С тех пор мы многое повидали.

Обычно реольцы никого не убивали в деревнях, чтобы народ не начал разбегаться. Тихо и мирно, тычками и зуботычинами, запугивая небольшими ранами, выгоняли всех с домов и гнали в сторону, сбивая в плотную толпу. А затем, чуть в отдалении от деревни, в поле или лесу убивали их всех.

Если глядеть правде в глаза, то отдавали Кровавым воинам на опустошение.

Ни в одном теле не оставалось крови. Даже если бы мы пришли сюда через два дня, то тела бы ещё не начали гнить. Даже по такой жаре.

Поварёнка снова вывернуло. Каждый раз такое. А вот Синеглазый снова удержал всё в себе.

Хуже всего то, что у меня и моих людей нет времени и сил на то, чтобы похоронить этих крестьян. Всё, что я могу, это вернуться к отряду, доложить Глеболу о деревне, телах и ткнуть палкой в песок, оставляя там метку на его карте.

Ненавижу реольцев. И ненавижу тупые приказы хоу Учлуна, из-за которых мы опаздываем в восьми случаях из десяти.

— Дистим, пробегись вокруг, проверь следы и посчитай, сколько их здесь было.

— Да, господин.

Вздохнув, я тоже шагнул ему вслед. Хотел вырваться из лагеря, чтобы потренироваться в шестом ударе, том, что со льдом? Тренируйся. И не жалуйся, что место не подходящее.

***

Старый слуга недовольно покачал головой, пользуясь тем, что молодой господин не обращает на него никакого внимания. Он, сопровождавший молодого господина с пелёнок, лучше всех, даже лучше родного отца знал, как тот может увлекаться делом. Неважно что это, охота с соколом или стрельба из лука, погоня за вниманием девушки или спор с собутыльником. Но то, как молодой господин погрузился в дело управления отрядом, пугало даже его, старика.

Молодой господин управлял движением каждого отряда, каждой телеги, знал кто и где находится, указывал кому и в каком месте остановиться. Отправлял во все стороны десятки гонцов с письмами к владетелям. И вникал в каждый доклад, что приносили к его шатру.

Вот и сейчас молодой господин зарылся в свои записи, то и дело нанося отметки на карту и бормоча себе под нос:

— У реки поили три десятка граухов, обычных лошадей не сумели пересчитать... Близорукие... На запад от оврага осушили крестьян, здесь три грауха... Три дня назад Кузня прикончила десяток реольцев и одного идара. Грауха нашли... Два десятка... Шестой... Одного отнять...

Хоу Учлун перебрал заметки, убеждаясь, что ничего не пропустил, и удовлетворённо подвёл итог:

— Отлично. Всё сходится. Мне везёт, что они не создают Жнецов. Я бы устал их отлавливать по округе или распылил свои силы, а мне этого не нужно. У них не больше шестисот воинов и не больше трёх десятков идаров. Это вполне мне по силам и без чужой помощи.

Старый слуга не выдержал, негромко, осторожно заметил:

— Но лучше не рисковать, господин.

Учлун даже не обернулся, кивнул, словно кивая своим мыслям:

— Но лучше не рисковать, союзники не поймут, ради чего они проделали такой путь, если награда короля достанется только мне, — кисть в его руке очертила круг в двадцати пяти лигах северней. — Здесь. Мэре и Оргуло должны успеть.

***

В лагерь на хрипящем граухе прискакал гонец. Бросил поводья солдату и рванул к центральному шатру. Не прошло и половины часа, как начали орать гаэкуджи других отрядов. Но рёв Глебола с лёгкостью их перекрыл:

— Кузня, ко мне!

Когда я добежал с дальнего конца лагеря, то он уже успел расчертить песок десятками линий. Легко угадывались очертания реки, обозначения деревень и крепостей.

— В самом начале десятицы реольцы переправились тут, — палка в руках Глебола перечеркнула символ малой крепости, что стояла у моста. — Наверняка проспали, бестолочи.

Недалеко от меня засопел один из южан, несогласный, но удержавший слова при себе. Мой недавний пример отлично заткнул всем в лагере рты.

— Отсюда они рванули к резиденции местного владетеля, а когда ночное нападение не удалось, то хлынули вдоль реки, угоняя население.

Теперь уже морщился и я. Угоняя, как же. До ближайшего леса. Мы здесь уже месяц за реольцами носимся. И если бы в начале десятицы не бродили впустую по лесам, гоняясь за двумя десятками лучников, то, может быть, успели бы встретить весь их отряд у моста. Или прижать их в ночном нападении к стенам резиденции. А мы скорее кругами бегаем, выполняя прихоти хоу Учлуна. Как безголовые курицы.

Будь у нас, как положено, граухи у идаров и лошади у всех солдат, мы бы давно настигли этих реольцев и ни одной деревни бы больше не обезлюдело.

Тем временем палка Глебола вернулась к крепости у реки, ещё раз обвела его кружком:

— Отряд владетеля Илгала сумел отбить её, теперь реольцы лишены удобной переправы и двигаются только по этому берегу.

Отбить? До этого они как-то не горели желанием сходиться с нами в схватке и уж тем более не задерживались в деревнях. Небось сбежали из крепости, едва заметили отряд владетеля.

Я проследил движение палки Глебола. Странно они бегут. Не прочь от реки, а вдоль неё, по безлюдному берегу, там даже еды достать негде. Им же хуже. Если мы сейчас догоним их и сумеем прижать к воде, то...

Глебол кровожадно оскалился:

— Навстречу им движется соединённый отряд Великого дома Оргуло и Дома Мэре. Мы должны зажать реольцев вот здесь. Час на сборы.

Я ещё крутил в голове услышанное и увиденное, когда Глебол обвёл нас взглядом и заорал:

— Чего застыли? Вы глухие, идары? Пошли, пошли, пошли! Поднимайте своих людей, берите только оружие и воду! Обоз будет догонять нас сам!

Тут и там слышались такие же крики. Всех гнали как можно быстрей.

Мне оставалось лишь покачать головой. Да, обоз догонит. Если останется цел. Надеюсь, хоу Учлун оставит хоть одного идара с отрядом им в защиту? В прошлый раз лишь чудом мелкий отряд реольцев, выскочивший из леса, не пожёг и наши шатры, и наши телеги с припасами. Именно их мы потом гоняли по лесам. Только без толку.

Я тяжело вздохнул. Это неизбежно. У меня нет выбора, он не выдержит нашей скорости. Я остановил взгляд на Синеглазом, глухо приказал:

— Ты остаешься с обозом.

— Да, господин.

— Будь осторожен и береги себя, держи меч под рукой и не снимай доспех понапрасну. Лучше пострадать от жары, но спастись от стрелы.

Синеглазый кивнул:

— Да, господин. Спасибо за науку, господин.

Я лишь махнул рукой, отворачиваясь и оставляя его за спиной.

Почти тридцать лиг, да на своих двоих — это немало даже для старших воинов. Так что все размышления о Синеглазом и обозе оставили меня задолго до того, как мы вышли к нужному месту. А уж на месте, на холме, с которого открывался вид на место будущей схватки...

Мне в голову полезли совсем другие мысли. И суета, которую развёл хоу Учлун, мне не нравилась. Да и вообще, реольцев оказалось больше, чем я ожидал. Их здесь сотни четыре, а то и пять. И при таком незначительном перевесе...

Не доверяя себе, я негромко спросил у стоявшего невдалеке Адалио:

— И каково мнение гонгана?

Он ожёг меня взглядом и промолчал. Но я не собирался сдаваться:

— Я серьёзно. Ты лучший из нас в этом деле. Плевать на сам знаешь кого крылатого, — слышавшие наш разговор фыркнули. — Что ты скажешь?

Адалио ещё раз оглядел суетно бегающие вдали фигурки реольцев и ответил:

— На первый взгляд, выглядит неплохо. Наша позиция хуже, их лучники будут иметь преимущество. А лучников у них немало. Зато у нас очень много Великих паладинов, поэтому их стрелы будут бесполезны почти весь бой. Главное, не растягивать фланги за пределы ауры, когда они начнут на нас давить по центру.

Я, который почти всегда и оказывался на этом самом фланге, серьёзно кивнул:

— Запомню. Это всё?

Адалио поморщился и нехотя продолжил:

— Мне не нравится как изломан их строй. И с первого, и со второго взгляда вина в этом рельефа, но мне хотелось бы знать, нет ли вон в том леске ещё двух-трёх сотен воинов.