Киоре слушала и не верила. Она навскидку могла указать несколько неувязок, в том числе и как тогда черноплащнику удалось пленить столь грозное создание. Откуда взялся ошейник? Откуда он вообще знал об опытах? Но напуганным людям это было всё равно: они видели чудовище, они видели силу колдунов, и сомнения и злоба перевесили здравый смысл. Новый приступ жара заставил Киоре зашипеть и отшатнуться от ограждения, чтобы не упасть на арену, и толпа этим воспользовалась, вытолкнув ее к стенам с факелами. Вспышка.

И снова очнулась Киоре в незнакомой спальне. Подскочила, но рухнула обратно на подушку от боли во всем теле. Слабость, апатия, туман в сознании и провалы памяти. Мешагиль, выстрелы и море из черных плащей. Ее правда отравили? Но кто? Зачем? И у Ястреба?! И, проклятье, где она?!

— Очнулась?

И Киоре захотелось закопаться под одеяло, а желательно вообще раствориться в перине, поскольку она совершенно не хотела знать, как оказалась в одной комнате с обладателем данного голоса. Подавив собственный малодушный порыв, осталась неподвижно лежать.

— Как?.. — голос слушался плохо, но, кажется, ее поняли.

Приподняв, Доран напоил ее ледяной водой.

— Тебе хватило наглости прорваться через мою охрану и, используя дворецкого в качестве заложника, добраться до спальни. А дальше ты рухнула к моим ногам. Я думал, в порыве раскаяния, а оказалось, что из-за яда.

— И у тебя, конечно же, оказалось противоядие?

— Нет. Я решил, что если ты дошла до моего дома, то сможешь побороть воздействие препарата самостоятельно.

— Неужели ты настолько жесток, что дождался бы моей смерти и просто выкинул бы труп?

— Я верил, что тебя не так легко убить.

Киоре приподнялась кое-как на руках, чтобы разглядеть мужчину. Тот сидел на фоне окна, полностью скрытый высокой спинкой кресла, и ничего увидеть не получилось.

— Я глотнула совсем немного яда, — пробормотала Киоре.

— Не думал, что ты будешь так безрассудна.

Киоре промолчала, что совершенно доверяла Ястребу, что он никогда бы не посмел отравить ученицу Эши. Но яд точно был в самогоне, и либо его подмешал Ястреб, либо это случилось, когда она оставляла кружку на столе. И очень хотелось верить во второй вариант.

— И мне интересно, почему ты пришла ко мне.

— Не спрашивай! — простонала Киоре. — Я вообще мало что помню.

— Твоя удача запредельна, потому как на тебя не напали ни бандиты, ни туманные твари.

— Да…

— Ты очнулась достаточно, чтобы стоять на ногах?

Киоре послушно встала, но ноги подкосились. Доран бросил ей что-то, оказавшееся маленьким пузырьком с прозрачной жидкостью.

— Восстанавливает силы.

— Энергетик?

— Нового поколения, — кивнул герцог. — Действует два дня, после — не меньше двенадцати часов сна.

Киоре выдернула пробку и проглотила маслянистую, отдававшую болотом жидкость. Зато минута, и она если не бодра, то хотя бы не ощущает слабости.

— Спасибо. Я могу уйти через парадный вход?

— Докажи, что ты не зря ученица Кровавой Эши.

— А можно в следующий раз?

И Киоре хотела поправить маску, но пальцы коснулись голой кожи.

— Напомню, что я уже видел твое лицо, — вздохнул Доран. — Но оно как будто изменилось…

Киоре сглотнула и опустила голову, чтобы волосы закрыли щеки. Хотя герцог наверняка рассмотрел всё, что хотел. Обидно!

— Ладно. Подожди.

Он вышел и вернулся с темно-вишневым женским пальто, к которому прилагалась такого же сукна пелерина с аккуратным капюшоном — необычайно изящный комплект.

— В твоем доме? Женские вещи?

— Не поверишь, у меня есть служанки, — хмыкнул он, набрасывая одежду ей на плечи. — Пойдем.

И уже за порогом спальни оказалось, что энергетик действовал в большей степени на сознание, чем на тело: пошатнувшись, Киоре уцепилась сначала за стену, а потом за локоть герцога. Лестница на первый этаж так и вовсе показалась пыткой. У двери ее прислонили к тумбочке, пока Доран надевал и застегивал черный плащ, пока выбирал трость, пока слуги несли какие-то саквояжи…

— Ты уезжаешь? — удивленно спросила она уже на улице, за воротами особняка, где стояла запряженная карета.

— Да.

Дверь кареты закрылась, а Киоре, не дожидаясь появления любопытных охранников, поспешила исчезнуть, раствориться на улицах города. Через час она доплелась домой, через два, полежав в ванной, ощутила себя здоровой не только духом, но и телом: энергетик заработал в полную силу. Рыжая краска сошла с волос, и еще через некоторое время баронета Ниира Таргери надевала белоснежные перчатки, собираясь в Догир.

Тари проводила ее немым поклоном и слабым пожатием пальцев, как будто боялась, как будто знала, что совсем недавно случилось что-то плохое. Киоре улыбнулась ей и ушла.

В Догире было как всегда тихо и немноголюдно, а вот первосвященника пришлось ждать, изображая усердные молитвы.

— Вы снова в Догире? Что-то случилось? — услышала она обволакивавший, гипнотический голос за спиной.

— Лао, вы должны были слышать, в какую ситуацию я попала…

— Я не имею права слушать сплетни, но могу принять исповедь. Вас что-то беспокоит?

— Да… Беспокоит… — она закусила губу, и вновь они пошли вдоль стен Догира.

— Исповедальная свободна. Пойдемте?

Она согласилась, и вскоре сидела напротив первосвященника, сжав руки на коленях. А он смотрел на нее, ласково, как будто гладил, робко, нежно, как на нечто драгоценное. Она зарделась, закусив губу.

— Вы знаете мою историю. Мне казалось, что долг ребенка по отношению к родителям будет сильнее моих чувств, но теперь… Теперь, когда остается всего лишь шаг до исполнения мечты матушки и батюшки, я понимаю, что не могу… я слишком люблю его! — робкая слеза скатилась по щеке. — А еще мой жених страшный. Он… Подавляет. Лао, я совсем не знаю, что мне делать!

И, добавив драмы во взгляд, посмотрела ему в глаза. В те глаза, которые много лет назад очаровали и обманули. Те глаза, за которые можно было продать душу. Возраст сделал его еще желаннее для женского воображения, добавил стати, убрав некую округлость и мягкость молодости.

Он уже привстал, потянулся к ее руке, чтобы сжать ободряюще, чтобы провести ладонью от пальцев к плечу, чтобы зачаровать, обнадежить бедную девушку, когда его остановил взгляд зеленых глаз.

— А еще… Еще я не знаю, как вам сказать…

— От меня можно ничего не утаивать, — и мягко улыбнулся, вернувшись обратно в кресло.

— Я вчера бродила по городу, по разным магазинчикам. Ну, за всякой девичьей мелочевкой. Но в одном я нашла кольцо, знаете, простое такое, серебряное…

— Зачем же тогда говорить о нем, если оно совсем неинтересное? — спросил он с недоумением, но на дне зрачков вспыхнуло что-то темное.

— Ох, лао, простите, но мне пора бежать! Мне ведь уезжать пора, боюсь, меня уже заждались дома!

Она подскочила, неловко раскланялась, а уже в дверях добавила тихо, но так, чтобы первосвященник услышал:

— На том кольце выгравировано «Aes stiati», — и сбежала, не дожидаясь, пока первосвященник ответит.

Двуколка ждала ее у входа, запрыгнула в нее, насколько то позволял образ хромой баронеты, и кучер немедленно тронулся.

Теперь ее ждал север!