Им было хорошо друг с другом. Наоми тешила мысль, что они подружились. Их дни проходили легко, привычно и рутинно. Когда дело касалось выживания, она всецело доверяла ему, идя туда, куда он ей говорил, и съедая то, что он ей давал. Когда дело касалось комфорта, она заботилась о себе, поддерживая свой огонь, постель и гигиену. Они делили Рилла между собой, и, по мнению Наоми, мальчик был рад получить вдвое больше любви и внимания, чем прежде. Он был немного избалован, когда они встретились, и она, скорее всего, не спасала ситуацию.

Однажды возле их пещеры появился другой Бигфут, самец. Наоми думала, что Крол начнёт с ним драться. Она прижала Рилла к груди и приготовилась бежать, наблюдая из-за угла входа в пещеру за тем, как Крол рычал на незваного гостя, который на самом деле не казался агрессивным. Другой самец был меньше ростом и смотрел на Наоми, пока Крол рычал, а его укороченный хвост метался из стороны в сторону, да и голова была втянута в плечи. Крол щелкнул зубами и сделал ложный выпад вперед, чем привлек внимание прибывшего. Он оглядел Крола, затем развернулся и унесся прочь. В тот день Крол поспешно вывел их из пещеры, даже не дождавшись наступления утра.

В джунглях стало жарко, потом снова пошел дождь, точно такой же, как и тогда, когда она впервые очутилась здесь, заманив их в ловушку пещеры, в которой они жили в то время. Это было темное время для Наоми. Она понимала, что с тех пор, как она сюда попала, прошел год, а она ничего не узнала и не приблизилась к возвращению домой. Стала еще на год старше и за целый год, что она провела в этом странном месте, не услышала ни одного человеческого голоса. От этого она стала вялой и подавленной. Кролу приходилось заботиться о Рилле больше, чем прежде. Она чувствовала, что он беспокоился о ней, что Рилл не понимал в чем дело, но ей было трудно что-либо делать. Ее врожденный энтузиазм испарился. Они хорошо проводили время, ей нравилось их общество, но… она была одинока. Ей хотелось объяснить, спросить их, знают ли они то, что могло бы ей помочь. Она потратила много времени, размышляя о браслете на лодыжке. Он не нес в себе какого-то функционала, никогда не пищал и не мигал, и она не могла его снять. Она хотела, чтобы этот эксперимент закончился. Она сворачивалась калачиком в своих листьях и много спала. Рилл заползал к ней под листья и составлял ей компанию.

Когда дожди закончились, весенний всплеск цветов и травы повсюду приободрил ее, а возможность покинуть пещеру подняла ее с постели, и жизнь вернулась в нормальное русло. Наоми старалась оставаться благодарной и сосредоточилась на положительных моментах. Она была жива, она была здорова, и у нее были Крол и Рилл. Все могло сложиться гораздо хуже. Жизнь просто потеряла для нее смысл, и чем больше проходило времени, тем хуже она себя чувствовала. Большую часть времени ей удавалось отогнать это чувство, но каждый день походил на предыдущий, и она не могла не задаться вопросом, какой станет ее жизнь. Неужели она просто состарится здесь, позабытая всеми? Неужели она потерялась, как монетка под диваном, никто не знал, где она, и никому на самом деле не было до неё дела? Она не хотела такой жизни. Она не могла умереть, не зная, что с ней приключилось. Она не хотела жить как единственная в своем роде, которую неспособны были понять даже ее друзья.

Иногда они передвигались боком, когда им приходилось срываться с места, и не только из-за спуска по склону, она могла сказать, что это была естественная закономерность. С каждым разом на их пути пещер попадалось все меньше и меньше, и Наоми иногда удивлялась, зачем они это делали. Как будто они от чего-то прятались, но Наоми не знала от чего. Они больше не встречали пурпурного тигра. Она не сомневалась, что это беспокоило Крола каждый раз, когда они перемещались. Он стал слишком настороженным, постоянно оглядывался через плечо и не позволял ей и Риллу шуметь. Она боялась, что в конце концов им некуда будет пойти. При дальнейшем спуске с горы, джунгли становились гуще, пока не начали отличаться от тех, к которым они привыкли. Стало жарче, влажнее, но тусклее, дневной свет просачивался сквозь ветви деревьев, которые поднимались вверх на десятки футов.

Они остановились в пещере почти у подножия горы, но Крол ни на минуту не расслаблялся. Наоми заметила, что здесь, внизу, было больше животных. Им стоило внимательнее следить за своими запасами еды, иначе те пропадут, украденные предприимчивыми маленькими существами, которые Наоми были незнакомы. Крол стал чаще выбираться из пещеры и дал понять, что хочет, чтобы она оставалась с Риллом, когда он уйдет, и не выходила одна. Если это было так опасно, она задавалась вопросом, зачем они сюда пришли. Иногда по ночам Крол стоял снаружи и с беспокойством смотрел на гору, с которой они спустились, пока Наоми не брала его за руку и не тянула обратно в пещеру, чтобы он поспал. Что-то мучило его, и она хотела бы помочь, но он все равно не смог бы ей признаться, что именно.

Они пробыли там недолго. Наоми не могла больше этого вынести. Она хотела, чтобы они ушли, повторяя серию жестов снова и снова, чтобы донести свое послание. Потребовалось несколько дней, чтобы заставить Крола согласиться. Они собрали вещи и отправились в путь.

Они шли несколько часов. Наоми поняла, что они уже спустились с горы, и Крол занервничал. Он продолжал смотреть вверх, на ветви деревьев, и держал Рилла рядом, но не нес его, как будто не хотел занимать руки. Наоми не могла понять, что его так пугало, почему он продолжал нервничать. Если им что-то угрожало, почему они не могли принять меры?

Она плелась за ним по джунглям, высоко поднимая ноги, чтобы расчистить себе путь в густом подлеске, следя за каждым своим шагом. На ней не было ботинок, и хотя за последний год ее ступни покрылись мозолями, торчащие палки все равно причиняли боль. И тут она услышала нечто такое, что заставило ее замереть.

— Он действительно так плох?

Это был женский голос, говоривший по-английски. Наоми почувствовала головокружение, перевернувшее её мир с ног на голову, как будто она сломалась. Наверно, это тепловой удар или что-то в этом роде, подумала она. Затем вспомнила о гигантском пурпурном тигре и быстро огляделась в поисках Рилла, который шел впереди вместе с Кролом. Что же ей делать? Она просканировала окружавшие ее деревья в поисках источника голоса.

— Прошлой ночью он так долго сооружал свое маленькое гнездышко из листьев, что я просто отключилась на Тройи, — простонала другая женщина.

Смех.

— Он просто пытается помочь.

— Если хочешь знать мое мнение, он уже помог. Я стала такой не от поглощения арбузных семечек.

Наоми выглянула из-за деревьев. Лучи солнечного света, просачивающиеся сквозь лиственный полог деревьев, отражаясь от стволов деревьев, кустов и упавших ветвей, сбивали её с толку. Затем она уловила движение. Между двумя деревьями мелькнуло чье-то тело, и Наоми бросилась бежать, перепрыгивая через поваленные деревья и камни, не заботясь ни о каких торчащих палках. Она не могла позволить женщинам — настоящим, человеческим женщинами — уйти.

— Что это за шум? — спросила одна из женщин за несколько мгновений до того, как Наоми выскочила перед ними. Слова застряли у нее в горле, когда она застыла от шока. Она уставилась на двух белых женщин перед собой, которые определенно были людьми. Одна была высокая, худая и загорелая, с прямыми каштановыми волосами, в черном бикини. Она схватила свою подругу, которая была ниже ростом, беременна, с дикими рыжими кудрями и в таком же бикини, приобняв другую женщину.

— Срань господня, — выпалила беременная, уставившись на Наоми. — Она меня напугала.

— Привет, ты говоришь по-английски? — улыбнулась брюнетка.

Наоми сглотнула и кивнула. Она не могла поверить. Это было реальным?

Брюнетка отошла от своей подруги и осторожно шагнула вперед.

— Меня зовут Рут. А тебя?

— Н-Наоми.

Рут протянула руку для рукопожатия.

— Привет, Наоми. Это Мойра.

— Привет, — бросила беременная женщина.