Изнутри тревожно и болезненно дёрнуло тонкую леску. Она натянулась до монотонного, гудящего звона, пропела насмешливым тоненьким голосом смертельную песнь и лопнула. Кто-то очень тёмный и, наверное, не слишком хороший поднял голову внутри. Чьи-то голодные, злые глаза смотрели из темноты, а губы помимо воли приоткрылись, выпустив на волю резкое:

— Не смей. Руки за голову и возьмись за изголовье.

Ибо вздрогнул всем телом — плавная судорога прошлась волной от плеч до ступней. Он, наконец, повернул голову, и Сяо Чжань упал в черный, непрозрачный, ничего не выражающий взгляд.

— Подними. Руки. За. Голову. И. Не. Шевелись, — губы по-прежнему плохо слушались, став чужими, будто он словил инсульт и больше не был хозяином своему телу. Сяо Чжань даже свой голос не узнавал.

Несколько долгих секунд Ибо просто смотрел. Казалось, вот сейчас криво ухмыльнется и пошлет к демонам в Диюй. Сяо Чжань уже приготовился услышать все самые трендовые подростковые выражения о старых извращенцах, но вместо этого увидел, как резко дернулся крупный выпирающий кадык на гладкой шее — Ибо судорожно сглотнул. Запах осени стал резче. Чуть прикрыв глаза, так что тень от длинных ресниц легла на щеки, Ибо взялся обеими руками за металлические рейки кровати. А ещё он чуть согнул ноги в коленях и развел в стороны. Приглашая.

Движение вышло грубым и жёстким — Сяо Чжань сначала резко рванул за полы рубашки, рассыпав пуговицы по кровати и обнажая беззащитный живот, а затем дёрнул за резинку вниз, и шёлк пижамных штанов послушно стек по мускулистым ногам. Именно на чуть подрагивающих мышцах бедер Сяо Чжань и залип. Ибо явно не просто так ходил в свою танцевальную академию.

Усевшись на небольшом расстоянии, чтобы не касаться распятого альфы, Сяо Чжань медленно разглядывал открывшийся перед ним вид: тренированное изящное тело, крупный, тяжелый член, чуть подрагивавший и мазавший кожу живота под пупком сочащейся из набухшей головки смазкой, широкие грудные мышцы, аккуратные темные соски и длинные, побелевшие от напряжения пальцы, сжимавшие изголовье кровати.

Ибо в долгу не остался, во взгляде наконец появился вызов:

— И что теперь?

Сяо Чжань не ответил. Чуть поерзав, устроился поудобнее, все равно штаны намокли, а простыни — демоны с ними. Он продолжал разглядывать всё, что было доступно взгляду: порозовевшие острые скулы, блестящие от слюны припухшие губы, покрытый испариной лоб. При всём этом Ибо не выглядел испуганным. А должен бы.

— Трахнешь меня? — вопрос прозвучал скорее насмешливо, улыбка у Ибо была кривой и больше походила на ухмылку.

Сяо Чжань картинно изогнул бровь — он редко пользовался этим бессмысленным жестом, но сейчас само попросилось.

— Не понял посыла. Это просьба? Предложение? Вопрос? Или ты боишься?

— Боишься — ты, а я просто спросил. Хочешь меня трахнуть, чтобы самому не бояться?

Простой вопрос, а плеснуло кипятком. Лицо загорелось первым, потом ожог пополз дальше, ядовито-болезненно расползаясь по телу. Кулаки непроизвольно сжались, в груди заклокотало что-то совсем уж скверное и мутное, чему Сяо Чжань не мог позволить родиться на свет.

— Трахнув тебя, я не избавлюсь от проблем.

— Так унизительно? — Ибо не стал уточнять, что именно, но Сяо Чжань его понял. И отвечать не стал.

Разговор двух мужиков, возбуждённых до пляшущих в глазах пьяных демонов, на тему моральных дилемм и экзистенциальных страданий не помогал снятию напряжения и становился всё более нелепым.

— Если тебе так будет проще… — начал было Ибо и резко заткнулся, напоровшись на взгляд Сяо Чжаня. Что он там увидел непонятно, но видимо, что-то не очень доброе. Потому что вздёрнул подбородок, ещё больше обнажив горло с острым кадыком, и произнёс с обманчиво-независимой интонацией. — Я имею право предложить…

На этом месте у Сяо Чжаня закончилось терпение.

— Ты имеешь право хранить молчание. Закрой рот и держи руки там, где они есть, — он бы удивился звучащему в собственном голосе злому раздражению, но запах смазки с члена Ибо слишком сильно бил в нос, сбивая с толку. Проклятая тревожная осень.

— Как скажете, офицер, — Ибо растянул губы в изломанной улыбке, которая, впрочем, не затронула глаз.

— Я сказал, молчать. Лежать и не дергаться, — Сяо Чжань с силой рубанул ребром ладони по матрасу и с почти садистским удовольствием увидел, как Ибо снова длинно вздрогнул, а улыбка наконец стёрлась с лица. — Маленький альфа. Ты ведь этого хотел? Получить омегу в свое распоряжение? Посмотри на себя, весь дрожишь от возбуждения. Гордишься? Своим членом? Уже замерял своё богатство? Сколько тут? Девять дюймов? {?}[Около 23 см] Больше? Маленький большой альфа…

Сяо Чжань наклонился к самому паху, почти касаясь носом чуть подрагивающего члена, вдохнул пряную свежесть осени и резко выдохнул сквозь зубы прямо на потемневшую от прилива крови головку. Внутри клокотала злость. Конечно, не на этого парня. Но именно он сейчас находился рядом. Именно он послушно сцепил руки над головой и лежал неподвижно, чуть откинув голову назад. В другой ситуации такая выдержка вызвала бы восхищение. Интересно, альфы вместе с трансформацией генов получают доминирующие черты или вакцина пробуждает альфа-ген только у тех, кто изначально склонен брать на себя главенствующую роль? Как это хитровыебанная прививка работает? Как вакцина понимает, что в теле беременной женщины зреет плод, которому однажды суждено раскрыть в себе А-фактор и разбудить омегу?

Ибо дышал тяжело, грудная клетка ходила ходуном, мышцы предплечий напряглись так, что казалось, сейчас лопнет кожа. Каких усилий стоило мальчишке сдерживаться, наверное, мог понять только другой альфа. Сяо Чжань был омегой.

— Представлял, как завалишь меня, где придётся, как сдернешь мокрые — вот как сейчас — штаны и въедешь с разгона? Удобно, когда не нужно особенно думать о растяжке. Я ведь смогу принять тебя без подготовки. Наверное, будет не очень приятно, но кому может помешать немного боли, верно?

Хриплое дыхание Ибо, при желании, можно было услышать с улицы. Но благочестивая Чибао уже давно видела сны — наверняка такие же чистенькие и приличные, как и всё на этой идеальной улочке для самых достойных или, проще говоря, самых богатых жителей Пекина.

Ибо не шевелился, ничего не говорил и не отводил взгляд — тяжёлый, как ноша на плечах приговорённого. Сяо Чжань ощущал его всей поверхностью кожи. От этого взгляда внутри сворачивался в тугой узел комок ядовитых змей, кусающих всё вокруг. Яд расползался по внутренностям, с каждым новым вздохом грозя дойти до сердца.

— До инициации у меня на теле было много волос. Знаешь, мне это нравилось, и Цзыи, кстати, тоже. Теперь я везде гладкий, как лучшие шлюхи Тайваня. Хочешь посмотреть? Что молчишь?

Ибо молчал, ни на мгновение не отводя взгляд. Только губу закусил так сильно, что казалось она вот-вот брызнет ярко-красным напряжением прямо в лицо.

Не дождавшись ответа, Сяо Чжань опрокинулся на спину и одним движением наконец избавился от неприятно липнущих к промежности пижамных штанов. Верх оставил — вид и так был достаточно непристойный: потемневший от прилива крови член, покачиваясь, вызывающе торчал, приподнимая полы длинной куртки. Щеки неотрывно следившего за ним Ибо резко залило красным. Почему-то это вызвало очередной виток садистского удовольствия.

— Нравится вид? — Сяо Чжань встал на колени и наклонился к лицу Ибо. Тот смотрел, немного кося глазами, пытаясь сфокусироваться на слишком близком расстоянии. — Сейчас одна мысль бьётся, да? «Ебать!». Я читал, что, когда альфа трахает омегу, там такая сцепка внутри происходит, что омега едва не наркоманский приход ловит. Пока его долбят по нужной точке, он может за один заход два-три раза только дыркой кончить. Думал об этом? Как я буду кончать под тобой…

Дыхание сбилось. Глотнув воздуха, Сяо Чжань поперхнулся, закашлялся, а потом по рецепторам полыхнула осень. Ощущения удара было почти реальным, будто ему действительно засадили кулаком в нос. Почти больно. Он задохнулся.