Кому должен? Почему именно он должен стать инкубатором для вынашивания детей? Когда он начинал говорить об этом, Цзыи тут же отдалялась, словно захлопывалась. У неё, с её невысоким уровнем фертильности, скорее всего, стать матерью не получится. В вопросе поддержки репродуктивной политики государства, в отличие от Сяо Чжаня она всегда была идеальным, лояльным гражданином. Начинать этот разговор заново не имело смысла.
— Иногда я думаю, что ты согласилась выйти за меня замуж, только потому что я слишком настаивал, — едва слова вырвались помимо воли, он тут же пожалел. Но поздно, назад уже не откатить.
Цзыи вздрогнула, замерла, немного удивлённо на него глядя, а потом вдруг усмехнулась.
— Гэгэ… — она вздохнула, словно собираясь с духом. — Мы так давно вместе, что я плохо помню время без тебя. Ты был младше, чем Ибо сейчас, а мне едва исполнилось шестнадцать. Ты был первым и единственным. И всегда рядом. Но знаешь, может быть, ты в чём-то прав. Ты держался за меня, спасаясь от страха, а я… Мы стали родными людьми, семьёй и я никогда не думала, что может быть как-то иначе. Но, вдруг другой путь не так уж и плох? Может, нам обоим стоит попробовать? Мы всё равно останемся близкими людьми. Просто в другом статусе. Давай дадим друг другу шанс? И Ибо.
Сяо Чжань невольно усмехнулся. Наверное, улыбка вышла невеселой, но он не мог иначе. Пока не мог.
— И Ибо, конечно. Куда же без него…
Дверь в кабинет отъехала аккурат на этой трогательной ноте. Появившаяся в проёме сосредоточенно-озабоченная физиономия Чжочэна немного разрядила обстановку:
— Чжань-гэ, а…. А что это вы тут делаете? Привет! Ты сегодня с Лю Хайкуанем в «Безночном городе» дежуришь?
— Ну да, второй раз подряд! А местечко, мягко выражаясь, очень так себе… Я бы лучше в «Облачные глубины» пошёл, но тот, кто распределяет дежурства, похоже, имеет на меня зуб. Не знаешь, кто этот прекрасный человек?
Зависший в дверях Чжочэн скроил сочувственную мину:
— Генерал Ху, лично подписывает, так что…
— Ясно, вопросов нет. А Хайкуаню просто не повезло попасть ко мне в напарники.
Цзыи неожиданно его поддержала:
— Вообще не понимаю, почему Хайкуаня на дежурства ставят. У него муж вот-вот родит.
— И что? — Чжочэн пожал плечами, продолжая блокировать дверь своей усталой тушкой. — Не ему ж рожать. Короче, сегодня дежурю на системе слежения. Буду присматривать за вами. Аккуратно там.
— Да-да, папочка, мы будем очень аккуратны. Пошли поедим, пока есть возможность?
Обед в компании друзей — к ним присоединились Сюань Лу и Юй Бинь — возможно спасёт его от голодной смерти. Поесть до самого вечера больше не удалось. Они с Хайкуанем выехали в «Безночный город» в девятом часу вечера, успев по дороге перехватить только очередную порцию кофе в автомате. Производители порошкового кофе давно стали миллиардерами, озолотившись только на одних сотрудниках Управления полиции Пекина. Что-либо есть и пить в «Безночном городе» Сяо Чжань вряд ли рискнёт — класс заведения оставлял желать лучшего. Не совсем гадюшник, конечно, но и до элитарности «Облачных глубин» ему как до Ботсваны раком.
В детстве после ухода отца Сяо Чжань всерьёз собирался сбежать в Африку и почему-то выбрал эту страну. Тогда планам помешала мама, вовремя нашедшая походный рюкзак путешественника. Спустя двадцать лет понять мотивацию семилетнего ребёнка, казалось невозможным. Без выхода к морю, с территорией на семьдесят процентов состоящей из пустыни и главным развлечением в виде сафари Ботсвана даже близко не тянула на путешествие мечты. Сейчас она занимала почетное место среди последних десяти стран, которые хотелось бы посетить.
Как и «Безночный город».
В случае с последним — не то чтобы мнение Сяо Чжаня кто-то спрашивал.
Тем не менее клуб пользовался популярностью у жителей окраин. Парковочное место — и то с трудом — нашлось только на стоянке супермаркета, возле самого клуба всё было забито.
Режим взаимодействия с Хайкуанем они выработали ещё в первое дежурство. Поэтому его временный напарник всю дорогу ворковал по телефону со своим беременным мужем, а Сяо Чжань, запросив у Орешек произвольную подборку классики, воткнул наушники и погрузился в блаженное безмыслие на пассажирском сидении. Время, поставленное на паузу, снова запустилось, когда Хайкуань, заглушил двигатель и разблокировал двери.
— Восьмая группа прибыла на место, — отчитался Сяо Чжань, прежде, чем они вышли из машины. Услышав от дежурного ответное «принято!», он повернулся к напарнику: — Ну что, погнали?
Даже на открытой парковке супермаркета уже царил ажиотаж: народ кучковался возле машин, из некоторых гремела музыка, отовсюду доносился смех и громкие разговоры.
В отличие от первого визита, когда Сяо Чжань в своём, между прочим, лучшем костюме чувствовал себя как журавль в курятнике,{?}[некоторые источники уверяют, что эта идиома — аналог нашей «белой вороне»
] сегодня он ощущал себя уткой.{?}[как говорят, в Китае это слово используется для обозначения не только птицы, но и проститутки мужского пола] Зато вполне сливался с местной фауной. Согласно профайлу, триггером для преступника являлись омеги андрогинного типа — пришлось надеть парик с длинными волосами и максимально утягивающие штаны из эластичной гелевой ткани, которая просто повторяла контуры тела, облепляя его, как вторая кожа. К счастью, длинная рубашка прикрывала пах и практически выставленный на всеобщее обозрение член, обтянутый тонкой материей. Пришлось взять клятву с посмеивающегося Хайкуаня, что он никогда никому не расскажет, в каком виде Сяо Чжань был на дежурстве. Переодевался он уже в машине, в самом дальнем углу парковки Управления, включив затемнение окон.
Пока они шли по парковке, им дважды предложили купить «что-нибудь тонизирующее», спросили, не хотят ли они устроить свингер-пати и лично Сяо Чжаню отвесили комплимент на тему «сладкого диди», после которого улыбающийся одними глазами Хайкуань, взяв его за руку, ускорился со словами «Пошли, «диди», пока ты никого не придушил».
В проулке, где находился «Безночный город», народу оказалось ещё больше. Здесь тусовались не только альфы и омеги, но и обычные люди: кроме Би-клуба, здесь имелось ещё парочка обычных ночных заведений, стрип-баров всех мастей и куча недорогих ресторанчиков, часть из которых, несмотря на середину ноября, все ещё держали террасы открытыми, заманивая прохожих пряно-острыми ароматами. Впрочем, им вряд ли удалось составить серьёзную конкуренцию уличным торговцам печёных бататов, шаокао и кровяного тофу: любовь к дешёвой уличной еде невозможно перебить ничем. По всей улице шла бойкая торговля всем, чем только можно, кто-то танцевал прямо на тротуаре, кто-то играл на гитаре, кто-то тут же делал рекламу, раздавая флаеры. Один из них Сяо Чжаню вручил парнишка в ярко-желтой цыплячьей толстовке с накинутым на красную кепку капюшоном.
— Заходите к нам в «Жареного цыплёнка». Наша курочка самая лучшая! — выдул парнишка сладким запахом жвачки прямо в лицо.
Сяо Чжань взял флаер, чуть поморщившись от приторного запаха — никогда не любил этот вкус. Парень благодарно поклонился:
— Спасибо! Молодость и красота о-господина такие яркие и ослепительные, что даже солнце меркнет на его фоне. Вашему а-супругу повезло!
Ответить на витиеватый комплимент Сяо Чжань не успел — Хайкуань буквально утащил сквозь многоголосье пёстрой толпы, продираясь между танцующими, жующими, сидящими прямо на тротуарах ночными клубными обитателями.
Ночка предстояла та ещё.
На работу он смог вернуться только к обеду.
Он чувствовал себя выпитым до дна, как после встречи с новорожденным вампиром, не справившимся со своей первой жаждой.
Бессонная ночь в дымящимся от би-феромонов клубе со спёртым, несмотря на современную систему кондиционирования воздухом закончилась бешеным выплеском адреналина. Сяо Чжань плохо запомнил сумасшедшую гонку до больницы под истошно-тревожный вой сирены. В памяти почти не остались ни севший и будто пошедший трещинами голос Чжочэна в телефоне, ни скомканный разговор с омегой Хайкуаня. Выжженное утро под дверью реанимации, куда неразговорчивые, сосредоточенно-жёсткие медики забрали Хайкуаня, отпечаталось на сетчатке глаз идеально-ровной зеленой стеной возле отделения реанимации и пустыми белыми креслами напротив.
