Во втором часу ночи фонари — тоже в старинном стиле — на улице горели приглушенным светом, имитирующим масляные лампы. Их дом в самом конце улице оказался единственным, где светились окна. Проехав через воздушные энерговорота, тут же сомкнувшиеся, едва машина пересекла линию въезда, он припарковался на площадке рядом с мотоциклом Ван Ибо.
Опустив окно, Сяо Чжань закурил, не выходя из салона. Дверь дома открылась, на пороге показался Ван Ибо. Приехав сюда два дня назад, Сяо Чжань не сразу его узнал — хотя с их последней встречи едва прошла неделя. Парень состриг свои выжженные патлы и перекрасился в темный цвет, моментально став старше. Он больше не напоминал пубертатного школьника, а выглядел тем, кем и являлся на самом деле: девятнадцатилетним студентом. Наверное, это хорошо. По крайней мере, не ребенок и на том спасибо.
Чуть прищурившись — свет от фонаря бил ему прямо в лицо, Ван Ибо склонил голову, пытаясь разглядеть Сяо Чжаня. Затем молча кивнул и скрылся в доме. Сяо Чжань успел выйти из машины, докурить и как раз оглядывался в поиске места, куда кинуть окурок. Он уже собирался снова открыть машину, когда вернулся Ван Ибо с утилизационным пакетом в руках.
— Давай, — он забрал окурок и кивнул на дом, — я заказал ужин.
Сяо Чжань вздохнул.
— Собираешься меня раскормить, чтобы я не смог пролезть в дверь и выйти из дома?
— План был не дать тебя унести порывом ветра, но твой вариант тоже неплох, — Ван Ибо вдруг оскалился, вмиг растеряв всю свою напускную суровость. Словно два последних дня носил маску, и сейчас та треснула, открыв личину мелкого, глумливого гремлина. Впрочем, маска почти сразу вернулась на место. Но Сяо Чжань уже всё видел.
Мелкий, но забавный. Наверное, можно уже называть просто Ибо.
— Мне надо позвонить. Дай пять минут, и я буду готов кормиться.
Бросив на него быстрый взгляд, Ибо с непередаваемым выражением лица кивнул и ушёл в дом. Немногословный. Опять хорошо.
Голова начала раскалываться, он действительно первый и последний на сегодня раз ел только утром.
— Орешек, набери Засранца.
«Набираю».
Трубку Чжочэн снял моментально.
— Надеюсь, не разбудил?
— Работаю, — лаконично ответил друг.
— Только добрался до дома, надо было позвонить с дороги, но я полпути проспал, клубная жизнь так выматывает, — Сяо Чжань потёр пальцами мочку уха, надавив на точку. Когда это делала мама, сразу помогало. Но то ли акупунктурщик из него получился хреновый, то ли давить нужно было синхронно на оба уха, голова продолжала кипеть.
— Пижон, — хмыкнул Чжочэн. — Ладно, говори давай. Прошёл?
— Везде. В каждый клуб. Вообще не возникло проблем. Говорил, что муж ждёт внутри и меня пропускали. Так что наша теория верна. И чутьё мне подсказывает, что это он.
— Понял, — голос Чжочэна звучал устало. Похоже, тоже ещё работал. — Завтра отправляем запросы во все клубы города и выставляем оперативников. Будем пытаться вычислить на месте. Долго он не сможет бегать от камер.
— Он мог сменить внешность. Нелегальные операции в клиниках — значительная часть теневого дохода, — головная боль усиливалась. Сяо Чжань опустился на каменную скамью — та оказалась неожиданно теплой, видимо, работал подогрев. Захотелось закрыть глаза и уснуть прямо тут. Но боль не отпускала, сжимаясь и пульсируя с жадностью дорвавшегося до жертвы маньяка.
— Мог. Или уехал в другой регион. Но вариантов нет. Паучиха меня четвертует первого. Тебя второго, не расслабляйся. У нее к тебе тоже особая любовь.
— Ладно, запрашивайте разрешения. Придётся привлечь всех сотрудников, имеющих статус третьего пола. Я в деле. Но сейчас — спать. И ты давай вали, если не хочешь в понедельник рухнуть перед Паучихой в обморок.
— Да я готов рухнуть от одной только мысли, что её увижу… Давай, снов, — и Чжочэн первым отключился.
Ибо валялся на диване в гостиной и смотрел какие-то мотогонки. Второй день совместной жизни подходил к концу. С вечера пятницы они едва сказали друг другу несколько фраз. В основном потому, что всю субботу Сяо Чжань перевозил вещи и потом разбирал их до ночи, отказавшись от помощи Ибо, а сегодня, выспавшись, уехал в «турне» по Би-клубам.
В пятницу им пришлось обняться и постоять так несколько минут. Вдыхая запах альфы, Сяо Чжань чувствовал, как тошнота отступала. Но сил на разговоры не осталось. Он понимал, что, наверное, сегодня уже нужно поговорить, но для начала нужно поесть и принять душ хотя бы.
Оторвавшись от экрана, Ибо кивнул в сторону кухни:
— Еда на столе, я уже поел, — и уткнулся обратно.
Сяо Чжань начал подозревать, что парень умнее, чем могло показаться сначала.
— Спасибо.
После ужина и душа, когда он вернулся в гостиную, та оказался пуста. Из спальни Ибо просачивалась полоска света, но, как он выяснил в первую же ночь, Ибо всегда спит с ночником.
Мысленно ещё раз сказав сожителю спасибо, он отправился в свою комнату. Сейчас — сон, всё остальное потом.
Спустя час стало понятно, что план уснуть с позорным треском провалился. От головной боли не помог ни самомассаж, ни горячая ванна с лавандовым маслом, ни вонтоны по-сычуаньски с тофу и грибами, ни даже таблетка ибупрофена. Раздражённо выдохнув, он сел на кровати.
— Орешек, время?
«Без пяти минут три». Оповестила Орешек особенно бесстрастным голосом. Иногда ему казалось, что у неё гораздо больше интеллекта, чем анонсировали производители. В подтверждение этой теории «кошка» добавила: «Вам вставать через три часа пятьдесят минут».
— Да, знаю я. Не уснуть.
«Подобрать вариант снотворного и найти ближайшую дежурную аптеку?»
Орешек точно обладала разумом выше, чем у отдельных человеческих особей.
— Не нужно. Подозреваю, что лучшее снотворное спит в соседней комнате.
Теплый пол из искусственного бамбука приятно согревал ступни, пока Сяо Чжань, как воришка, пробирался по коридору в полной темноте, отдав тихий приказ «хозяину дома» не включать свет. Домашний ИИ не имел имени, поэтому в отличие от Орешек оставался безликим компьютерным голосом, исполняющим указания. Дойдя до спальни, Сяо Чжань остановился, размышляя, насколько бесцеремонным будет ночное вторжение, но всё же решил заглянуть. Если Ибо спит, то…
Ибо не спал. Он моментально крутанулся на кровати, едва дверь отъехала в сторону.
Яркий свет ночника неприятно ослепил привыкшие было к темноте глаза. Сяо Чжань невольно зажмурился.
— Всё в порядке? — отбросив одеяло, Ибо сел, медленно, по-совиному моргая и чуть склонив голову на бок. В забавной голубой пижаме с разноцветными бургерами и кусочками пиццы, растрёпанный и с отметиной от подушки на щеке он снова выглядел как подросток.
Сяо Чжань развернулся к выходу.
— Нет, ничего.
— Погоди! — остановил его Ибо, — мне тоже не уснуть. Ложись, места хватит.
Оставалось загадкой, на кого были рассчитаны кровати в доме — на очень тучных людей или массовый сон вповалку. Но на этом сексодроме действительно вполне могли бы разместиться три-четыре человека. Для сна или групповухи — как пойдёт.
Ибо всё ещё ждал ответа. Сяо Чжань пожал плечами. Ладно, просто полежать рядом, подышать, как в пятницу… чем там — феромонами? И можно будет уйти.
Едва он забрался на кровать, Ибо откатился на другой конец и отвернулся. Свернувшись кошачьим кубком, обнял подушку и кажется, даже перестал дышать. Примерный мальчик.
Под одеялом моментально стало жарко, на висках появилась испарина, сердце заколотилось, как после получасовой пробежки. Сяо Чжань откинул одеяло и втянул носом воздух — пахло сырыми листьями, дождём, влажной землей и немного грустью. Так пахнет осень, так всегда пахнет в его день рождения и так пахнет Ибо. И сейчас этот запах усилился. А у Сяо Чжаня намокли штаны. Прям по классике. Потекло. Ну и член встал по стойке смирно.
Нахер.
— Это бесполезно, повернись, — вздохнул Сяо Чжань и подкатился сзади. Обхватил за талию и заставил перевернуться на спину. Тонкий искусственный шелк пижамных штанов совершенно не скрывал стояк Ибо. Сяо Чжань даже успел разглядеть не только внушительный альфа-размер, но и форму крупной головки и потемневший бургер на влажной от смазки ткани, прежде чем Ибо попытался прикрыться.
