Я тут как будто постоянно жалуюсь на унылость и серость Академии, но это я просто не в настроении был! В остальном — это красивейшее место на земле: за спиной у вас будет практически форт или замок, а перед вами — умопомрачительные горы, лес и река, а на другом берегу так и вообще заповедник — многие кампусы могут таким похвастать?
В любом случае, куда бы ни завела вас судьба — на пол склада или за дерево, которое, возможно, видело еще Джорджа Вашингтона (хотя и при других обстоятельствах), вы будете очень ограничены во времени. Так что кто-то из нас заранее отправлял сообщение со временем и местом, а также программой мероприятия, так сказать. Для быстроты у нас была система условных обозначений (в которой НЕ БЫЛО эмодзи баклажана — почему все сразу про это спрашивают?!). Мы отвечали плюсами и минусами. Иногда это был один минус, что резко отменяло все планы. Но случались и один-два (а как-то раз даже больше!) плюса. Отсутствие спонтанности, скажете вы? Хоть какая-то гарантия, что планы реализуются, скажу я. Ну, и когда ты предупрежден, всякие предварительные этапы можно реализовать заранее и, опять же, сэкономить время.
Поначалу все эти тайные вылазки весьма вдохновляют, и даже осознание, что в этих стесненных обстоятельствах надо опять оставаться максимально возможно одетыми, придает дополнительную остроту ощущениям, да и форма все еще… кхм… воодушевляет, так сказать, но годами я бы так существовать не смог. Но мне и не пришлось, потому что уже меньше, чем через два месяца после поступления на наше с Дэйвом взаимодействие наложили вето, и пришлось жить от каникул до каникул, что, прямо скажем, пытка, которая усугублялась тем, что мы все-таки не могли не сталкиваться в кампусе. В какой-то момент от отчаяния я затесался в его «кружок» применения боевого оружия, хотя у меня явно не было времени еще и на это. Дэйв тут же выразительно посмотрел на меня через прицел и через Йохана передал просьбу не усугублять ситуацию и убираться обратно в мой кружок нерегулярных военных действий (как бы объяснить… Это такой клуб по интересам, где вы изучаете тактику работы малых подразделений и всякие процедуры руководства войсками. Вообще это направление для тех, кто а) собрался провести на службе всю жизнь и б) хочет кем-то руководить, а я — ни «а», ни «б», как всем очевидно). Я бросил в него учебную гранату и заявление, что он — не хозяин моей внеучебной деятельности, так что может сам идти руководить малыми подразделениями, если это — его страсть. Что он и сделал. Я отправил ему открытку: «Кто твой хозяин внеучебной деятельности?». Ответа я не получил, так как он и так ясен (это я, если непонятно — все должны об этом узнать). Ну, или его оскорбила приписка «You’re my extra-curricular activities bitch». Да нет, вряд ли, ясно же, что это флирт. И вообще, что он мог мне сделать? У него даже боевых патронов не было!
А всего через каких-то (каких-то! долгих и мучительных — вот каких!) девять месяцев мы наконец-то оказались в одной комнате и зажили, как респектабельная пара. Ну, не сразу. Сначала я официально стал домашним абьюзером, что никак не является титулом, который я ожидал бы от себя, но, оказывается, и такое бывает, когда половина вашей пары доживает до звания кадета первого класса и все еще не понимает, что некоторые вещи обсуждаются вслух, а не решаются в одностороннем порядке в собственной голове. Но это к Академии как таковой не относится, а вот, что ее непосредственно здесь касается, — это то, насколько я в тот момент был близок к отчислению. Я до сих пор не знаю, сколько денег в тот момент ушло на адвокатов, но догадываюсь, что для меня это было бы нечто запредельное. Но жертва домашнего насилия сам все оплатил, я только два раза появился на дисциплинарных комиссиях. И давайте больше не будем об этом, потому что по ужасности это было событие занимает второе место в моей жизни, опережая даже первый боевой выезд.
Давайте, может, дальше поговорим про то, что крепко держит людей в Вест-Пойнте и не дает бросить, хотя очень хочется?
TH 0140 🤝🙈🪃?
0150 ++-
========== 5. Балы, адъютанты, сигары и прочие элементы роскошной жизни кадета ==========
Боже, Мэтью, бедняжка, как же ты там выжил? В этих зверских условиях, с такими нечеловеческими нагрузками, да еще и в халате нужно ходить! Невероятно! Наверное, ты герой!
Наверное. Хотя тут примерно 80% до выпуска доживают, так что это какое-то широко распространенное геройство, свойственное большинству. На самом деле тебя тут постоянно водят по грани, но точно знают, когда ты сорвешься, и в последний момент хватают за шиворот и демонстрируют твоему изумленному взору нечто такое, что заставляет забыть, что ты собирался сдохнуть. Что интересно, в первый год тебя не так часто отвлекают, видимо, зная, что четвертый класс и так продержится на чувстве вины («Что обо мне подумает номинировавшийся меня Сенатор, родители и Дэйв?») и юношеском максимализме. А вот когда взрослеешь, уже есть опасность, что всех пошлешь и осознаешь, что это — твоя жизнь, а не родителей, что Сенатор уже забыл, кто ты, что нельзя так ни с людьми, ни с кадетами, всё, я ухожу!.. О, сигары!
Да, как только начинало казаться, что ты из человека превращаешься в один пиксель в «Длинной серой линии{?}[Long Gray Line — так называют непрерывную линию выпускников Академии всех лет. Серая — потому что это цвет многих видов формы, в том числе — выпускной.]», нам разрешали какие-нибудь безумства. Прямо так, санкционировали выплескивание усталости, дикости и фрустрации в какой-нибудь более-менее контролируемой форме. Про бой подушками я вам уже рассказывал, но есть еще «Депеша»: это когда в Академию доставляют новость о некой серьезной военной победе. Скажем, в какой-то стране ликвидировали террориста №1, на что мало кто надеялся. При мне депеш было две, обе пришли после полуночи. И вот сидишь ты, как обычно, делаешь какие-то расчеты, и вдруг слышишь в коридоре нездоровую активность: хлопанье дверей, топот, восторженные крики, и эта волна явно катит в твою сторону, так что немедленно нужно посмотреть, что это. Плебеи на ходу натягивают все элементы формы, остальные не заморачиваются, все бегут во двор. Первогодки в ажиотаже забыли, что им нельзя разговаривать на улице, и не успевают приветствовать всех старших, но их никто не ругает — не до того сейчас. По обрывкам разговоров уже понятно, кого обезвредили, и вроде бы ты не собирался испытывать восторг, но он прямо липнет к тебе, передается воздушно-капельным путем, легко преодолевая сопротивление; и вот уже и ты присоединяешься к общим крикам торжества и бежишь в прекрасный новый мир без терроризма. Ага.
Это действительно непередаваемое ощущение: темнота, разбиваемая только светом из окон, поздний час, когда нас не должно быть за пределами казармы, зашкаливающее ликование тысяч кадетов, все обнимаются и поздравляют друг друга с тем, что кто-то где-то далеко убил олицетворение мирового зла. Потом начинает тянуться дым сигар. У нас с Гейтсом в первый раз сигар не было — мы не ожидали победы добра над злом во втором семестре, но нас разыскали Дэйв с Йоханом и презентовали одну на двоих. Гейтс сказал спасибо, но нет, так как он не настолько конформист, чтобы вдруг начать курить, только потому, что все так делают, пусть даже и повод значительный. А я, конечно, конформист, да еще какой! К тому же я вижу, как курит эту сигару Дэвид, и зрелище это чертовски… завораживает. Но у меня тут же начинают слезиться от дыма глаза и появляется кашель в сопровождении слюней и соплей.
— Кёрк, ты мне больше нравился, когда не курил, а просто стоял тут, пялясь на Дженкинса, — говорит Шварценбахер. — Только рот не забывай закрывать.
— Я, может, на тебя смотрел, — прокашлявшись, говорю я.
— Правда? Какая честь! Тогда продолжай, — говорит Шварц, вставая у меня за спиной. Я из упрямства смотрю на него секунд пять, но потом становится просто невозможно продолжать этот фарс. Когда бесчинства вокруг достигают апогея, Дэйв кивает в сторону самого темного угла двора.
