Пока автоматическое такси везло его до Управления, сознание то и дело уплывало, подкидывая такие сюрреалистичные картины, что Дали и Массон удавились бы от зависти. В какой-то момент он, видимо, отключился, и подсознание радостно подкинуло уродливо-криповатый, словно намалёванный пятилетним психопатом сон.

Согнувшись так, что на спине ощетинились хитиновые пластины, Ибо жадно лакал окровавленным ртом прямо из раны в животе Сяо Чжаня. Он довольно урчал, вгрызаясь острыми вурдалачьими клыками в кишки, разрывая и сплёвывая дымящиеся куски на эшафот. Те катились, будто теннисные мячики на головы ослеплённым зрителям. Столпившиеся вокруг люди молча разевали опустошенные рты с вырванными языками и смотрели на умирающего Сяо Чжаня выжженными глазницами.

Сяо Чжаня выгибало от возбуждения, он мычал сквозь сомкнутые на собственном запястье зубы. А кто-то невидимый рядом насмешливо шептал в затылок: «Тс-с. тихо. Иначе они догадаются!»

Автоматическое оповещение ИИ такси о прибытии в точку назначения, избавило от просмотра сюрреалестичного кошмара, но привело к кошмару реальному.

На Чжочэна было страшно смотреть — он походил даже не на тень, а на воспоминание о самом себе. Паучиха встретила их в своём кабинете стоя, как богиня возмездия. Всё начальство — главы отделов — как на плацу, молча вытянулись по стойке «смирно!» вдоль стены, трусливо отводя взгляды и раздуваясь от мучительного напряжения. Воины Света поджали хвосты, оставив на эшафоте перед разъярённым демоном мести двух жертв. Давление в кабинете Главы Департамента приблизилось к отметке, после которой живые организмы начинают взрываться. Ещё немного и зловонные внутренности лопнувших старших офицеров погребут их с Чжочэном, накрыв плотным слоем крови и дерьма.

То, что они с другом выживут, он даже не сомневался. И вовсе не потому, что он главный герой авторского кино, снятого обдолбанным французским режиссёром в перерывах между посещением борделей и пьяными выходками на светских раутах. А потому что ему не дадут счастливой возможности умереть быстро.

Похоже, фантасмагорическая реальность всё ещё не отпустила. Может, всё же надышался в клубе чем-то?

Паучиха не кричала. Она звенела. От звука её голоса, казалось, дрожали смарт-окна и колыхались красные щёки унылых присутствующих офицеров.

— Я не спрашиваю, почему, несмотря на составленный профайл, подготовку и техническое обеспечение вы оказались не готовы к появлению преступника. Я даже не спрашиваю, как могло получится, что два офицера полиции, один из которых сотрудник силового подразделения, оказались неспособны справиться с подозреваемым и позволили ему уйти… — генерал сделала паузу, набирая воздух. Сяо Чжань с трудом удержался, чтобы не зажмуриться, как в детстве — я в домике.

Продолжение рвануло по барабанным перепонкам запредельным уровнем децибел:

— Я спрашиваю, как получилось, что офицер полиции, альфа, будущий отец, чуть не погиб буквально на глазах у своего напарника?!

Немигающим паучьим взглядом генерал Ху смотрела только на них. Сомневаться не приходилось, ответ держать Сяо Чжаню и Ван Чжочэну.

Мысленно сделав глубокий вдох — на реальное действие он не решился, Сяо Чжань начал рапорт:

— Генерал Ху Сяотин! В начале шестого утра офицеру Лю Хайкуаню позвонил его о-супруг и сказал, что у него начались схватки. До закрытия клуба оставалось чуть более получаса, никаких оперативных данных о том, что преступника заметили камеры, не поступало. Мы приняли решение закончить дежурство. Поскольку мы приехали на одной машине, договорились, что на ней поедет Лю Хайкуань, а я вызову такси. Расстались возле входа в клуб, и офицер Лю пошёл к парковке торгового центра, где мы оставили машину. Спустя несколько минут я вспомнил, что забыл в машине форму. Не хотел ехать на работу в таком виде… — воздух в легких закончился, Сяо Чжань сделал вдох. Взгляды всех присутствующих были направлены на его клубный прикид. Он успел избавиться только от парика. Но сейчас ни блядские блестящие черные штаны, ни полупрозрачная рубаха уже не имели значения.

Разумеется, Паучиха, не дала возможности перевести дух:

— Дальше! Докладывайте!

— Когда я позвонил офицеру Лю Хайкуаню, он не взял трубку. И тогда я побежал за ним. Добежав до парковки, успел увидеть, как парень в желтой толстовке, который раздавал стикеры, пытается затащить офицера Лю в его машину. Оружие в клуб мы не брали, только связь. Я набрал дежурного, сообщил о том, что происходит, и побежал к машине.

На самом деле Сяо Чжань просто врубил связь с дежурным и заорал на всю улицу: «Стоять! Полиция!», активировал сигнализацию ударом кулака по ближайшей машине и бросился к преступнику. Тот среагировал моментально, бросил Хайкуаня и вскочил на валявшийся рядом электро-самокат.

Догнать его Сяо Чжань не смог. Вернулся к бессознательному напарнику. К тому моменту дежурный уже определил их координаты и вызвал группу быстрого реагирования и медиков. Ещё до их появления, он попытался привести в чувство напарника, но безуспешно. Как выяснилось уже в больнице, у того была передозировка химическими о-феромонами. Так стало понятно, как преступник нейтрализовал своих жертв перед похищением.

Пока он говорил, Паучиха ни разу не моргнула. Сяо Чжань попытался незаметно повести плечами — тонкая ткань дурацкой рубахи прилипла к спине, и холодный кондиционированный воздух кабинета бил прямо в поясницу.

— Я вас всех под трибунал отдам за непрофессионализм. А вас, офицер Сяо, как особо ценного представителя нации, просто уволю, занимайтесь семьей и детьми, раз не способны выполнять свои профессиональные обязанности. Вы в курсе, что ваш безобразный перформанс сняли прохожие и уже выложили в сеть? Понимаете, чем это грозит? Нам придется обнародовать ситуацию с маньяком публично! Оба за это ответите. Каждый день отчёт мне лично, пока преступник не будет пойман. Вон отсюда!

До оперативного совещания, назначенного на двенадцать, оставалось пятнадцать минут, они с Чжочэном, не сговариваясь, пошли к любимому кофейному автомату. День предстоял долгий.

Первое сообщение от Ибо пришло ещё в девять утра. Затем через час он позвонил. Сейчас пришло ещё одно сообщение с вопросом все ли в порядке и «Гэгэ, если не ответишь, приеду в Управление!»

Захотелось всё бросить и сказать, чтобы приехал и забрал домой. Лечь в кровать, и чтобы мелкий просто полежал рядом.

Ни о чём не думать сутки. И спать.

Но вместо этого, Сяо Чжань набил на экране сухое: «Все в порядке, много работы. Буду вечером».

Но вечером поехал не домой. Когда понял, что пальцы тянутся к телефону набрать номер Ибо, остановил себя и, не давая возможности передумать, позвонил отцу. Впервые за двадцать лет.

— Привет. Это я. Сяо Чжань. Мы можем поговорить?

========== «Я лишился сил и загнал коня…» ==========

Лето не могло продолжаться вечно. Похолодание к концу ноября казалось естественным ходом вещей, но всё равно наступило внезапно, обрушившись с неба стылой моросью. Пока Ибо нёсся на мотоцикле по вечерним дорогам, лавируя в пекинских пробках, холод не успевал пробраться под кевларовую защиту мотокостюма. Температура внутри костюма и шлема при опущенном забрале поддерживалась на уровне двадцати двух градусов, что создавало ощущение теплого летнего вечера. Но едва он припарковался во дворе дома и снял шлем, как игольчатые щупальца промозглого воздуха тут же проникли в лёгкие. Выдохнув первое в этом году облачка пара, Ибо невольно улыбнулся.

— Свет! Дверь открыть! — приказал он домашнему ИИ и зашел в дом.

Сяо Чжань ещё не вернулся, так что дом встретил вязкой, плотной тишиной. В последние дни, несмотря на бешеный темп учёбы и становящиеся всё более напряженными репетиции, Ибо чувствовал, что привыкает проводить вечера с таким же усталым и часто отстранённо-молчаливым Сяо Чжанем.

Они ни разу не затрагивали тему работы Сяо Чжаня, но долетавшие до Ибо иногда обрывки рабочих разговоров и редко брошенные фразы дорисовали почти апокалиптическую картину рабочих будней его омеги. Напряжение чувствовалось, едва тот переступал порог дома, и разжимало тиски лишь спустя пару часов.