал дверьми и трухлявыми оконными рамами… Но ответ так и не находился.

— Месть пришла в Тоноль! — глубокий, с хрипотцой голос отразился эхом от стен, и нищие замерли, застыли, впитывая слова. — Она убьет! Она покарает! Услышьте, люди! Услышьте! Смотрите и не моргайте! Не упустите! Не упустите!..

И предсказательница исчезла, как будто осыпалась каплями мороси на дорогу, оставив после себя два перышка, которые сразу намокли и потеряли весь свой мистический вид.

Она исчезла, а сплетня — появилась. Каждый перескажет произошедшее десятки раз, слухи покинут квартал нищих, пройдут через ремесленников и гильдии, проникнут в самый императорский дворец… Что ж, горожанам нашлось занятие на неделю, а то и больше! Всем же надо погадать, какая такая месть придет? Кого она покарает? За что? Благое дело! Ведь не так противна морось, когда голова занята головоломкой, к которой можно пристроить самые фантастические предположения!

Глава 1

В приемной перед кабинетом, обложившись бумагами, спал вихрастый мальчишка-помощник, с гордостью носивший черный мундир без погон и обшлагов. Темная-темная ночь давно царила над городом, а никто не отпускал его со службы: начальник мог вернуться в любой момент. Он ждал, пока не уснул, сморенный усталостью. Стоило грохнуть входной двери и раздаться чеканным шагам, как мальчишка выпрямился, ловко стерев чернильную кляксу с щеки, встал. И поежился. Что-то такое слышалось в шагах герцога Рейла, главы Тайного сыска Его Императорского Величества, что невольно хотелось забраться под стол. В приемную тот ворвался, подобный ночной тьме — только обшлаги и эполеты с раскинувшей крылья птицей блестели серебром. Обычно зачесанные назад русые волосы лежали кое-как, а серо-зеленые глаза, казалось, не видели ничего. Ненадолго он замер перед помощником, качнул головой, и тень от длинного носа разделила лицо, превратив его на миг в страшную маску — мальчишка чуть не отшатнулся, задержал невольно дыхание.

Доран Хайдрейк и в самом деле ни на что не обращал внимания. Дернув железную дверь, он даже не заметил, что монстр не заскрипел надрывно — от скуки помощник смазал петли. Внутри, в его темных владениях, никогда не было слышно жизни по ту сторону зарешеченных окон. Она шла где-то там, гремела колесами, скабрезно ругалась, смеялась детскими голосами, а здесь всегда была тишина. Герцог устало потер щеку, ослабил накрахмаленный воротничок, зажег газовую лампу, небрежно стоявшую на самом краю огромного, массивного стола. Рядом лежал набор перьевых ручек, стояли запасы чернил и промокашек, а всё остальное место занимали кипы бумаг и огромная карта мира. В бумагах тонул весь мрачный кабинет с черными шторами.

Доран упал в кресло и едва не потянулся к пузатому графину, чудом затесавшемуся между папок, но в последний момент одернул себя. Голову занимал один только сбежавший шпион. Проклятье, они готовились к облаве в такой секретности, какая не снилась интригам императоров! И ведь выследили, нашли монастырь, в котором тот спрятался, и всё прошло бы хорошо, если бы не проклятые священники, посчитавшие тайный сыск осквернителями святого места! Шпиону хватило минуты промедления. Он исчез, сбежал, и догнать его не смог никто: ушел по реке, неизвестно на чем и в какую сторону. Дорану оставалось лишь вкушать горечь поражения и представлять злость императора и гнев кардинала.

Взгляд уставшего мужчины сам опустился на карту. Империя Лотгар занимала две трети материка, похожего на опрокинутую рюмку, омываемую безбрежным океаном. Золотое пятно хааната растеклось полосой вдоль всего южного края — единственное государство, которому удалось сохранить и независимость, и собственную историю. Царство колдунов. Край, где привычные законы механики опровергались щелчком пальцев и повелением коренных жителей. Оставалось благодарить судьбу, что хаанатцев не интересовало ничего, кроме их бесконечных колдовских опытов, общения с духами и гармонии с природой. На северо-западе карты, как бельмо, торчало наполовину закрытое горами герцогство Эстерфар, выторговавшее подлыми интригами независимость и упорно державшее ее благодаря приискам эстера — подземного полужидкого вещества, на котором работала вся техника и которое под давлением превращалось в удивительные по своим свойствам кристаллы. А север же материка представлял собой бескрайние снежные горы, необитаемые и неосваиваемые. Доран качнул головой. Подходившая к столице широкая, судоходная река бежала в две стороны: и хааната, и Эстерфара, и только по ней мог незаметно скрыться шпион. Но куда?..