Однако, Карлайлу пришлось сделать незапланированную остановку. В свете фар мелькнул силуэт: на середину дороги неторопливо вышел Джаспер и встал, дожидаясь. Автомобиль Каллена-старшего остановился в считанных миллиметрах от него.

- Мы ждали тебя несколько раньше, - сказал сын, садясь в машину отца, – Нам нужно поговорить без свидетелей, это очень важно.

Карлайл прикинул расстояние: достаточно большое, чтобы Эсми и Элис, если они сейчас находятся дома, не могли их услышать.

- Хорошо, о чем ты хотел поговорить?

Джаспер, обычно сдержанный и, на посторонний взгляд, холодноватый, заговорил горячо и быстро. Темно-янтарные глаза молодого вампира – Джаспер охотился несколько дней назад, и они начали понемногу менять цвет – взволнованно заблестели:

- Так не может больше продолжаться! Карлайл, прости, что лезу не в свое дело, но ты должен определиться со своей личной жизнью! Ты колеблешься, не можешь решить, с кем твое будущее – Элис то видит тебя с нами, то нет. Ее это выматывает, она нервничает, - Джаспер нахмурился, качая головой. – У Элис болит голова от этой неопределенности, а у меня не хватает сил, чтобы убрать ее боль, - он сжал кулаки, Джаспер не спускал с Карлайла пристального взгляда, – Ей очень больно, она так страдает… Отец, пожалуйста, прекрати это. Я не могу видеть, как ей плохо.

- Слишком долго я откладывал, - Карлайл смотрел прямо перед собой, не оборачиваясь на Джаспера. Так было легче, – Но сегодня я поговорю с Эсми. Ты прав, сын. Я должен внести ясность.

- Хорошо, - Джаспер заметно расслабился, и Карлайл почувствовал, как и он сам расслабляется. И ему уже казалось, что и разговор будет не таким тяжелым, как он представлял.

- Если хочешь, я побуду рядом, поддержу твою решимость, - предложил Джаспер.

- Спасибо, - Каллен благодарно кивнул.

- В любом случае, я должен быть рядом, - задумался Хейл, – Элис видела очень плохие вещи: мама в ужасном горе после разговора с тобой, но она не видела причины разговора, - он посмотрел на отца, ожидая ответа.

- Я потом расскажу тебе все. Сначала нужно объясниться с Эсми, – Карлайл завел мотор, и автомобиль продолжил прерванный путь, – Она дома?

- Да. Элис сначала хотела увезти ее куда-нибудь – очень расстроилась, что Эсми так воспримет то, что ты ей собираешься рассказать. Но я ее уговорил этого не делать, – Джаспер ухмыльнулся, и у Карлайла не осталось сомнений, как именно сыну удалось повлиять на нее.

- Где Элис сейчас? – Карлайлу совсем не хотелось, чтобы ему помешали, когда он, наконец, решился.

- Ушла охотиться, ждет, что я присоединюсь к ней позже, когда закончу свои дела, – судя по выражению лица, Джаспер еле удерживался от осуждающего комментария при виде Карлайла, вздохнувшего с облегчением.

Остаток пути проехали молча: каждый думал о своем.

- Я буду в нашей с Элис комнате. Надеюсь, ты принял правильное решение, – с этими словами Джаспер взбежал по лестнице на второй этаж.

Карлайл же направился в гостиную.

++++

- Дорогой, ты вернулся, - Эсми отбросила перьевую метелку, которой она стирала пыль с фарфоровых статуэток и фотографий в рамочках, стоящих на каминной полке, и в мгновение ока оказалась рядом с мужем, обнимая его, – Как прошла конференция?

Она непонимающе посмотрела на него, когда не почувствовала объятия в ответ:

- Что-то случилось?

Карлайл обвел взглядом гостиную, слегка задержавшись на фотографиях, запечатлевших счастливые моменты прошлого: Розали и Эммет возятся с машиной, парень смеется над испачкавшейся в машинном масле и поэтому надувшейся девушкой; Эдвард и Белла с Ренесми на руках, улыбающиеся и счастливые; Элис в кресле, Джаспер стоит сзади, положив руки ей на плечи – и по его виду ясно, что любой, кто попытается обидеть эту хрупкую девочку, не проживет долго; он сам и Эсми, ее золотые глаза искрятся счастьем…

Семья. Останутся ли они семьей, когда Карлайл раскроет свою тайну? Горло сдавило, как от подступающих слез. Он вспомнил другие глаза, черные, полные радости, надежды и любви к нему. «Чем бы не кончился этот разговор, смолчать я не могу. Ни Леа, ни Эсми не заслужили вранья или малодушного замалчивания».

- Нам надо поговорить, - Карлайл жестом предложил Эсми сесть на диван и занял место рядом с ней. Он взял ее руки в свои.

- Эсми… - он поглаживал маленькие холодные ладони, молясь про себя Всевышнему – пожалуйста, пусть все обойдется. – Ты очень дорога мне и всегда будешь дорога, но я встретил другую женщину.

- Что?

Эсми замерла, ее беспомощный взгляд остановился на Карлайле. Она неверяще замотала головой:

- Нет, нет, нет, не может быть… Скажи мне, что я ослышалась, – Эсми заломила руки, умоляюще смотря на него. Карлайлу захотелось отвести глаза, но он усилием воли заставил себя этого не делать. Доктор с благодарностью подумал о Джаспере – сейчас его влияние чувствовалось очень четко.

- Я долго не мог решиться признаться, не хотел причинить тебе боль. Но это правда – я полюбил…

- Кто она? – прошептала Эсми.

- Леа, – как только Карлайл произнес имя, ему стало намного легче, будто огромный камень свалился с души. Самое сложное было сказано.

Эсми на несколько секунд, а может, минут, замолчала. Блеск золотых глаз потух, она не сводила с мужа взгляда, потом схватила его за руки, сжимая их:

- Ты увлечен ей, потому что принимаешь участие в ее судьбе. Это пройдет, когда Леа перестанет быть твоей пациенткой, - мольба в ее глазах и голосе сводила Карлайла с ума. Эсми будто пыталась убедить в этом не столько его, сколько себя.

- Это все моя вина: мы слишком много времени проводим врозь и поэтому отдалились друг от друга. Но это поправимо, так бывает в каждом браке, мы справимся, - нежный голос, напоминающий звук серебряных колокольчиков, срывался.

- Эсми, - Карлайл осторожно обнял ее, утешая, - не обвиняй себя, прошу. Я очень виноват перед тобой. Между мной и Леа все серьезно, это не какая-то интрижка. Я понял это, когда возил ее в Олимпийский парк. Нельзя было молчать так долго, ты не заслужила того, чтобы тебя обманывали.

- Что изменилось? Я люблю тебя так же, как и в тот день, когда мы принесли друг другу клятвы, - она прижалась к мужу, плечи Эсми тряслись.

- Дело не в тебе, дело во мне. Я люблю ее, ничего не могу с этим поделать. Леа ждет моего ребенка. Эсми, прости меня, я молю о прощении.

Эсми резко отстранилась от него. В широко распахнутых глазах застыли ужас и отчаяние, рот приоткрыт в беззучном крике. Она протянула руку – ладонь замерла в доле миллиметра от щеки Карлайла. Будто бы теперь Эсми не имела права к нему прикасаться.

- Ты не любишь меня больше, – ее шепот больше походил на рыдания.

Она застыла прекрасной мраморной статуей. На искаженном болью лице жили только глаза.

- Нет! – раздалось вдруг у входа в гостиную, а затем двери распахнулись от сильного удара. На пороге стоял Джаспер, в его руках билась Элис.

- Я же говорила тебе, нельзя было этого делать! – девушка вырвалась и опустилась на колени перед диваном, напротив приемной матери. Карлайл с ужасом заметил, что Эсми не дышит, а ее глаза смотрят в одну точку.

- Она не двигается, не разговаривает, не живет! Я видела, что так будет, - Элис положила голову Эсми на колени и тихонько застонала. Джаспер присел рядом с ней, поглаживая по спине, утешая.

- Элис пока не видела иного будущего для Эсми. Она остается неподвижной, это-то ее и пугало, - объяснил Джаспер. Элис продолжала плакать.

«Совсем как Маркус иногда», - вспомнил Карлайл одного из братьев Волтури. Маркус стал равнодушен ко всему и потерял интерес к жизни с тех пор, как погибла его жена Дидим. Примерно полторы тысячи лет он не существует, а влачит существование, потому что до сих пор не может придти в себя от горя.

«Что я наделал! Эсми…», Карлайл готов был отдать свою жизнь, лишь бы она снова стала прежней. Да, он любил другую. Пусть страсть ушла, но сопереживание, благодарность, дружеское участие остались. Он был готов на все, чтобы исправить ситуацию – на все, кроме возвращения к жене.