— Ты позволишь? — знакомый голос отметал вероятность ошибки.

Кетсуми ухмыльнулась и кивнула в знак согласия. Мужчина сел напротив и, наконец, снял капюшон. Он одним движением руки смахнул спадавшие на глаза бирюзовые волосы и обратил взгляд на куноичи, с гордостью лицезревшую результат своего ирьёниндзюцу, едва в последствии не стоившего ей жизни.

— Я рада, что ты выжил, — ей захотелось добавить «честно» как отсылку к их разговору в Стране Чая, но она посчитала, что злая сатира омрачит такую светлую встречу. — С твоей раздробленной костью в правой ноге тебе бы ещё месяц полежать, а не отправляться в столь далёкие странствия. Ты уж меня прости, что не удалось её срастить тогда, это было не в моих возможностях, — скромно подытожила Кетсуми, прекрасно осознавая, что не только она, но и исцелённый ей мужчина понимает, что то, что он вообще выжил — дело её рук, и хромота — наименьшее из зол.

— А я нарушил данное мной обещание, ты меня тоже прости, — засмеялся тот, хотя ситуация, в которой он тогда оказался, вовсе не казалось ему забавной, к юмору располагала скорее тёплая атмосфера. — Мне не позволили бы отсиживаться дома, потому что шиноби, способных тренировать других и выполнять задания повышенной сложности и без того не хватает — все брошены на патрулирование границ. Компромисс кроется лишь в том, что пока я выполняю одиночные задания не выше ранга B. С этим уж я справляюсь. А ты здесь какими судьбами?

— Я также возвращалась с задания, — Кетсуми занервничала, опасаясь того, что в её напарнице Аой мог узнать свою заметно повзрослевшую ученицу, которую не видел более четырёх лет и запомнил ребёнком — подобная встреча сулила бы большие проблемы для самой Тессен.

— После того, как ты вернулась в Коноху с опозданием, что тебе сказали на это? — мужчина озвучил вопрос, давно вызывавший у него любопытство.

— Всё обошлось, — отмахнулась куноичи, вспоминая, сколько вопросов и обвинений на неё обрушилось. Одному она радовалась — меч Бога Грома вновь пылится где-то в резиденции Хокаге, потому избавляет её от одной совершенно нежелательной темы. — Поинтересовались, почему я провалила задание, а я сказала, что на меня напали, а всю чакру я растратила в бою. Такое ведь часто бывает с шиноби…

— Бывает-бывает, я и сам проиграл трём генинам. Ты, наверное, уже знаешь, — Рокушо было стыдно об этом рассказывать, но он понимал, что скрывать это смысла нет. Он устало подпёр подбородок рукой — после задания его слегка клонило в сон, в то время как разум открывал второе дыхание. Ему вспомнилась ночь, которую он провёл за разговорами с этой куноичи, и он готовился к ещё одной. Она действительно немало повидала, как, в прочем, и он, потому историям этих шиноби не было конца. — Я тебя пожурил за ошибку в позиционировании, а сам-то именно из-за этого потерпел поражение. Нет предела совершенству, я это всегда знал, но мне в лишний раз об этом напомнили. Ты помнишь, я предлагал помочь тебе стать лучше как шиноби?

— А ещё уйти из Конохи, верно? — сболтнув быстрее, чем подумала, Кетсуми, резко осознала, что у неосторожно брошенной колкости могут быть неприятные для неё последствия.

— Что, надумала? Признавайся: тебя оттуда хотят изгнать? — с театральным недоверчивым прищуром спросил тот, понимая, что это не более, чем насмешка. Эти слова ему было неприятно слышать, но вида он не подал.

— Я помню, — Кетсуми проигнорировала вопрос и вернулась к предыдущей теме, — и я знаю, что я могу многому у тебя научиться. Я бы очень этого хотела, — с серьёзным лицом продолжила она.

Закончив свою трапезу, они поднялись наверх. Тессен заглянула в свою комнату, где спала Нисида, а потом закрыла дверь на ключ и проследовала за Рокушо.

За открытым окном мерно постукивали капли дождя, в последствии превратившиеся в ливень. Аой сел на кровати, скрестив ноги, а Кетсуми опиралась на подушку — желание спать от такой встречи как рукой сняло, но полулёжа удавалось хоть немного отдохнуть с дороги.

— Бойцов дальнего боя, к которым отношусь и я, заметно меньше, чем тех, кто дерётся в ближнем бою, как ты. Поскольку твоя основная техника — загнать противника в ловушку и погрузить в гендзюцу, тебе вовсе не обязательно оставаться на том же месте, где ты была, и как минимум зайти в укрытие, — наставления и обучение других были истинной страстью Рокушо, потому он увлечённо и самозабвенно говорил, жестикулируя одним из сложенных стальных вееров Кэтсуми. — В тот момент, когда ты нападёшь со своей железякой, ты уже должна убедиться, что враг не способен вырваться в ближайшее время или атаковать не глядя.

Куноичи перебирала в руках другой свой тэссен, чтобы унять напряжение, охватывавшее её с каждой минутой всё больше. Она то смотрела на зеркальную гладь металла, из которого были выполнены рёбра веера, то куда-то за спину собеседника, и лишь изредка на него самого — Кетсуми понимала, что если задержит взгляд дольше, чем она сама себе отмерила, то уже не сможет держаться с прежним безразличием. В голову то и дело приходили разные вопросы, которые разум твердил не произносить, но она всё же ослушалась собственной рациональности:

— Почему ты тогда решил мне предложить всё это? Ты же вроде презираешь взаимопомощь, — уже во второй раз она указала Аою на его же слова, о чём сразу же пожалела — она могла бы молча брать то, что дают, но любопытство как всегда брало верх.

— Ученица Орочимару, которую тот счёт достойной получить от него знания и умения, стать частью его замысла, а после оставшаяся с его же позволения в живых, прекрасно показавшая себя во время экзамена на чунина… Это ты ожидала услышать? Только истинное объяснение тому куда банальнее — я этого захотел. Ты верно говоришь — я презираю взаимопомощь, поэтому не могу смотреть на то, как участников команды делят на атакующих и поддерживающих их, делая каждого по отдельности слабым. Да, ты можешь лечить, умеешь сдержать врага, но твои атаки — это просто оружие. Если ты как-либо выронишь его из рук, то считай, что ты уже проиграла. Ты уже хорошо владеешь стихией Инь, это уже многое, но ты способна на большее. У меня в Конохе было всего три ученика, Рюу, девочка, которую я уже не помню, как зовут, и тот самый Идате с талантом, заметно превышавшим его умственные способности, но теперь я понимаю, что пытался слепить сосуд из песка. Я, конечно, не считаю себя гениальным гончаром, и тем более осознаю, что у меня может не получиться, но я хочу попробовать. У нас на это есть совсем мало времени, но если ты уже умеешь то, что я видел, то и с этим справишься. Наверное. А может и нет.

— Я готова учиться, — повторила свои слова Тессен и привстала, выражая готовность сразу же приступить к тренировке.

— Подожди, — Рокушо заметил рвение собеседницы. Он положил руку на её плечо и улыбнулся, -пусть ливень прекратится. Для начала заучи последовательность печатей, — увидев, как на это хмыкнула куноичи, он решил поубавить её самоуверенность, — это правда будет непросто.

— Что ж, тогда я вся во внимании.

Услышав это, Аой начал демонстрировать печати, одну за другой с поразительной скоростью: Тигр, Крыса, Свинья, Собака… Кетсуми показалось, что она насчитала около двадцати, прежде чем Рокушо провозгласил: Техника воды: дзюцу Водяного дракона. Повторяй за мной: «Уши сару у не и тори уши ума тори не тора ину тора ми уши хицу шими и хицуши не чин сару тори тацу тори уши ума хицуши тора ми не сару у и тацу хицуши не уши сару тори чи не и тори» — говорил он, складывая пальцы в печатях, замедлившись. Некоторые знаки были для куноичи малознакомыми, которые ей не доводилось применять в своих техниках, потому она не сразу наловчилась выполнять их. Аой зашёл за её спину и начал делать это вместе с ней. Она старалась повторять за ним без ошибок, чтобы не разочаровать учителя, но тот был терпелив, каждый раз переставляя руки его ученицы-левши местами.

— Скоро ты опробуешь всё это, применяя чакру, главное не торопись, — его шёпот у самого уха заставил девушку замереть на мгновение, но она быстро совладала с собой и продолжила.