— Ты сейчас сравнил своего омегу и своего брата с царями Ямы?{?}[Нефритовый император назначил царя Яму (пятый из десяти царей ада) надзирать за делами Диюя. Яма разделил Диюй на десять судилищ, за каждым из которых наблюдал судья — «царь Ямы».] — хмыкнул Вэньхань. — Красавчик. Смотрю, подготовился к зачёту по концепции Диюя? Ладно, бывай, пойду порадую парней. Выздоравливай!
Несмотря на присутствие его личных ванов Диюя, палата всё ещё оставалась целой, что радовало, но атмосфера напоминала предгрозовую, что беспокоило. Хотя, судя по тому, как эти двое успели переглянуться, едва он вошёл, демонам, всё же удалось договориться. И вот тут непонятно, нужно ли готовиться к обороне или сразу отступать. Если они каким-то чудом решили объединиться, то с двумя одновременно Ибо может и не справиться.
Сомнения разрешил Хаосюань.
— Родители пока ничего не знают. Мы с господином Сяо договорились, что вы вместе с ним придёте на Новый Год и сами всё расскажете. Заодно познакомитесь.
Значит, договорились.
— Ну, я вроде и так с ними знаком… — кисло пошутил Ибо.
— Ибо, — в мягко-предупреждающем голосе Сяо Чжаня прозвучали стальные ноты. Ибо как-то читал, что в правильной паре альфа-омега доминирует всегда омега. Сейчас уже и не вспомнить, почему он всегда ржал над глянцевыми каналами?
— Хорошо, придём, конечно. Мы ведь и так собирались, — смиренно, как и положено альфе и младшему брату, ответил Ибо. Он-то точно в Диюе минует все судилища и попадёт сразу в десятое, откуда отправится на землю, переродившись, как и положено праведнику, в какого-нибудь айдола.
На брата его добродетельная покорность не произвела никакого впечатления. Он подчёркнуто-официально поклонился Сяо Чжаню и, дождавшись такого же церемонного поклона в ответ, повернулся к Ибо и кивнул, указывая на сгруженные на столе пакеты:
— Это от мамы. Я сказал, что заеду к вам в гости, она передала нормальной еды. Кажется, она подозревает, что вы питаетесь исключительно дешевой уличной едой.
И царственно удалился.
Едва за ним закрылась дверь, на лице Сяо Чжаня расцвела довольная улыбка.
— А твой брат ничего такой. Вцепился, как бультерьер. Любит тебя.
Видимо словив какую-то отчаянно-шальную волну, Ибо подошёл, обнял, уткнулся в шею и заявил:
— Омега у меня тоже не промах. Не даст в обиду.
И в ответ услышал долгожданное:
— Не даст…
***
После Новогоднего концерта педагоги оставили весь курс для разбора полётов. Естественно, разнесли к херам всех и каждого по списку. Без внимания не остался никто: ни «кособокие», ни «деревянные», ни «сонные», ни даже «безногие». Милостиво поставив авансом зачёт всему курсу, Мастер Шэнь отдельно пообещал им весёлую жизнь в следующем полугодии и со скупой улыбкой отпустил на каникулы под радостные вопли «ленивых засранцев».
Домой Ибо ввалился к полуночи, еле живой, но счастливый — они с ребятами успели посидеть в баре возле Универа, от души отметив успешную сдачу зимней сессии.
Неловко вывалившись из такси — слегка штормило — Ибо удалось только со второй попытки ввести код на калитке и попасть наконец во внешний двор. Автоматическая система включила наружный свет, едва он прошёл во внутренний периметр, но окна в доме не горели, похоже Чжань-гэ не дождался и уснул. Вздохнув, Ибо поправил упрямо стоявший всю дорогу член и тихо разблокировал входную дверь.
Дом встретил тишиной и привычными уютными запахами. Пахло едой — Чжань-гэ обещал приготовить утиные шеи — деревом, лёгким травяным весенним ароматом омеги и немного табаком. Похоже, кое-кто опять курил на кухне и забыл про вентиляцию. Не включая свет и ориентируясь только по тускло светящимся полоскам на стеновых экранах, Ибо прошёл на кухню, где на столе обнаружилась целая тарелка рисовых пирожков. Запихав в рот сразу два, он поплёлся в ванную.
Трезвея в душе под горячими, на грани терпимости, струями он в медитативной задумчивости разглядывал упорно не опадавший член, стоящий почти под девяносто градусов. В какой-то момент, практически сдавшись и всё-таки решив подрочить, Ибо неожиданно для себя смачно зевнул и выключил воду. Сон пересилил. Вытирался он уже с закрытыми глазами и почти наощупь пробирался по коридору в свою спальню. Лишь на чистом автомате притормозил возле двери в спальню Чжань-гэ, мотнув головой и отгоняя искушение заглянуть, всё-таки пошёл к себе. Едва он открыл дверь, как со стороны кровати послышалось раздражённое:
— Я уже три сна посмотрел, пока тебя ждал. Протрезвел? Или сюда, студент, поздравлять буду…
Испуганно шарахнувшись от неожиданности, Ибо треснулся локтем о выступающую полку, в попытке удержать равновесие смёл рукой коллекционного лего-мотоциклиста — тот отправился в полёт, обиженно сверкая в темноте светящимися частями байка, — и под финал шарахнул ногой о консоль, больно ударившись большим пальцем. Зато взбодрился.
— Ебать!
В ответ тёмный одеяльный ворох на кровати зашевелился, обретая форму и оживая ехидным голосом:
— Я конечно, не жду романтики, но это как-то совсем жёстко.
— Гэгэ… — жалобно протянул Ибо, и ответом тут же включился ночной свет над изголовьем кровати, прогоняя монстров и являя миру Чжань-гэ. Растрёпанный и немного припухший со сна, он выглядел удивительно уютным и безобидным. И как всегда преступно-красивым.
Ибо окончательно проснулся и в два прыжка очутился в кровати, по пути сбросив полотенце на пол. И тут же прильнул, обхватил всеми конечностями, подгрёб под себя законную добычу, уткнулся в шею, в своё любимое место и задышал. И без того не унимавшийся на адреналине весь день и потом на алкоголе весь вечер член, конечно, тут же намертво прилип к животу, да ещё и потёк. Но всё же ощущение спокойствия медленно затапливало тело — от мест, где они соприкасались кожей, разливалось уютное тепло, снимая нервное напряжение и словно накрывая мягким, воздушным покрывалом.
Поёрзав, устраиваясь поудобнее, Ибо перекатился, окончательно укладываясь сверху и закрывая собой Чжань-гэ. Вот теперь идеально.
— Э… это что за тарахтелка включилась? Ибо? Ты что, урчишь?! Ты же лев, а не домашний кот. Вы не урчите! — Сяо Чжань попытался отстраниться и заглянуть в лицо. Ибо не позволил, прижался сильнее и, уткнувшись в ямку между шеей и плечом, мотнул головой, не отрывая губ от сладкой кожи.
— Ещё как урчим. Когда нам хорошо. Гэгэ, ты уже сильно пахнешь, раздвинь ноги, пожалуйста, я сдерживаюсь из последних сил…
Комментарий к Гуань Юй против царя Ямы
P.S. Следующая глава будет последней.
========== Прощай, моя наложница! ==========
Четыре с половиной месяца спустя. 27 июня
— Добрый вечер, уважаемые зрители, дорогие гости! Мы рады приветствовать вас в стенах мультимедийного зала Центральной Академии драмы Пекина на отчётном концерте второго курса! Сегодняшнее выступление одновременно является итоговым экзаменом четвертого семестра для студентов факультетов актерского мастерства; танцевального искусства, хореографии и пластики; театральной режиссуры и драматургии, а также отделов музыкального театра и пекинской оперы. Пожелаем ребятам удачи и… мы начинаем!
Когда свет погас и по всему периметру зала и сцены зажглись мультимедийные экраны с видеопредставлением каждого факультета, Сяо Чжань положил дурацкий веник на колени. Он уже пожалел, что поддался импульсу и купил эту громоздкую охапку белых пионов, за что поплатился, едва встретился с Хаосюанем. Тот, в отличие от младшего брата, являл собой не мелкого гремлина, а вполне взрослого, зрелого тролля, которого даже не смутило присутствие госпожи Ван. Выразительно закатив глаза за спиной матери, он скособочил своё красивое лицо так, что ни у кого не могло остаться и тени сомнений в посыле: «кто тут у нас такой нежный цветочек?»
Временами, Хаосюаня буквально хотелось придушить, и только статус офицера Управления полиции удерживал Сяо Чжаня от столь радикального шага.
Послав в ответ не менее уничижительную гримасу, Сяо Чжань вежливо поклонился госпоже Ван, пытаясь игнорировать насмешки, транслируемые Хаосюанем из-за её спины. Но госпожа Ван не просто так вырастила двоих сыновей. С ласковой улыбкой обняв Сяо Чжаня, она укоризненно покачала головой:
